Кристина Грицик - Я буду любить тебя всю зиму, посыпанную вечностью

– Ладно, но только на одну ночь. – Я показываю ему указательный палец, и он одобрительно кивает.

Напоследок подхожу к стойке и бронирую номер на оставшийся день.

– Вот мы и приехали! – говорит Том с широкой улыбкой. Всю дорогу мы болтали о том, как кардинально переменились наши жизни с последней встречи, когда он приезжал к Джуд на День благодарения два года назад.

Выйдя из такси, за которое с боем рассчитался Том, я, недовольная своим поражением в финансовой схватке, иду к двери.

Том и его семья живут в пентхаусе на Черч-Стрит. Это огромное стеклянное здание, каждый этаж которого то выпирает вперёд, то наоборот вжимается в центр, создавая впечатление полной хаотичности и беспорядка, на секунду отнимает у меня дар речи.

Том помогает мне с чемоданом и жестом показывает, куда идти, и я, даже зайдя в лифт, не могу перестать восхищенно осматриваться по сторонам. Это определённо самый красивый многоэтажный дом из всех, что я видела.

– Нам сюда. – Мы выходим из лифта и идём по длинному коридору, пока Том не останавливается возле номера 293. На панели возле двери он вводит пароль, и двери открываются.

Выражение моего лица меняется, как только я поднимаю глаза: в нескольких метрах от меня стоит в одном полотенце, по всей видимости, только что вышедший из душа, Стив.

– Прости, – говорю себе под нос я и резко разворачиваюсь на одной ноге.

– Том, мы же договаривались, что не водим девушек по понедельникам, – саркастично замечает Стив, удивляя меня своей бестактностью.

– Во-первых, это ты мне обещал не делать из нашего дома ночной клуб. А, во-вторых, Скайлер – моя старая подруга. У неё проблемы с жильём, поэтому сегодня она переночует у нас, если ты не против.

– Ну если она не собирается убить нас, пока мы спим, пусть остаётся. Кстати, – он поворачивается в мою сторону, – приятно познакомиться, Скайлер.

– Взаимно, – отвечаю я.

– Ты можешь повернуться, я не кусаюсь, – с насмешкой произносит он.

Кажется, Том начал что-то говорить, но я, перебив его, отвечаю Стиву:

– А ты мог бы и одеться.

– Я ранен вашим холодом, La regina della neve. – Услышать сегодня итальянский я совершенно не ожидала.

– Эй, пойди уже оденься, а я пока приготовлю ужин, – говорит Томас.

– Когда идея с готовкой провалится, скажи мне, и я закажу пиццу, – судя по звукам шагов, после этих слов Стив уходит, и я поворачиваюсь к Тому.

– Прости, мне за него очень стыдно.

– Не переживай, всё нормально, – успокаиваю его я и беру свою чемодан. – К слову, то, что он сказал… Это же итальянский?

– Да, после обучения в Римской школе права итальянский он знает лучше, чем родной язык.

Оказавшись одна в комнате, я быстро переодеваюсь и, сопоставив шум на кухне и свои воспоминания о кулинарных способностях Тома, я решаю пойти ему помочь, если не хочу остаться без ужина и дать Стиву повод для очередных подколов.

– Тебе помочь? – спрашиваю я, завязывая небрежный пучок на голове.

– Нет, что ты! Отдыха… – Конец слова я не услышала из-за упавшей на пол металлической кастрюли.

– Я всё-таки помогу. – Улыбаюсь я и поднимаю кастрюлю.

– Хорошая идея! – соглашается Томас, и мы вместе приступаем к готовке.

Спустя два часа болтовни и заразительного смеха, у нас вышел очень даже неплохой ужин. Сегодня в меню: сибас запечённый с розмарином, салат с помидорами черри и буратто и картофельное пюре на трюфельном масле.

– Ты спасла этот ужин! – заявляет Томас, оглядывая все приготовленные блюда.

– Ты с лёгкостью справился бы сам, тебе только нужно немного попрактиковаться. – Эти слова не могут не вызвать у него смех. – Ну ладно, может, много… – поправляю я.

– В моём случае будет проще найти жену, умеющую готовить.

– Или так, – пожимаю плечами я.

– Пойду, позову Стива, – говорит Том, а я беру спички из комода и направляюсь к столу, чтоб зажечь свечи.

За ужином мы почти не говорили. Пожалуй, это и есть лучшая похвала для повара – когда люди настолько заняты едой, что даже не отвлекаются на разговоры.

– Впечатляет! – произносит Стив. – Как для человека, который с трудом заваривает чай, ты неплохо так подтянулся, – стараюсь сохранять серьёзный вид, но это, действительно, смешно. В позапрошлом году мы с Джуд учили Тома пользоваться газовой плитой, в процессе чего он три раза обжёгся.

– С чаем у меня всё в порядке, а ужин мне помогала приготовить Скайлер. – Он переводит теплый взгляд на меня, и я ему улыбаюсь.

– О, так она ещё и готовить умеет! – замечает Стив. – Может, пусть она останется подольше?

– Тебе не говорили, что невежливо говорить о присутствующих в третьем лице? – интересуюсь я, даже не пытаясь скрыть недовольный вид. Не знаю, почему меня так злят слова абсолютно незнакомого человека, которого я вряд ли ещё когда-то увижу. Наверное, сейчас во мне говорят длинный, изматывающий перелёт и убийственное желание спать.

– А тебе не говорили, что невежливо вмешиваться в чужие разговоры? – Он будто ухмыляется над моим раздражением, которое, кстати, только растёт.

– Стив! Угомонись! – не выдержав, бросает Том.

– Позволь уточнить, – сохраняя абсолютно невозмутимый вид, говорит Стив. – Ты приводишь домой незнакомого человека и при этом рассказываешь, как мне себя вести?

– Вы оба, успокойтесь! – понимая, что, если их сейчас не усмирить, то до завтра кто-то не доживёт, твердо и громко перебиваю я ругающихся братьев. Перейдя на более спокойный тон, я добавляю: – Не стоит из-за меня ругаться. Завтра утром я уеду, а сейчас, с вашего позволения, пойду спать. Спокойно ночи!

– Спокойной ночи, – спокойно отвечает Том, пока я отношу свою тарелку.

Выхожу из душа и завязываю на теле большое белое полотенце с идеальным запахом стирального порошка.

Заметив, что зеркало запотевает, я пытаюсь включить вентиляцию, но ничего не выходит. В полной пара ванной мне становится ужасно душно и, чтобы впустить немного свежего воздух, я немного приоткрываю дверь. Вспомнив, что спальни Стива и Тома находятся на втором этаже этой огромной квартиры, включаю фен без страха их разбудить.

Стоя перед зеркалом, оценивающим взглядом рассматриваю свою отражение: я никогда не считала себя невероятно красивой, но мне объективно не на что жаловаться. В детстве я страдала от заниженной самооценки, но благодаря маме, которая неустанно твердила, что я очень привлекательная, для меня эта проблема исчезла – мне начало нравиться моё отражение в зеркале: большие зелёные глаза, выразительные темные брови, пухлые губы и лёгкий румянец на щеках. Я полюбила золотистые, блестящие волосы, которые лет до одиннадцати грозилась перекрасить в черный цвет.

От мыслей меня отвлекает появившаяся в отражении тень. Резко перевожу взгляд и сквозь приоткрытую дверь вижу Стива, который явно не спешит идти дальше, слишком уж занят разглядыванием меня. Осознав, что я его заметила, Стив незамедлительно продолжает идти, а я нервно следую за ним, прокручивая в голове один и тот же вопрос: "Он совсем страх потерял?".