Татьяна Оболенская - Любовь и радуга

– Сегодня его сердце обязательно угодит в мой капкан! – торжествующе подумала Даша. – Хотя мне кажется, что оно давно уже в капкане. Конечно же! Иначе, почему это он вдруг решил рисовать мой портрет, а потом еще не отдал мне? На него напал приступ жадности? Это вряд ли! Просто он хотел иметь мой портрет! Зачем? Ответ напрашивается сам собой. Я ему понравилась!

Даша для приличия опоздала на пятнадцать минут.

– Кирилл Петрович! – Она громко постучала в дверь. – Гостей заказывали?

Кирилл мгновенно распахнул дверь, как будто он стоял под дверью и ждал. Кирилл был в светло голубой рубашке и голубых потертых джинсах. Выглядел он просто отлично. Даше вдруг пришла мысль в голову, что эта простота стоит баснословных денег.

– Заказывали только одну гостью! – широко улыбнулся он. – Проходите, Дашенька.

Даша оглядела комнату. Накрытый стол на двоих, отлично сервирован. На столе свечи. Бутылочка вина, два больших бокала. На ужин паста с мудреным соусом, кажется из морепродуктов и запеченное мясо.

Кирилл застыл от восхищения, разглядывая Дашу. Он даже не пытался это скрывать.

– Вы знаете, Даша, я, конечно, понимал, что вы красивая девушка. Но я не думал, что красивая девушка способна быть такой неотразимой! Вы меня сразила наповал.

– Почему? – притворно удивилась Даша.

– Потому, что я видел вас купающейся в воде, совсем без косметики. Вы прелестны! Знаете, что отличает красивую женщину от некрасивой? Красивая женщина красива даже, когда она не накрашена. Если быть точным, особенно, когда она не накрашена, чего нельзя сказать о некрасивой. Это как раз о вас. Вы сейчас лишь слегка оттенили свою красоту и стали, действительно, неотразимой. С ума сойти! У меня голова уже пошла кругом!

– Спасибо, Кирилл Петрович! – Даша улыбнулась. – Я оценила ваше красноречие, но можете не утруждать себя комплиментами. Я к ним давно привыкла и не обращаю на них никакого внимания.

– Да? – Кирилл вскинул бровь, кажется, он немного обиделся. – Прошу к столу, Даша. Если вам не нравятся мои комплименты, может быть, понравится то, что я приготовил?

Кирилл разлил по бокалам вино.

– Давайте выпьем за наше знакомство! – он приподнял свой бокал.

Даша тоже приподняла бокал. Их бокалы соприкоснулись и тихонько звякнули. Кирилл смотрел прямо ей в глаза. Даша отвела взгляд, пригубила вино и поставила. Осторожно попробовала пасту.

– Очень вкусно, Кирилл. Вы молодец! – оценила Даша. – Вот бы никогда не подумала, что такой франт, как вы, умеет готовить.

Кирилл рассмеялся.

– Значит, я франт? Значит, так я выгляжу в ваших глазах?

– Нормально вы выглядите в моих глазах, – сказала Даша, – Так, как и должен выглядеть настоящий мужик, – пробормотала она, в надежде, что он не расслышит.

Отблеск свечи отражался в ее глазах. Она держала бокал рукой с тонкими длинными пальцами и пила маленькими глотками. И Кириллу неожиданно захотелось ее поцеловать.

– Вот этого сейчас делать не стоит, – благоразумно подумал он. – Даша расскажите мне о себе, – попросил Кирилл, чтобы отвлечься.

Даша посмотрела на него, встретилась с его черными глазами и провалилась туда, как в бездну.

– Что вы хотите знать? – смущенно спросила она.

– Чем больше, тем лучше! – улыбнулся Кирилл. – У вас родители кто?

– Папа полковник милиции, то есть теперь полиции, мама – искусствовед.

– Это же надо? – удивился Кирилл. – Странная комбинация фигур на шахматной доске брачного союза. Искусствовед и милиционер! Как же они познакомились? Бывшие одноклассники?

– Нет! Ну что вы? В музее произошло ограбление, и папа расследовал его, – улыбнулась Даша. – А мама тогда проходила там практику. Ей было всего двадцать лет, она ему помогала в расследовании, и папа влюбился. У них до сих пор любовь! – с гордостью проговорила Даша.

– Это и не удивительно, если вы похожи на свою маму, – усмехнулся Кирилл. – Даша, ничего, если я закурю?

– Курите! – Даша пожала плечами. – У меня папа тоже курит. Я привыкла.

Кирилл закурил и глубокомысленно затянулся.

– А вы, Даша, не курите? – поинтересовался он.

– В университете попробовала, не пошло, – улыбнулась Даша. – Так что, считайте, не курю.

Кирилл понимающе кивнул.

– Хорошо! – одобрительно сказал он. – Мне нравятся некурящие девушки.

– Ага! – усмехнулась Даша. – Только встречаетесь, наверное, с курящими.

– Ах вы, маленькая, наблюдательная журналистка! – рассмеялся Кирилл. – С чего вы вообще взяли, что я с кем-то встречаюсь?

– Ну вы ведь уже большой мальчик, – усмехнулась Даша. – У вас, наверняка, есть девушка. Не в монастыре же вы живете?

– Живу не в монастыре, – подтвердил Кирилл. – Но не женат, и в данный момент, мое сердце свободно, точнее я нахожусь в поиске, а если еще точнее, я практически нашел то, что так долго искал, – он многозначительно посмотрел на нее.

Даша отвела глаза.

– На что это он намекает? – лихорадочно подумала она. – Хотя почему намекает? Он почти открыто говорит о том, о чем я даже боюсь подумать. – А вы, почему ничего мне о себе не рассказываете? – перевела разговор на другую тему Даша. – Вы занимаетесь архитектурой?

– Да, и строительством тоже, – Кирилл неторопливо затянулся. – Интересная, любимая работа, забирающая все время и все силы. Так что можно считать, я почти – в монастыре.

Не поверите, за три года первые свободные две недели. Больше недели отдохнуть не получалось. А сейчас решил – все, хватит! Вы знаете, Даша, – Кирилл задумался, и его лицо стало немного грустным. – Я вдруг подумал, что упускаю что-то главное в этой жизни. И если сейчас не предприму какие-то шаги, потеряю это самое главное навсегда. Понимаете?

– Кажется, да! – Даша улыбнулась уголками губ. – У меня тоже так иногда бывает. Наваливается какая-то безысхода! Ничего уже не радует. И ты ждешь, что-то должно произойти, а оно не происходит! Кирилл Петрович, – Даша посмотрела на него. – А у вас в детстве была какая-то мечта? Ну так, чтобы до слез, до остановки дыхания вам что-нибудь хотелось? У кого-то это было, а у вас нет!?

Кирилл удивленно посмотрел на Дашу.

– Особенно я и не помню, – он потушил сигарету. – Разве, что с пятнадцати лет, хотел иметь машину, свою машину. Чтобы лихо так подъехать к школе и пригласить покататься самую красивую девчонку.

– А раньше? – Даша смотрела на него. – Когда совсем были маленький, года четыре, пять?

Кирилл улыбнулся.

– Так далеко в детство, я не возвращаюсь. Мне кажется, я не помню этот возраст. Я помню уже осмысленные годы, в школе. А вы помните себя в четыре года? – удивился он.

– Да! – Даша пригубила вино. Мы тогда жили с родителями на проспекте Вернадского, и у нас на площадке жил мальчик, мой ровесник. Кажется, его звали Паша. Мы с ним иногда играли во дворе. И он выносил во двор игрушку, такую красивую, большую обезьяну. Отец у него был капитаном дальнего плаванья. Он и привез ему эту обезьяну. Это сейчас в игрушечных магазинах разные игрушки, и к каждому новому году обязательно продаются символы года.. А когда мне было четыре года, это был не год обезьяны, да и следующие года, тоже. В общем, не было в магазине игрушки обезьяны. И эта обезьяна стала моей мечтой. Я грезила ею днем и ночью, мама все магазины обошла – нет обезьяны. А тут папу посылают в командировку в Питер. Там произошло какое-то преступление, и папу послали расследовать. Я заказала ему, чтобы он привез мне из Питера обезьяну. – Даша грустно улыбнулась. – Папы не было две недели. И наконец, он позвонил, что приезжает, завтра будет. Как же я обрадовалась! Я не находила себе места, мы с мамой приготовили ужин, нарядились. Конечно, я соскучилась по папе. Но если быть честной, я ждала обезьяну. Папа приехал и привез мне зайца, – Даша усмехнулась. – Я очень плакала, потом уже поздно вечером, я слышала, как мама выговаривала папе, что ребенку нужно было привезти игрушку, которую она просила. Папа оправдывался, говорил, что у него не было ни одной свободной минуты, что он еле успел в аэропорт, и тем более не мог ходить по игрушечным магазинам в поисках обезьяны, поэтому в аэропорту, в последний момент и купил зайца. На другой день мы с папой и с мамой пошли в Детский мир. Они готовы были мне купить любую игрушку, даже самую дорогую, но мне ничего было не нужно! Мне нужна была обезьяна, – на лицо Даши набежало грустное облачко. – Прошло столько времени, а я почему-то помню, что моя детская мечта тогда так и не сбылась. Мне тогда было очень горько, и эта горечь так и осталась на всю жизнь.