Виктория Чуйкова - Любаша. Сборник рассказов и миниатюр

– Доброе утро, мамочка! – встретила ее Ленка, пятилетняя дочь, моргая карими глазами. – А мы тут, с Наташкой, тебе кушать наготовили!

– Умницы мои! – Любаша поправила непослушные волосы дочери, погладила ее по голове и пошла в ванную. На кухне Наташка, старшая дочь инвалид, заканчивала приготовление. Ее голова, как всегда, непроизвольно кивала. Покрученные пальцы на руках торчали в разные стороны, а ноги, изуродованные ДЦП, шаркали по полу. – Привет, Наташка! Вкусно как пахнет! Я быстро, позавтракаем и поедем в парк. Мы сегодня, весь день проведем в гулянье! Заслужили? Заслужили!

– Ура, ура! – радостно кричала Ленка. – Давай хороший отдых!

Звонок в дверь, короткий, даже скромный, прервал их веселье и подготовку к походу. Люба вздрогнула, глянула на себя в большое зеркало, висящее в прихожей, напротив кухни и прошептала:

– Открыть?

– Ну конечно, мамочка! А хочешь, я сама открою? – и Наташа поползла, цепляясь руками за все, что было на ее пути.

– Я открою, дочь! – Любаша прошла вперед. Муж стоял, опустив голову, рассматривая носки своих туфель. – Василий?! Ты чего звонишь? Это же твой дом. Девочки! К вам папа! Да заходи ты, не мнись, мы, правда, в парк собрались, но ты можешь побыть с детьми, сколько хочешь. – она уже видела его чемодан, но вовсю старалась, не бросится на шею и не завизжать от радости.

– Так у меня ключей нет, я… ну это, …, парк,… отлично. Пойдем все. А это, – он всунул чемодан в шкаф, – потом.

****

Третий день в доме витало счастье и радость. Вот только любви, страстной и пылкой, пока не состоялось.

– Ничего. – думала Любаша, – стыдно ему, что с другой жил. Забудется и наладится. Все наладится.

Работа, домашние заботы – все входило в свое русло. Одно осталось неизменным – Люба следила за своим внешним видом и языком, как никогда раньше. Помня слова клиентки, ставшей подругой, что мужа надо удивлять, ублажать и баловать, собой. Красивой, дорогой и женственной.

****

Домой летела на крыльях, в сумочке лежали билеты на концерт Леонтьева, щедро подаренные очередным клиентом.

– Родные! Мама дома! – не крикнула, а пропела. Первой появилась Лена – глаза красные, губы надутые. За ней выползла Наташа:

– Ужин готов. – сказала и спряталась.

«Поссорились» – пронеслось в голове женщины, и она отправилась в спальню, открыла шкаф и завыла – полки и вешалки были пусты. Муж опять ушел. Но на этот раз сбежал, как трус. Смахнув набежавшие слезы, гордо подняла голову и решительно пошла к детям:

– Не куксится! Мы женщины, будут морщины. А он вернется. Это я вам обещаю!

Концерт закончился в одиннадцать. Благо не далеко идти. В 11:30 были дома. В 00 дети уже спали, и она направилась в туалет. Сходив по маленькому, влезла на унитаз и:

– Ах ты, гад такой! Чего ж тебе не хватает, бес ты гулящий! Шляешься, ни о ком не думаешь. А ну давай домой, черт ты эдакий! – высказалась и пошла в кровать. Кивая себе в одобрении всего, что сказала.

Спала плохо, постоянно прислушиваясь, ожидая, что муж услышал и сразу вернется. День прошел также, пролетел вечер. Вздохнув, взбила свою подушку, ударила кулачком его – раз, второй, третий. И всплакнула. Скупо.

****

Ночь была в самом разгаре. Большая кооперативная квартира находилась на третьем этаже многоэтажного дома. Ее спальня, угловая, имела два окна – на Набережную и центральный проспект. Света было достаточно для видимости в ночи, не пользуясь электричеством. Прежде чем заснуть, Любаша взглянула на фото мужа, улыбающееся на рабочем столе в противоположном углу комнаты, и прикрыла глаза. Часы давно пробили один раз и теперь тикали, подгоняя минуты. Щелкнула дверь, раздались шаги и, Любовь, не зажигая лампочек, пошла через зал, большой холл, в примыкающую к нему прихожую, здесь же располагались службы. В туалетной комнате слышалось шуршание и она, ударив рукой по выключателю, стала перед ней:

– Явился, значит. Отчего так скромненько, без звонка? А? Чего молчишь? Ладно. Мойся и давай в постель. Утром поговорим. Но на это раз – серьезно! – не гася свет, вернулась в кровать и приняла позу.

Тик-так, тик – так! Бум! – провозгласили часы о прошествии 30 минут, а муж не показывался. Более того – там было тихо. Любаша прислушалась, осторожно сползла и на пальчиках пошла. Еще издали заметила, что дверь закрыта на все замки и цепочку. Мало того – обуви не было. Вот же, муж не приходил! Но тогда кто ходил по комнате? Не приснилось, она ясно слышала шаги и поскрипывание дверей. Приложила ухо к тонкому дереву – тишина. Пятясь и не отводя глаз от двери, минула прихожую, на всякий случай замерла в холле и выглянула – ничего не менялось. В квартире никого не было. Уснуть не удалось. Лишь с рассветом провалилась в короткий и сумбурный сон.

Прошло еще трое суток, а от мужа и весточки не было. Люба завела себя настолько, что с трудом дождалась, пока уснут дочери. Как только пружина в часах прохрипела, подталкивая их к бою, она забралась на свой «Пьедестал» и в сердцах выпалила:

– Да что же ты за демон такой! Что же тебя все носит нелегкая! Бери свою задницу, закручивай хвост и марш сюда! – села на крышку унитаза, зажала голову руками и сидела, устало дыша.

На улице разыгралась непогода, ветер рвал провода, выл и стегал по стеклам ливнем. Прошлепала в кухню, закрыла балконную дверь, прикрыла форточки и, подумав, вышла на лоджию. Гроза была не шуточная. Сняла вещи, прошла от спальни к кухне, убирая все, что могло намокнуть или улететь. Вернулась в комнату. Лоджия была большой, на всю ее квартиру. Отодвинув штору, пуская прохладу, решилась и оставила дверь открытой. Веки сонно склеивались, когда она опять услышала, как по ее квартире ходит мужчина. Тяжелая поступь, с ударами пяток о пол. Люба отчего-то втянула голову в плечи, во всю стараясь отмести то, что слышит. А шаги приближались. И вот она уже спиной чует, как на нее смотрят. Нагло так, зло, дыша шумно, втягивая ноздрями воздух. Ну, так, словно дыхательные проходы засорены. Этот взгляд ее придавливал, прижимал к матрасу. Любовь зажмурила глаза и старалась вспомнить хоть одну молитву. Как назло ничего не получалось. Пересилила себя, повернулась и тут же тень мелькнула, убегая из ее спальни. Она встала, включая повсюду свет, пошла, проверять все помещения. Последней была туалетная комната. Взялась за дверную ручку, но побоялась. Зачем-то заперла на щеколду и подставила пуфик. Поспать не удалось. А в следующий вечер, усталая и разбитая, заснула задолго до полуночи.

****

Кровать прогнулась под тяжестью. Тут же повеяло пылью, гарью и залежавшимися в сырости вещами. На ноги Любаши упала тяжесть и она, еще до конца не проснувшись, поняла, что это мощная, мужская, шершавая, волосатая рука. Подсознание кричало об опасности, а она, как не старалась, не могла окончательно проснуться. Рука, придавив ступни, не угомонилась, перебирая пальцами, стаскивала одеяло. Люба, тяжело дыша, вцепилась в одеяло с другого конца и подтянула его к подбородку. Выходя из тяжелого забытья, включила не только обоняние и слух, но и самосохранение. Да, на ее кровати, у ног сидели и держали ее за щиколотки. Повернуться или попытаться вырваться нет возможности – это понятно и без проб. И опять ее пронизал взгляд. Ресницы задрожали, и в щелку она увидела нечто невообразимо большое, лохматое и только две точки, горящие, красные, выбивались на фоне этого мрачного существа.