Ольга Обухова - И жизнь, и слезы, и любовь

Даша поняла, что Снежная Королева просто свихнулась на собственной красоте. Но ей-то, ей надо спасать сына!

– Скажите, Алла, что я должна сделать, чтобы вы вернули мне сына? – дрожащим голосом произнесла она.

– Вот так-то лучше, – решительно сказала Алла. – Ты – а отныне я буду говорить тебе только «ты» – должна слушаться меня во всем. Поняла?

– Да.

– Тогда слушай: я знаю, ты – женщина порядочная, и слово свое держишь. Я верну тебе сына живым и невредимым, если ты поклянешься, что… Ты внимательно меня слушаешь?

– Да.

– Так вот. Что никогда не увидишь Андрея, что никому и никогда не расскажешь и слова об этом. – Тон Аллы стал еще более жестким. – И вообще исчезнешь из города!

– Клянусь, – крикнула Даша, ни секунды не колеблясь.

– Но и это еще не все. Я верну тебе сына только через неделю. Хочу подстраховаться. – В голосе Аллы прорезались какие-то издевательские интонации.

– Согласна, – хриплым голосом ответила Даша. Ее мутило. Ей не хватало сил даже спорить с ней. Только бы она ничего не сделала с Костиком!

– Вот и чудненько. Я сама тебя найду. Не плачь, малыш, тетя Алла пошутила, – и мучительница шмякнула трубкой.

Даша потеряла сознание. Сколько времени она провалялась на полу, Елагина не знала. Она пришла в себя от шума. Кто-то отчаянно барабанил в дверь квартиры. Даша медленно поднялась и, ощущая боль в каждой клеточке своего тела, подошла к двери.

– Кто там? – Казалось, вместо нее говорил кто-то чужой.

– Это я, Инесса, референт Геращенко. С вами все в порядке? Откройте дверь, пожалуйста. Начальство вас разыскивает, а вы не открываете целый час… Там уже крик стоит в офисе, клиенты все телефоны оборвали, все зависло без вас.

Даша долго возилась с замком, потому что руки у нее дрожали и не слушались. Наконец, дверь поддалась.

Инесса стояла на пороге и смотрела на Дашу – сначала с удивлением, а потом с ужасом.

– С вами все в порядке? Вы так странно выглядите…

– Кажется… наверное… я не знаю… – пролепетала Даша и снова потеряла сознание.

Она пришла в себя от запаха нашатыря и какой-то суеты вокруг. Это Инесса вызвала «скорую».

– Ну-с, милая дама, – произнес пожилой врач с белой бородкой, похожий на Айболита из стихотворения Корнея Чуковского. – Что это мы в обморок падаем? Мы же не кисейная барышня? Это у нас по счету какая беременность?

– Я беременна? – с ужасом спросила Даша и залилась слезами.

Жизнь, прекрасная как мечта, поманила ее и снова обманула. Но этот удар перенести было практически невозможно. Сейчас ее положение было даже хуже, чем когда погиб Алеша, ее муж. Во-первых, пока что ей не вернули сына. Он – в руках безумной Аллы, а в том, что та безумна, Даша уже не сомневалась. Во-вторых, она никогда, никогда не увидит больше Андрея, не расскажет ему всей правды. И он никогда не узнает, что случилось, какую страшную роль сыграла Алла, чуть не надругавшись над Костиком и убив их любовь.

Андросов будет продолжать жить с этой Снежной Королевой, и постепенно она – а хитрости и коварства ей не занимать – убедит его, что Даша ему просто приснилась, а лучше Аллы никого не было и не будет. И в-третьих, она должна бросить работу, которая ей так нравится и которая позволяет жить достойно, и бежать из Москвы. Исчезнуть, раствориться без следа, потому что так хочет Алла.

Но куда бежать и на что они с сыном будут жить, при условии, что Алла вернет его живым, Даша в этот день еще не знала. Она, как велел врач, приняла снотворное и провалилась в тяжелый сон без сновидений.

Спала она целые сутки. А когда проснулась, то приняла душ, выпила черный, крепкий кофе и села на диван. «Думай, Даша, думай, – повторяла она. – У тебя осталось всего шесть дней и ты должна принять единственно правильное решение».

Через час она уже звонила Лизке Суходольской, прося срочно приехать.

Суходольская как-то интуитивно все поняла и примчалась уже через полчаса. Несмотря на невозможные пробки на дорогах, о которых трубили в Яндексе и по всем новостям.

– Ни о чем не спрашивай, подруга, – начала Даша. – Все равно не скажу – могу погубить самых близких мне людей. Ты должна знать только одно: я уезжаю. Надолго. Найди мне хороших квартирантов года на три, не меньше. А там видно будет. Доверенность оформим на тебя, а когда я устроюсь, пришлю тебе адрес. Деньги с квартирантов будешь пересылать мне на карту. Разными суммами, чтобы не придралась налоговая. Квартплата и так списывается у меня с карты, а все счетчики пусть будут бесплатными, черт с ними! Завтра напишу заявление об уходе, и прощай, Москва!

Суходольская уставилась на нее. Ее губы вздрагивали от волнения.

– Я чувствую, что произошло нечто ужасное! – воскликнула Лиза. – И даже догадываюсь, откуда ветер дует. – Она стиснула руки так, что они побелели. – Но вопросов не задаю, понимая, что вы все – в опасности. Мой тебе совет – сходи в церковь, помолись, попроси помощи и защиты. Бог тебя не оставит! Бедная ты моя! – Она обняла Дашу, крепко сжала – и почувствовала, как отчаянно, безумно колотится сердце Даши.

– Все, – хрипло вымолвила Елагина, – иди…

Взяв у Даши паспорт, Лизка помчалась к знакомому нотариусу и приступила к оформлению генеральной доверенности. Там было перечислено все – и право сдавать квартиру, и производить в ней перепланировку и ремонт, и взыскивать арендную плату, и распоряжаться по своему усмотрению другим имуществом. Все возможные ситуации, какие только могут случиться в жизни. Вызвав Дашу по мобильнику, Лизка дождалась, пока она распишется на гербовой бумаге, а нотариус официально удостоверит ее подлинную подпись и заставит расписаться в своей книге. Уплатив немалый сбор, Даша вышла из нотариальной конторы.

– Я могу сделать для тебя что-нибудь еще? – спросила Суходольская дрожащим голосом.

Даша мгновение подумала, и отрицательно покачала головой.

– Ну, тогда пока! – Подруги крепко обнялись и расстались. Может быть, навсегда.

Даша поспешила на Большую Якиманку.

Руководитель «Ритма» Борис Геращенко сначала просто не поверил ей, когда она заявила, что хочет немедленно уйти. Он засыпал ее вопросами, пытаясь выяснить возможную причину ее недовольства… мусоля заявление Даши об уходе, он долго не подписывал его, обещая повысить зарплату, предлагая загранкомандировку в Дубай и другие прелести жизни. Но Даша была непреклонна. В конце концов, директор смирился и подмахнул ее заявление.

– Вообще-то я думал, что вы будете работать у нас лет десять, не меньше, – с грустью бросил он ей на прощание.

Даша замерла на пороге. Но она уже поклялась, что никому ничего объяснять не будет – это может повредить ее сыну. И, склонив голову, молча вышла из помещения фирмы.