Светлана Устелимова - Иллюзия любви

Двадцать пятого декабря, в среду, Солохин отправился в заснеженный парк и стал прогуливаться неподалеку от Вечного огня у памятника «Журавли». Вскоре к памятнику подъехал кортеж машин. Из первой вышла красивая, похожая на принцессу, невеста в белой фате, развевающейся поверх накинутой на плечи белой шубки («Из кролика, что ли?» – про себя отметил Солохин). Жених с глупым счастливым лицом вышел сразу за ней. За женихом и невестой вывалилась шумная толпа сопровождающих. Молодые поставили корзинку с розами у памятника, поцеловались на его фоне, под громкую, неуместную у скорбного мемориала музыку попозировали фотографу и вскоре уехали. Сашку всегда удивлял этот нелепый обычай – привозить свадьбы к военным памятникам, как будто с ними есть какая-то личная, семейная связь. Абсолютно бессмысленный, по Сашкиным понятиям, ритуал принес ему реальную пользу. Как только свадебная процессия удалилась, молодой человек схватил оставленные на постаменте розы вместе с корзиной. И его нисколько не мучила совесть, что цветы, украденные у памятника, – это практически то же, что цветы, взятые на могиле. С этой корзиной он направился прямиком к своей новой цели – к Гаврюшиной, в сувенирную лавку.

Он стоял на холоде, поджидая Валентину, ветер продувал его насквозь. К счастью, ждать пришлось недолго: Гаврюшина появилась немного раньше, чем обычно.

– Валюшка, это тебе, – Солохин протянул ей корзину с розами, нежно-розовыми, будто сложенные для поцелуя губы юной девушки. – Наверное, я не увижу тебя на Новый год, поэтому поздравляю заранее.

– Как мило! Мне давно мужчины не дарили цветов!

– Ни за что не поверю! – ответил Солохин очень искренне, никто бы и не догадался, что ему это совсем безразлично.

От него не ускользнуло движение, которое Валентина начала и не завершила – она потянулась к нему, чтобы поцеловать в знак благодарности, но на полпути передумала.

«Замечательно! Это мне и нужно!» – отметил он про себя и сказал:

– С наступающим, Валя! – Сашка сделал эффектную паузу, чтобы Гаврюшина подумала, будто он подбирает слова. – Я давно хотел тебе сказать: ты для меня просто идеальная женщина! Я никогда таких больше не видел. Ты необыкновенная! Самая теплая и светлая женщина на Земле!

Гаврюшина зарделась. Женщины на самом деле любят ушами, даже если уши эти уже не первой молодости. Хотя, наверное, дело не в годах, а в опыте. В отношениях с мужчинами у Гаврюшиной опыт был совсем небогатый.

«Бедная старушка, твое сердце дрогнуло, я знаю, – безошибочно определил Солохин. – Тебе так хочется вновь почувствовать себя юной, любимой, начать жизнь с чистого листа. По-моему, самое время».

Солохин взял крохотную руку Валентины в свою – нежно, будто лилию, и прикоснулся к ней губами. Она не сразу отняла руку, и Сашка решил действовать дальше.

– Позволь мне проводить тебя! – умоляющим голосом произнес он.

– Хорошо, – сдалась Валентина. – Погода сегодня хорошая, можно пройтись по городу.

Погоду можно было назвать хорошей с очень большой натяжкой: ветер не прекращался, к тому же небо затянуло тучами, вот-вот должен был повалить снег. Сашке больше бы понравилось, если б они поехали на машине, но он пока не стал предлагать свои варианты – пешком так пешком. До дома Гаврюшиной было полчаса ходу – совсем недалеко. Шли под ручку, чинно, как ходили парочки в двадцатом, а то и в девятнадцатом веке. «Сейчас бы лето, зонтик от солнца даме в руку и мопса на поводке, – с иронией подумал Сашка, – и готова картина „Дама с собачкой“».

Валентина неожиданно поскользнулась на дороге, но Солохин успел отреагировать – поддержал ее под локоток. Женщина рассмеялась, глаза у нее заблестели. Посередине пути Сашка остановился и поцеловал ее в накрашенные хорошей матовой помадой губы.

– Милая, как ты красива! – сказал он с придыханием почти прямо в ухо Валентине. Он прекрасно знал, что близкое горячее дыхание почти всегда волнует женщин. В его голосе прозвучало отлично отрепетированное чувство. Вообще-то Солохин не любил целоваться на улице – ни к чему ему было афишировать свои связи, но сейчас, на первый раз, других вариантов не было.

– Сашенька, как ты молод! – вздохнула Валентина.

Валентина не кокетничала и не напрашивалась на новые комплименты, ей правда было грустно, однако с избытком их получила.

– Да, я молодо выгляжу, – наконец согласилась она. – Мне все говорят: маленькая собачка до старости щенок.

– Ты прекрасна! – когда Сашка не знал, что ответить, он свою даму целовал – тоже хорошо работает.

– Расскажи о себе, – попросила Валентина. – Ты так мало говоришь о себе!

– Что обо мне рассказывать? Я бедный студент. У меня ни на что не хватает денег. Я даже не могу купить вина, чтобы поздравить тебя с праздником.

Они уже подошли к нужному подъезду и поцеловались возле него, как школьники. «Ну, пригласи же домой!» – нетерпеливо думал Солохин. Женщина отреагировала почти так, как было запланировано. Она сказала:

– Ах, Саша, ничего не надо. Приходи, пожалуйста, так. Мне будет очень приятно…

«Уж я постараюсь!» – подумал Солохин.

Валентина добавила:

– Нелька, моя дочь, вчера уехала с танцевальным коллективом на фестиваль в Крым, и ее до конца недели не будет.

«Одна дома!» – обрадовался Сашка.

Он был готов прямо сейчас переехать к ней с вещами, но Валентина не торопилась.

– Приходи в субботу вечером. Мы сможем спокойно посидеть вдвоем. Я буду тебя ждать.

Задержка Сашке не понравилась, но спорить он не стал, чтоб не спугнуть свою дичь.

– Я приду… Обязательно приду.

– Да, Саша, да.

– Валя, эти два дня я буду думать только о тебе!

Гаврюшина отозвалась: «Я тоже», освободилась из объятий и, окрыленная, вошла в дом.

Сашка посмотрел ей вслед и подумал, что не такая уж она старая. Вернее, для него точно старая, но очень даже могла бы найти мужчину своих лет. Прошло несколько минут, Сашка пошел в сторону своей временной квартиры и подумал не о Валентине конкретно, а так, вообще: «Ох уж эти брошенные, нелюбимые женщины. Летите, как бабочки на огонек, и сами рады обмануться, когда обман обещает надежду. Но новые отношения, которые я могу вам предложить, – это только иллюзия любви, это не любовь». Александр встряхнулся, освобождаясь от ненужной сентиментальности: «Пусть иллюзия, но и она подарит им немного радости. Работа у меня такая. Брошенные женщины – самый благоприятный и податливый материал для человека моей профессии».

Два дня Валентина летала на крыльях. Она даже решилась сделать себе наращивание ресниц, о котором давно мечтала, и, конечно, сходила в парикмахерскую, сделала модную стрижку и покрасила волосы. Она вытащила из шкафа полтора месяца назад купленное и ни разу не надетое платье. Валентина смотрела в зеркало и нравилась сама себе: она правда помолодела, но омолодили ее не прическа и не ресницы, а блеск в глазах и постоянная готовность улыбнуться.