Лариса Кондрашова - Бойтесь напуганных женщин

Правда, разъяснение своему невысказанному вопросу Тоня получила, когда они подъехали к зданию администрации винсовхоза.

Леонид Петрович уже поджидал их у входа. Поодаль стояли автокран и «ГАЗ-54».

— Я потому Лавра Алексеевича к работе привлек, — сказал директор Тоне, хотя она у него ничего не спрашивала, — что это дело деликатное, несмотря на кажущуюся простоту. Наш брат рабочий не будет ощущать никакого пиетета к какой-то там каменной бабе. Скала и скала! Рванет там, где нужно поднять осторожно, бросит, уронит…

— Не очень высокого мнения вы о своих рабочих.

— Нормального, — ничуть не обиделся директор. — Давить виноград они умеют, ничего не скажу, а вот деликатные дела далеко не каждому удаются. Благоговение у них может вызвать разве что хорошая водка или самогонка «как слеза». А чтобы камень… Может, со временем, когда мы свой сад пополним всякими интересными экземплярами и научим созерцанию, в их мироощущениях что-то изменится…

Он смущенно прервал себя.

— Мечты-мечты! Короче, я вовсе не обязан всякий раз объяснять, почему нанимаю того или иного человека!

— Но я вам ничего и не говорила, — удивилась его наскоку Тоня.

— А то я по твоему лицу не видел! Ты у нас, Титова, штучка еще та!

— Мне тоже ехать на место, смотреть, как фигуру будут грузить?

— Не надо. — Директор взял ее под локоток. — Мы с тобой пока посидим, покалякаем… А вы езжайте, что стали?

Водители почти одновременно хлопнули дверцами, и, чуть помедлив, в кабину грузовой машины сел Лавр.

— Сидеть мы, конечно, не станем, а пойдем посмотрим на площадку под твой сад камней. Решим, где разместить нашу Девушку. У меня есть несколько вариантов, но что скажет специалист?

Тоня направилась по тропинке в сторону мастерской.

— Уже доложили! — с досадой сказал директор. — Сюрприз в нашем краю сделать невозможно. Я приказал с утра засыпать поверхность гравием…

— А подвести воду?

— Воду? — удивился он.

— Ну да, иначе как же наша Девушка станет плакать?

Тоня остановилась у края площадки и повернулась к директору.

— В самом деле, я не подумал. Прав был мой отец: поспешность нужна при ловле блох. Так хотелось поскорее завлечь вас в водоворот наших приготовлений…

— Но зачем? — удивилась Тоня. — У нас впереди целое лето. Мы много чего успеем.

— Если, конечно, вы не уедете.

— Да почему я должна уехать? — уже возмутилась Тоня.

— Логика всегда была моей сильной стороной, — сказал Леонид Петрович. — Раз здесь появился друг вашего мужа, наверняка и сам глава семьи объявится. Если он умный человек, а я надеюсь, что это так, то должен все сделать для того, чтобы увезти вас отсюда. Сам-то он жить здесь не захочет…

— Откуда вы все знаете?

— Думаю, на этот вопрос можно и не отвечать, — насмешливо проговорил он.

— Вы об этом хотели со мной поговорить?

— Торопыга! — неодобрительно заметил директор. — Ну куда вы все время спешите?.. Итак, Антонина Сергеевна, начиная с сегодняшнего числа я повышаю вам оклад до восьми тысяч.

— Ого!

И в самом деле, сумма для горожан до смешного мала, но для сельской местности очень прилична. Столько получали водители цистерн. Правда, без премии, каковая колебалась в зависимости от уровня продаж.

— Я вам очень признательна, — сказала Тоня, — хотя не понимаю…

— В отличие от нашего правительства я слежу как за притоком, так и за утеканием «мозгов» из нашей глубинки. Подумать только, в нашем небольшом поселке есть настоящий художник с высшим образованием, но его в любой момент могут переманить другие, более дальновидные, руководители хозяйств. Вот я и решил поторопиться. В свое время Ломоносов сказал, что Россия будет прирастать Сибирью. А я, перефразируя его, могу сказать, что Россия будет прирастать провинцией. Именно с нее начнется подъем культуры по всей стране. То, что происходит сейчас в обеих столицах, конечно, хорошо, но это пока на уровне Потемкинских деревень. Красиво, блестит, а зайди за забор с другой стороны — блестящая декорация, и только!..

— Что-то вы, по-моему, накрутили.

— Волнуюсь, — согласился директор. — Но у меня такие планы. Мы говорили с вашей подругой. Она сказала, что поддержит мои начинания, если я поддержу ее. То есть когда она раскрутит свое цветочное хозяйство, то начнет спонсировать нашу культуру.

— Но у нас такой маленький поселок!

— Маленький, — согласился директор, — а если к нам начнут ездить делегации, любители старины, всякого рода диковинок, включая ваши деревянные скульптуры, то мы и своим малым числом прославимся. Да и зачем непременно много людей? В том-то и прикол, как говорят молодые, что в маленьком поселке загорится настоящий очаг культуры. Вон Константин говорит, что вы хорошо поете…

— Вот трепло! Он у меня получит!

— Что значит трепло? Директор, как президент своей маленькой страны, должен знать все.

— А насчет моих скульптур… Нашли диковинки! Знаете, что многие их делают?

— Не знаю. Но у Шовгенова точно нет. И он, узнав, наверняка слизнет нашу идею, а то и попытается завлечь к себе наших специалистов.

— А-а, тогда понятно, почему у меня увеличился оклад.

— Конечно, я не привык бросать деньги на ветер. Мне надо было сначала посмотреть, что за художницу прибил к нашим берегам попутный ветер.

— Вы поэтически выражаете свои мысли.

— Ты угадала, Титова, я и есть поэт. — Директор незаметно перешел на ты. — Одно время, в юности, мечтал даже поступать в Литературный институт, да обстоятельства не позволили. Вот послушай:

— Это написали вы? — спросила ошеломленная Тоня. Уж чего она от директора никак не ожидала, так это стихов. Ей казалось, что он скорее прагматик, чем романтик.

— Между прочим, заметь, я не спрашиваю, понравились они тебе или нет…

— Понравились!

— Да погоди. Сейчас я вовсе не признания жду от тебя, а понимания. Может, и сопереживания. Я хочу сказать, что чем больше я здесь живу, тем больше люблю эту землю. И согласен с тобой: пусть я человек и небедный, но это совсем не те деньги, которые нужны, чтобы облагородить жизнь Раздольного. Да, я не стал поэтом, но я же могу сделать богатым этот край, будучи виноделом… Хотя какой я по-настоящему винодел? Чтобы производить виноматериал, много ума не надо.