Елена Сафина - More Barkas

Так и сделали. Ответ не замедлил ждать: «Здорово! Я бы с радостью, но ещё на работе. Не знаю, когда освобожусь».

Лариса прокомментировала:

– Что за ненормированная работа до ночи и по выходным? Кем он работает?

– Я не спрашивала, но мама предположила, что это связано со службой в качестве большого начальника, – задумчиво ответила Лена.

– Поразительно, как вы смогли познакомиться в присутствии мамы! И ведь это не остановило его! – воскликнула Лариса.

– Такого вряд ли что может остановить!

Ближе к вечеру небо стремительно заволокло устрашающе-грозно-рокочущими облаками. Женщины быстро собрались, побежали к остановке. Первый удар грома раздался совсем близко; молнии бежали, догоняли испуганных отдыхающих.

В сердце Леночки в ритме бушующей стихии вспыхивала необъяснимая радость. Зонтика ни у кого, конечно, не нашлось: подружки промокли насквозь, визжали как дети.

– К обновлению! – кричала эмоциональная Лара.

Вернувшись домой, Елена с головой погрузилась в хлопоты переезда. Муж с сыном закончили ремонт в новой квартире, вещи грузили в коробки, перевозили в свободное время.

Ключи получены, документы оформлены.

Лена каждый раз с волнением открывала двери в высоченном двадцатишестиэтажном комплексе, заходила теперь уже в свою квартиру, казавшуюся ей дворцом по сравнению со старым, страшным домом на улице Библиотечной. Ирония судьбы – в одинаковых названиях Лениной специализации и улицы, на которой они прожили пятнадцать лет.

Юра звонил раз в несколько дней, часто задавая одни и те же вопросы вкрадчивым голосом: «Что делаешь? Какие планы?»

Каждый раз она невольно мешкала с ответом.

Звонки заставали её врасплох то за покупкой корма котику Тому, то за разбором вещей, мебели, то на переднем сиденье в машине мужа.

«Как я отвыкла от общения с мужчинами! Робею, как девочка! Никуда не годится, надо быть уверенной, не лепетать, не бояться говорить всё как есть», – приказывала себе Лена, но каждый раз сильнее одолевала робость.

Муж заметил необычное поведение жены, списывал его на напряжённость переезда.

Приближался День города. Юрий уже сказал, что очень хочет встретиться и погулять, но не знает, как будет со временем. Лена всё ещё не решалась спросить его о месте работы. «Надо будет – расскажет. Нет так нет». Она никогда не отличалась естественным для многих женщин любопытством, торопливостью в желании узнать всё о человеке.

Не надеясь на то, что Игорь поведёт её на городские гуляния или хотя бы в кафе, Елена заранее спланировала предстоящие дни.

Лара жила на Авиационной вместе с мамой и дочкой, в нескольких остановках от новостройки Григорьевых, поэтому Елена решила погулять в пятницу с подругой, а в выходные переночевать одной на Щербакова, заняться обустройством новой квартиры.

Массовые гуляния не особо манили в последние годы: пьянство, дебоширство, отсутствие городского транспорта – что в этом привлекательного?

Лена нервничала непонятно по каким причинам, выбирая наряд, собирая сумку в дорогу.

Она никогда за всю свою жизнь не ночевала одна в квартире, тем более необжитой.

Вдруг позвонит Юра и предложит встретиться. «Надо быть готовой», – крася ресницы, губы, думала про себя. Тревожно, необычно, как будто новая жизнь маячила на пороге, размахивая яркими разноцветными флажками.

Ближе к вечеру позвонила Лариса в слезах.

– Виста умирает! – Собака по имени Виста, которой едва исполнилось двенадцать лет. – Мы сейчас поедем в ветеринарную клинику, а там уж не знаем, что и как, – отчаянно рыдала Лара.

У Лены оборвалась струна в груди. Она не знала, чем помочь любимым людям, их общей любимице.

Несколько часов просидела в большой комнате, нарядная, накрашенная, неподвижно глядя на пламенеющий закат, не в силах пошевелиться, отвести взгляд от окна, иначе слёзы, поступившие близко, польют градом. Виста стала для неё родной собакой, так как их с Ларисой дети, Лиза и Рома, фактически росли с ней: проводили много времени. Виста была доверчивой, верной, игривой собакой.

Так внезапно прерывается её жизнь!

Стемнело.

Муж зашёл в большую комнату, увидел напряжённое лицо супруги, кусающие губы, предательски-мокрые дорожки слёз. Постоял, помолчал, вышел. А у Лены будто ком в горле застыл, не дав выйти объяснениям.

«Как же предсказуемо, обычно наше поведение: он не спросит – я не отвечу. Боится всего, выходящего за нормы, прячется, оставляет одну, как будто ничего его не касается. Не знает – спокоен, – разочарованно уж в какой раз подумала она. – Оборотная сторона хорошего мужа».

На кухне уже привычно весело шумел телевизор.

Ленина печаль, бессилие накрывали волнами. Она встала, походила кругами по комнате, плотно закрыла дверь, в десятый раз взглянув на телефон.

– Что, если… – Взглянула на часы: двадцать три пятнадцать.

Набрав в контактах нужный номер, нерешительно замерла в ожидании. Тикали секунды, но громче их стучала кровь в висках…

– Приве-е-ет!

– Можешь говорить? Не отрываю от дел?

– Пока работаю. Что с голосом, что-то случилось? – встревожился Юрий.

– У моих друзей собака умирает. Я дома. Мне плохо! Жалко Висту. Ничего не могу изменить! Страшно, – бессвязно залепетала Лена, боясь расплакаться.

– Ну же, девочка, успокойся! Не надо плакать. Собачку жалко, но что ты можешь сделать? Может, обойдётся?

– Может, обойдётся. Всё равно не могу найти места, мне тревожно… А ты? – Она заторопилась, не смогла связно произнести хоть одно предложение.

– Я бы приехал и успокоил на месте, если бы мог отлучиться, – честно ответил он. – Попей чайку, успокойся, ложись, постарайся уснуть.

– Извини, пожалуйста, что позвонила, что отвлекаю от работы, но мне захотелось поделиться с тобой тем, что волнует. Мне кажется, ты понимаешь то, что даже словами не могу выразить. Не пойду на праздник города, так как не до веселья пока. До свидания, Юра. – Овладев собой, она решила закончить разговор.

– До связи!

«Зачем звоню чужому человеку поздним вечером, да ещё при этом совершенно не владею ни речью, ни эмоциями?! Что теперь подумает Юра? Что я – невыдержанная истеричка? Как стыдно!» – долго ещё ругала себя Елена.

Выходные пролетели вроде бы с пользой – с бесконечной перевозкой вещей. Молчали с мужем: он сердился по ерунде, раздражённо срывался. Лена невольно отвечала тем же.

Боялась набирать Ларе, страшась неизбежных плохих вестей. Они не заставили себя ждать. В воскресенье позвонила Лара и, плача, сказала, что Висты больше нет: усыпили, чтобы не мучилась. Как пережить потерю, никто из них не знал: как будто родной друг ушёл из жизни. Невозможно поверить, зная жизнелюбие, энергию Висточки!

Что за странные дни и ночи наступили для Елены и её близких?