Ильдус Муслимов - Меня убили в девяносто шестом

© Ильдус Муслимов, 2021

ISBN 978-5-4498-4309-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Андрей Андреевич разлил по рюмкам коньяк и посмотрел на дочь.

– Вот мать то обрадуется. Часа через два придёт.

Ольга глянула на часы.

– А где бать она?

– Подрабатывает сторожем у коммерсантов.

– А… понятно.

Отец взял рюмку и, сдерживая волнение, пригладил пальцами усы.

– Чем же доченька теперь ты будешь заниматься?

– Пока не знаю. Может, в фермеры подамся. – Потом с улыбкой добавила. – Буду снабжать тебя сыром и сметаной.

– Чтобы быть фермером надо иметь хорошее здоровье, – с заботой в голосе сказал Андрей Андреевич. – Будешь напрягаться физически, тогда твои ранения встанут тебе боком. Два осколка не вытащили? Не вытащили. А где они сейчас? Хирурги тебе же ясно сказали: в сантиметре от сердца, вытаскивать нельзя, придётся жить с ними. – Андрей Андреевич изменился в лице, стал более серьёзным. – А у тебя двое детей. Да и мать пожалей. Пока ты в Чечне по горам лазила и по госпиталям валялась, она дорожки в церкви протаптывала и ночью в подушки ревела. – Он залпом выпил содержимое рюмки, закусил лимоном. – Пойдёшь на спокойную работу. К примеру, продавщицей или кондуктором на автобус. Так и мне и матери будет спокойнее. Алименты Колька тебе за детей, слава Богу, платит. Забывай доченька эту страшную войну и к мирной жизни привыкай.

Ольга взяла со стола рюмку.

– Давай отец выпьем.

Андрей Андреевич налил себе в рюмку коньяк.

– С возвращением доченька.

Они выпили и закусили.

– Я завтра в военкомат, на учёт надо встать, – сказала Ольга. —

Оттуда на биржу, может работу, какую найду.

Она подошла к зеркалу. Всмотрелась в своё отражение, задумчиво приглаживая волосы. Остановила взгляд на бумажных листочках, лежавших на тумбочке.

– А это что за открытки?

Андрей Андреевич махнул рукой.

– Пригласительные билеты на избирательный участок, там кстати и твой тоже. На выборы в депутаты.

– За кого голосовать будете? – спросила Ольга. – Опять небось за Ельцинских демократов?

Отец махнул рукой.

– А мне без разницы. Это мать твоя политик. А по мне всех бы их метлой гнать. Хотя вот можно за коммунистов. Они как бы за народ.

– Ну, ну – произнесла Ольга. – Ладно, я пойду, пройдусь немного. Сто лет в магазинах уже не была. Детей сейчас будить не буду, пусть выспятся. Проснутся, скажи скоро приду.

Апрель выдался тёплым. Ольга шла по улице, всматриваясь в рекламные вывески магазинов. Два года назад в их районе было всего три магазина, а теперь на каждом шагу. Одних только похоронных ритуалов целых три насчитала. В ряд несколько видов гробов, венки, кресты. Рядом рекламный баннер с надписью: «для ветеранов войны акция: при покупке гроба второй за половину цены и венок в подарок».

Ольга сдавила челюсти до скрипа зубов. Она вспомнила, как в декабре девяносто пятого в Гудермесе их рота попала в окружение в районе комендатуры и вокзала. Сама она чудом уцелела, ни царапинки. Тогда за час боя они потеряли убитыми сразу десять молодых ребят. Она хорошо помнит, как оставшиеся в живых, грязные и измотанные в бою восемнадцатилетние пацаны, бережно грузили тела погибших в кузов «Урала». И каждый, кто выжил тогда, думал только об одном, что если бы не прилетевшие вовремя «вертушки» то полегли бы все как один. Численность боевиков превышала в несколько десятков раз. А на следующий день спешно спаянные цинковые гробы отправляли на аэродром.

Ольга заставила себя прервать тяжёлые воспоминания и зашла в торговый центр. В зале женской одежды, она, разглядывая платья и блузки, вдруг с каким-то непонятным для себя страхом поняла, что все эти красивые вещи ей совсем не интересны. Роднее всего для неё был и остаётся комплект застиранной «афганки». Даже сейчас одетая в юбку и майку Ольга ощущала какую-то тесноту и скованность в движении. Купив к чаю конфет и пройдя по скверу в центре города, она возвращалась домой уже по другой улице, где стояла небольшая часовня. В последний раз она была здесь перед самым отъездом на Кавказ. Народу внутри было мало, лишь две бабульки, шепчущие у икон молитву, да молодая девчушка. Ольга купила две свечки, одну за упокой погибшим друзьям, а другую за здравие родителям и детям. У распятого Иисуса Христа она остановилась, и, поцеловав крест тихо прошептала: «Господи, прости меня за всё…»

Перекрестившись, вышла на улицу. В это время раздался звон колоколов, который еще долго слышался за её спиной.

Она вернулась домой к обеду, дети уже проснулись, и мама пришла с работы. Сколько же было радости и слёз на глазах у Ольги, когда она обнимала маму, сына Антона и дочку Ксению. Андрей Андреевич с улыбкой обнял жену.

– Ну, вот Анна Павловна и в сборе наше семейство. Давай собирай на стол всё что есть.

Сидели до позднего часа. Мама рассказывала Ольге о детях, их учёбе. Андрей Андреевич играл на старенькой гармони и пел песни военных лет. Антон и Ксения в другой комнате смотрели телевизор. Когда легли спать, Ольга долго не могла заснуть. Её очень тревожило будущее, надо было найти работу и поднимать детей. Антон заканчивал девятый класс, Ксения седьмой. Через два, три года им надо будет куда-то поступать учиться. Сын мечтает в военное училище. В свои четырнадцать он выглядит как на семнадцать. Высокий, рослый. По рассказам отца Ольги, Антон всё свободное время пропадает на стадионе. На полу в его комнате она заметила несколько тяжёлых гирь. Во дворе он себе сам сделал турник. А дочь хочет стать художником. Множеством её красивых рисунков обклеена стена в летней кухне. Рассматривая их, Ольга поняла, что для осуществления целей, которые дети поставили перед собой, будут необходимы, конечно же, деньги. Одна из её подруг однажды поведала ей о том, как поступал на учёбу в университет её сын. Сплошные поборы и намёки на взятки. «А куда было деваться» – говорила Инга. «Единственный сын, хочешь, не хочешь, а давать пришлось. Тогда ради его мечты я была готова даже на панель. Но кое-как пересилила себя, пришлось продать всё золото, машину». С этими воспоминаниями Ольга и заснула.

Утром после военкомата Ольга пошла в центр занятости. Сотрудница центра лет тридцати словно школьная «класснуха» долго перелистывала её документы, то и дело, поглядывая на Ольгу. Наконец она что-то размашисто написала на листке, после чего сняв очки с удивлённым лицом спросила.

– Скажите, а что на самом деле вы воевали и у вас имеются ранения?

– Да, – ответила без колебаний Ольга. – Там же всё написано.

– Ну,…даже и не знаю, – озадачено произнесла девушка, положив на стол перед Ольгой листочек. – Я тут указала адреса работодателей. К сожалению, с вашей специальностью рабочих вакансий нет. Кулинары нигде не нужны, а вот уборщицы и продавцы требуются. Если на собеседованиях от вас где-либо откажутся или вы сами не захотите там работать, тогда по вопросу трудоустройства можно будет повторно обратиться только через три месяца.