Алекса Бей - Лицедей

Окончание моего короткого пассажа было встречено бурным восклицанием, так уж почему-то устроен человеческий интерес, который заметно быстрее подогревается, когда речь заходит о личном. Действительно, был в моей истории такой отрывок, но я не любил о нем вспоминать и кому-либо рассказывать. Мы разошлись полюбовно, без скандалов и истерик, но что-то меня тогда задело в самом себе, что доселе не давало покоя. Я беспрестанно думал о причинах произошедшего, копался в себе, выискивал некие подводные камни в своих же чертогах и никак не находил ответа, почему я до сегодняшнего дня не встретил “своего” человека, не обрел дома в самом теплом смысле этого слова.

Неуемные вопросы о бывшей невесте ставили меня в тупик, очень не люблю я, когда приходится раскрывать нараспашку душу и рассказывать о чем-то, что вызывает эмоции. Меня спас Т., неожиданно хлопнув ладонью по столу:

– Да чего вы привязались! Давайте расскажу о себе. Значит…

Короткое начало его рассказа под бурные недовольные голоса прервало звучное уведомление телефона. Машинально опустив глаза на чужой экран без явной цели заглядывать за завесу его личной жизни, я заметил крайне лаконичное и однозначное сообщение – сердечко. Т. поспешил взять телефон, ответив смущенной улыбкой светящемуся дисплею.

– У тебя девушка есть?

– Да, я тебе не показывал? – Т. буквально расцвел и тут же начал длинными пальцами что-то наскоро листать, в итоге сунув мне под нос фото некой дамы.

Я растерялся. Наученный справляться с ситуацией, когда под ногами исчезает земля, я выдал какую-то чушь, пытаясь показать, как я рад за него. Однако, внутри заклокотало нечто недоброе, появилось неприятное тянущее ощущение в области шеи, зубы сжались сами собой, отчего я схватился за очередной шот и опрокинул его без приглашения к тосту.

Не отрываясь от телефона, Т. одной рукой достал из кармана пачку сигарет и, возвестив о скором возвращении, поспешил удалиться на улицу, уже по пути прикладывая гаджет к уху.

Закидывая следом второй шот, я встал из-за стола, слегка покачнувшись, и проследовал в уборную. Холодная вода меня немного отрезвила, но легче тем не менее не стало. Испуганно я смотрел на собственное отражение, пытаясь самому себе заглянуть в холодные голубые глаза, намертво вцепившись в раковину. Я не ожидал от себя такой реакции. За весь месяц я проникся самыми теплыми чувствами к Т., я лелеял любые мысли о нем, так радовался его появлению в своей жизни. С ним было просто и легко, настолько легко, что я не боялся отпустить ситуацию, сказать лишнего, повести себя не так – я знал, что с ним я могу быть собой. Но сейчас я не понимал сам себя. Подкравшись так неприметно, на мои плечи взобралась злая ревность, насмешливо наблюдая за моим выражением лица, которое от испуга переходило в скепсис и снова обратно. Конечно, я прекрасно знал, что такое ревность, знал, что такое увлеченность другим человеком, но я не понимал, почему это происходило прямо сейчас. Никогда я не испытывал такого рода интереса к другому мужчине. Все это бы походило на глупый фарс, если бы не происходило по-настоящему.

Да, жизнь моя и правда запестрела иными красками, с этого дня все изменилось, но когда я вышел из комы, я понял, что оказался в центре дикой бури, норовившей сбить меня с ног. Получилось ли? Ну…

Работа над проектом подошла к концу, шоу запустили на ТВ, а мне пора было возвращаться домой. С Т. я толком не попрощался, еще пребывая в некой прострации после недавнего визита в бар, где меня окатило волной новых ощущений.

Вернуться назад я был не слишком-то рад, хотелось продолжения веселых будней, шумного общества, красок. За пределами аэропорта меня наоборот ждало смурное небо.

Открыв ключом дверь и ступив на порог квартиры, на секунду я замер, прислушиваясь к тишине. Я уже и забыл, как она звучит. Прикрыв глаза, я мерно вздохнул. На кухне тихо гудел холодильник, за окном крапал дождь, в комнате тикали часы, на этаже где-то пару раз подала голос собака, в кармане завибрировал телефон. Нехотя открыв глаза, я щелкнул замком входной двери и достал телефон, взглянув на сообщение.

“Как добрался?” – гласило уведомление от Т.

Внутри у меня что-то меланхолично сжалось. Бросив телефон на полку без ответа, я поспешил избавиться от верхней одежды и пройти на кухню за чашкой горячего чая.

Всю дорогу я не давал себе покоя, терзая себя многоэтажными извилистыми мыслями в поисках ответа на вопрос, что со мной произошло в баре. Изощренно выстраивая логические цепи, я думал и о накопившейся усталости, и о сказавшемся недостатке общения, что угодно я пытался впихнуть в рамки логики и здравого смысла. Только все это было наглой ложью перед самим собой. Я прекрасно понимал, что происходит, но не хотел в это верить. Признаться, я даже, сидя в такси, искал цены на психолога. Да, мы определенно не на заре 20 века и лоботомия мне не грозит за подобные “увлечения”, но и свободно совершить каминг-аут также не входило в мои планы. Идентификация для человека это серьезный значимый выбор, нельзя так просто в один миг признать себя кем-то или принять какую-то сторону себя по щелчку пальцев. Попробуйте представить реакцию взрослого мужчины на середине своих лет, внезапно осознавшего, что может испытывать влечение к другому мужчине. Звучит как бред, не будь он правдой.

Поглощенный мыслями, я не сразу заметил, как вскипел чайник. Закинув пакетик в чашку и залив его кипятком, я с дымящимся напитком устало прошаркал тапочками за телефоном и вальяжно устроился в кресле. На глаза снова попалось сообщение “Как добрался?”, ждавшее своего ответа. Как бы я ни был поглощен собственными мыслями, мое отношение к людям не позволяло заставлять их ждать или того хуже волноваться обо мне. Без тени энтузиазма я отправил в ответ смайлик с пальцем вверх и ушел в дебри социальных сетей. После выхода проекта число подписчиков на моей странице росло, как и на странице самого шоу. Уж не знаю, то ли это черта характера, то ли воспитания, но меня с детства сопровождала ужасная привычка искать в окружающих одобрение. Чем бы я ни занимался мне постоянно нужна была похвала, чтобы понимать, что я все правильно делаю. Конечно же, критику я воспринимал довольно болезненно, с возрастом научился скрывать бурное несогласие, но принимать ее – о, нет, извольте. Отсюда же было много мнимой неуверенности в себе, если я не слышал слов поддержки, хотя старые друзья или родственники твердо сказали бы, что я сошел с ума, обладая недюжим талантом справляться с любой задачей. Также и сейчас, зачем-то я читал каждый комментарий в соцсетях и воспринимал любое слово, написанное диванным критиком.