КАЮЛГЕ - Она – копия

– Свет каждый день творит ужасы и грубости оправдываясь лучшими намерениями. Взять хотя бы вашу, сейчас, – не стала утруждать себя намеками Тора. – Вам ли судить о том, что происходило без вашего участия.

Кампания замерла. Ровейлина растерялась, не ожидая такой прямоты. Она представить не могла, что такую откровенную оплеуху возможно получить незамедлительно.

– Простите, если я выразилась неверно, – принялась привычно манипулировать Ровейлина, желая перевернуть все с ног на голову и выставить Тору грубиянкой.

– Дама вашего положения не может не осознавать вложенного в слова смысла, – не давала спуску Тора нахалке.

– Поверьте, здесь никто не желал вас обидеть, – пришла на выручку подруге белокурая Чемена.

– Но от чего-то в этом есть стремление у женщины, которая совсем меня не знает, – отметила Тора, сделав акцент на слове «женщина».

– Вы ошибаетесь, – испугалась поражения Ровейлина.

– Тогда и вы ошибаетесь, – улыбнулась с оскалом Тора. – Я не могу обидеться на то, что не относится ко мне, а лишь является плодом разыгравшегося воображения.

Ровейлина хотела что-то сказать, но вовремя остановила себя. У нее не могло остаться сомнений – перед ней стоял рыжеволосый матерый «бумеранг», который не боится казаться грубым и не позволит другим. Лучшем решением было – отступить, чтобы перегруппироваться.

– А вы действительно боец, – пришла на выручку кампании третья из прелестниц. – Мы опрометчиво не вняли тому факту, что вы не побоялись дать отпор захватчикам.

– Оженера, вы хотели досмотреть представление, – вмешался Олмелон.

Он жестом указал прелестницам на необходимость покинуть кампанию. Такая грубость со стороны инчеловека не могла удивить никого. Но троица явно не ожидала, что это грубость коснется их. Глаза прелестниц хаотично забегали по кампании. Оженера раскраснелась.

Из последних сил, натягивая улыбки, девушки попрощались с кампанией кивком головы и медленно, словно пребывали во сне пошли в сторону зрительных диванов. Можно было предположить, что Олмелон намеревался сопроводить их, но он не сдвинулся с места.

– Позволь представить тебе ришера Хенела, – прервал повисшую паузу Луций обращаясь с Торе. – Он любезно согласился быть твоим проводником.

Луций указал на того самого зеленоволосого мужчину с голубыми глазами и крупными мускулами, вокруг которых ткань его фиолетового камзола трещала по швам.

– О! Я уже потеряла надежду, – призналась Тора.

– Обещаю вести себя не грубо, – улыбнулся Хенел. – Целее буду, – добавил он и рассмеялся.

Что именно его развеселило, Торе оставалось гадать. Но его смех ей понравился. Он казался искренним и не обремененным условностями.

– С Торой лучше согласиться, чем впасть в немилость, – предупредила его Фида.

– Я это уже понял. Приму все меры предосторожности. Признаться, я не любитель хоррора, – смеялся он. – Но, чтобы не случилось, будьте спокойны, я на вашей стороне.

– Можно уточнить, о каком путешествии идет речь? – пока не поддерживал веселья Олмелон обращаясь к Хенелу.

– На Ганимед, – ответила за него Тора.

Олмелон волком посмотрел на Хенела. Тот прекратил смеяться.

– Сейчас такие путешествия опасны. Если сочтете возможным принять от меня поддержку, обращайтесь, – предложил Олмелон.

– Благодарю, – улыбнулась ему Тора. – Но, это будет просто путешествие, чтобы увидеть все своими глазами.

– Что вы там хотите увидеть? – заинтересовался Олмелон.

– Быт, – коротко пояснила Тора.

– Чем же он интересен вам? – не унимал интереса Олмелон.

– У меня сложилось некоторое впечатление и возникли вопросы. Хочу разрешить их для себя. Но подобное навряд ли вам интересно.

– Интересно, – заверил Олмелон.

Такого напора от Олмелона никто не ожидал. Он выдавал напряжение искренне интересуясь вопросом путешествия Торы. Смотрел на нее так, как никто еще. Он будто любовался ею.

Это, наконец, заметила и Фида. Она даже ахнула, но тут же сделала вид, что ее взволновало, что-то на сцене, которую она видела за спиной Олмелона.

– Просто сменить обстановку, – пришла на выручку Фида. – Последние недели были насыщены потрясениями, к которым никто из нас не был готов.

– А время, проведенное в этом озерном краю вам не может помочь? – спросил Тору Олмелон.

– У меня здесь нет никаких дел, кроме этого бала. – объяснила Тора.

– Вы могли бы помочь сестре обустроиться здесь, – неожиданно заявил он.

Сестры переглянулись. Олмелон говорил какими-то загадками.

– О! не меняй мои планы. Я настроился сопровождать диса Тору, – возразил Хенел.

– В любое другое место, да. Но туда – нет, – резко отреагировал на шутку Хенела Олмелон.

– Что настораживает тебя? – спросил Луций Олмелона. – Рейсы ходят, как обычно. Я уточнил. Если бы там было опасно, разве не закрыли бы пути?

– Я не успел сообщить тебе о моем предложении переехать в дом в этом краю, – настаивал на смене вектора Олмелон.

– Зачем это понадобилось? – недоумевал Луций.

– Здесь недалеко мое поместье, но я чаще на орбите из-за дел. Если бы ты стал моим соседом здесь, многие дела могли решать, прогуливаясь по здешним краям. И твое отсутствие не будет столь долгим для твоей прекрасной супруги.

– Благодарю, но жить в твоем поместье…, – смутился Луций, но резкий жест Олмелона заставил его замолчать.

– Не в моем, – гораздо мягче пояснил он. – В своем будешь жить по соседствуя. Я нуждаюсь в твоей помощи, мне будет приятно если разрешим этот вопрос без условностей. Я тебе уже переслал код доступа в ваш новый дом, – улыбнулся Олмелон Фиде. – Для дисы Торы выделим отдельный дом.

– Так неожиданно, – обрадовалась Фида. – Это прекрасный край.

– Не думал я что на балу, буду решать такие вопросы, – удивился Луций.

– Вам это может помочь отвлечься? – спросил Олмелон Тору. – Поможете своей сестре, пока мы будем заняты.

– Это не входило в мои планы. Нет, – честно призналась Тора. – Я лишь могу порадоваться за ваши проекты, которые занимают настолько, что вы готовы позаботиться о комфорте семьи Луция.

Олмелон переменился в лице. Теперь он и на Луция взглянул волком. Вроде ничего настораживающего в предложении не было, но сама реакция вызывала больше вопросов. Он не скрывал своего намерения заинтересовать Луция в своих проектах, привязать его к ним и к нему. И вроде логическим казалось его намерение, обустроить все так, чтобы Луция ничто не волновало. А значит семья должна жить в комфорте.

– Реши это, – сказал он Луцию словно приказал.

Особенности характера инчеловека все явней проявляли себя, но Тора не спешила с замечаниями. Олмелон вполне оправдано пытался устранить проблемы, отвлекающие Луция от проекта. Только не учитывалось мнение невольных участников таких благих намерений.