Полина Раевская - Каюсь. Том 1

–Вот только из-за него туда и иду, –пробурчала я себя под нос, следуя за мамой. В коридоре к нам присоединилась бабушка, и мы поехали на официальную часть моего выпускного вечера.

Прошла она довольно быстро, я даже не заметила, как уже держу в руках серебряную медаль и аттестат, потом быстро переодевшись в костюм , стала разминаться. Ну, а на сцене я была полностью поглощена тем, чтобы исполнить все элементы танца правильно. Ближе к концу я все же расслабилась и начала просто получать удовольствие. Тело плавно изгибалось, ноги скользили, казалось, еще чуть-чуть и взлечу.

Боже, как же люблю эти моменты, когда душа расстается с телом и кажется, что я одна во всем мире. Такой нереальный кайф.

Выступление прошло гладко, одноклассники, как всегда поддержали меня бурными овациями, и это было безумно приятно.

–Токарева, ты была охренена! –подлетела ко мне Вика – одна из моих подружек. Так задорно она выражала свой восторг, как будто все было, как раньше. Меня это взбесило.

–Да ты что, –съязвила я, переодеваясь в платье. Вика замялась, видимо, очнулась и вспомнила, что мы как бы уже полгода практически не общаемся, а потому смущенно предложила:

–Ян, ты если хочешь, то можешь поехать с нами.

Я офигела. Какое одолжение! А не пошла бы ты с ним?! Но высказалась, конечно, не столь резко. Ни к чему показывать, как меня все это задевает.

– Не могу, да и не хочу, – пропела я с приторной улыбочкой.

–А почему? Мы же так мечтали, помнишь? –ошарашенно спросила Вика. Похоже, у нее в голове не укладывалось, как можно пропустить одно из «главных» событий в жизни. Вообще я заметила, что подруги были слишком привязаны к школе и любым воспоминаниям, связанными с ней. Тогда, как мне хотелось поскорее покончить с детством и двигаться вперед. Возможно, это желание связано с тем, что моя школьная жизнь в последний год была довольно унылой, но даже до того момента, как она таковой стала, мне все равно хотелось поскорее с ней расстаться.

–У меня завтра поезд, надо подготовиться, –ответила я спокойно.

–Блин, жаль. Все же со школой прощаемся!-с искренним сожалением воскликнула она.

–Я уже с ней попрощалась, – отрезала я.

Вику задел мой холодный тон, и она решила, что с нее хватит.

–Ну, ладно тогда, удачи тебе! Напиши там, в «контакте», как у тебя дела, –протараторила она напоследок.

–Окей, тебе тоже удачи! –кивнула я, зная, что никому ничего писать не буду также, как и мне никто не напишет. Мы приобнялись для вида и разошлись.

Вот так просто, оказывается, порвать десять лет дружбы, а все из-за того, что я не имела возможности тусить.

Ну, и к черту таких друзей!-решила я для себя, хотя на душе, конечно, было погано. Мне хотелось казаться сильной, в чем-то пофигисткой, но когда мы сели в такси, и я посмотрела на веселую толпу моих одноклассников, направляющихся к машинам, чтобы продолжить веселье в кафе, стало невыносимо грустно и больно. Сама не заметила, как по щекам потекли слезы.

Прощай школа, прощай детство!

Дорогу до дома мы провели в молчании, что радовало. Мама и бабушка не лезли ко мне с вопросами и утешительными речами, считая мои слезы вполне нормальным явлением.

Как только вошли в квартиру, я сразу же пошла в свою комнату, на ходу стягивая с себя платье. Переоделась в пижаму и сложила платье в огромный баул с вещами. Денег, чтобы кататься туда – сюда, у нас не было, поэтому придется тащить все разом: одежду и обувь на все сезоны, тетради, полотенца, постельное белье, чайники, посуду и так далее. Не знаю, под силу ли одному человеку, тем более девушке, нести четыре неподъемные сумки, но как сказала мама: « Хочешь жить – умей вертеться». Так что выбора у меня нет.

Многие говорили, что надо жить по средствам и не выдумывать велосипед – ехать одной, со всем своим барахлом за тысячи километров, не будучи уверенной в поступлении. Если нет денег, то и нечего соваться в большой город. Много было разговоров на данную тему, присутствовали сомнения со стороны мамы.

Она, естественно, боялась отпускать меня одну в столицу. А поехать со мной не могла, как из-за банальной нехватки денег, так и по причине загруженности на работе. У бабушки же возраст не позволял трястись трое суток в поезде. И даже наличие тети Кати – маминой подруги, у которой я буду жить первое время, не уменьшало беспокойства родных. Но ничто уже не могло остановить меня на пути к мечте, поэтому, проверив в последний раз сумки и убедившись, что ничего не забыла, я легла спать.

Сон долго не шел, я оглядывала свою комнату и, как ни странно, прощалась.

Когда я сюда вернусь? Вся моя жизнь прошла в этих стенах, они хранят в себе много воспоминаний: хороших и не очень; хранят мое детство, а человеку этот период особенно дорог.

Расчувствовавшись, я тихо плакала, сама не понимая отчего. Вроде и не желала здесь оставаться, но в тоже время не хотелось уезжать – вот такой парадокс. Трагедию я, безусловно, из этого не делала: поревела чуток, поностальгировала, да и уснула уже с мыслями о предстоящей поездке.

Утро встретило меня дождем, суматохой и перешептыванием в коридоре. Видимо, бабушка с мамой уже встали и вовсю суетятся на кухне, думая, чем бы меня накормить.

Вот сколько можно им повторять, что по утрам я не ем?! Непробиваемые люди. И ведь придется давится их шедеврами, а то обидятся. Еще в дорогу, небось, напихали всяких пирогов. Колхоз-деревня.

Такие вот мысли копошились с утра. Но я быстро их пресекла. Ибо хватит забивать мозги дурью, пора собираться, что я и делаю. Потягиваюсь, разминаю мышцы и бегу в ванную.

– Янка, давай быстрее, надо еще чай попить, – кричит мне бабушка вслед, когда я выскакиваю из своей комнаты.

– Ага, баб, – киваю в ответ, закрывая за собой дверь.

В темпе вальса скидываю трусики и майку, залезаю под едва теплый душ и начинаю уменьшать температуру, закусываю губу, чтобы не визжать. Закаливание – отличный способ укрепления иммунитета. Помню, в детстве я ненавидела эту процедуру, но мама была неумолима – спасибо ей за это. Болею я исключительно редко. Постепенно увеличиваю температуру и уже через пять минут нежусь в теплой воде. Покончив с водными процедурами, привожу себя в порядок и лечу на кухню, где меня уже ждет целая тарелища блинчиков с творогом, отчего у меня вырывается страдальческий стон.

Покушать я очень люблю, но не раньше десяти, вот только бабушку это мало волнует, а спорить с ней себе дороже – командир в юбке, как и мама.

Пока я делаю вид, что жую, мама бегает взад – вперед, проверяя, все ли положила, и дает последние указания. Я киваю и продолжаю гонять во рту микроскопический кусочек моего завтрака. Пристально посмотрев на меня и надкушенный еще десять минут назад блин, она вздыхает и сдается: