Наталья Авдушева - Ангел мой с глазами цвета неба

– Юна, Вы понимаете, что заменяете нейтральным словом «усыпление» убийство животных? Странно слышать такие разумные, но достаточно жёсткие вещи от девушки со столь ангельски невинной внешностью.

– Я понимаю, что это убийство. Пусть гуманное, во сне, под наркозом, но убийство. А ещё я понимаю, чем меньше бродячих стай, тем меньше убитых, покалеченных и изувеченных детей – в основном такие стаи нападают именно на них. И на взрослых тоже, но детей страдает больше. И я очень тщательно изучила этот вопрос. Вы знаете, Александр, достаточно увидеть фото одного ребёнка с порванным собаками лицом, чтобы раз и навсегда сделать выбор – жить этим хищникам среди нас или жить здоровым детям.

Когда тигр попробует человечину, он становится людоедом, и уже не стоит вопроса – отстреливать его или нет. Брошенные людьми или выросшие на улице одичавшие собаки ничем не отличаются от любого дикого хищника – они также опасны, также жестоки, просто потому, что они уже дикие звери, а не домашние питомцы. А что касается усыпления животных с нездоровой психикой, то тут, в общем-то, те же аргументы – мы же будем нести ответственность за животное, которое забирают в семью. Если мы будем знать, что психика животного не в порядке, что оно может укусить человека, как мы можем закрыть на это глаза? Любой инцидент – и это будет и наша вина тоже.

Я и Тишинский – мы за то, чтобы стало меньше брошенных животных, но также и за то, чтобы было меньше трагедий, которые случаются из-за этих животных.

– Целиком с Вами согласен, Юна. Меня не нужно в этом убеждать – я Вашу точку зрения полностью разделяю. Просто меня немного удивило столь зрелое размышление для такой юной девушки.

Над проектом вы с Вашим другом уже думали? Может, есть какие-то пожелания, как это примерно будет выглядеть? Кстати, на план местности взглянуть возможно?

Я открыла в ноуте папку с документами на землю.

– Да, мы примерно представляем что-то типа большого круга. В центре – административное здание, склад, кормовой цех, операционная и так далее. Дальше территория делится на сектора. В узкой части – закрытые тёплые вольеры – место для кормления и сна. Дальше из вольера-домика – выход в более широкую часть. Там тоже небольшой крытый вольер – погулять собакам в дождь и снег. Ещё дальше – совсем широкий и не закрытый сверху вольер – побегать от души. На всей территории вольеров мы хотели бы высадить деревья и быстрорастущие кустарники – для тени, ну, и для красоты.

– Я примерно понял, что вы имеете в виду. Давайте так. В любом случае, сперва нужен проект. Этим займутся мои проектировщики. По поводу денег… Сейчас я вам ничего не скажу. Мне нужно переговорить с нужными людьми, порешать этот вопрос. В любом случае, сперва нам нужна смета. И ещё. Я бы хотел лично побывать на месте, посмотреть, что это из себя представляет. Как насчёт завтра? Кто-то из вас может со мной съездить?

– Я могу…, – я смотрела на Александра во все глаза – он всерьёз отнёсся к нашему приюту и готов был помочь, – Тишинский, ты как завтра?

– Могу. Во сколько?

Тишинский был на удивление немногословен сегодня. Сидел, надувшись как сыч, и сверкал глазами на Александра. Ничего не понимаю! Всё ведь получилось! Но что-то Тишинскому явно не нравится. Ладно, у нас сегодня ещё будет время с ним это обсудить.

– Значит, едем втроём. Хорошо. Куда за тобой заехать, Тихон?

– О, а, давайте, Александр, Вы заедете за мной, а Тихон просто сегодня у нас останется на ночь.

Александр как-то вдруг нахмурился, как будто даже разозлился на меня за что-то – заиграл желваками и опустил вниз голову. Потом посмотрел на меня прищуренным, каким-то пытливым взглядом. И тихо произнёс:

– Хорошо, Юна. Я заеду.

Я никак не могла понять, что не так. Но подумать об этом не успела. Александр встал из-за стола и, не глядя на меня больше, попрощался.

– Сейчас мне нужно идти. Дела. Увидимся завтра.

Он вложил в счёт деньги и стремительно вышел из кафе. Я смотрела ему вслед и ничего не могла понять – что случилось? Только что он приветливо общался, и вдруг его как будто подменили. Вдруг на ровном месте разозлился и снова стал мрачным и странным. Этот человек вообще психически стабилен? Или тут у нас биполярочка во всей красе? Да уж…

– А я говорил, что он на тебя запал, – хмуро пробурчал Тишинский и выдернул меня из моих мыслей.

– Что? Тишинский, чего ты выдумываешь? Да что с тобой, в самом деле? Ты же знаешь, я такие разговоры терпеть не могу – запал да не запал! Мне этого хватало в универе на переменах. Больше же никаких тем не существует – только «что купила» и «кто на кого запал»! Ну, ладно, девчонки! Ну, ты-то, Тишинский? Ты-то чего в эту тематику ударился?

– Юнис, да ты просто не видишь очевидного. Сама не понимаешь разве, почему он взялся нам помогать?

– Ой, всё! Тишинский, я тебя как друга прошу – не развивай больше эту ненормальную тему. С чего вдруг он должен на меня запасть, как ты выражаешься? С чего вдруг? Да он таких, как я, может за один вечер КАМАЗ с прицепом насобирать. Такие, как он, западают совсем на других.

– На каких других, Юнис? Ты как вообще к себе относишься? Какой КАМАЗ? Ты себя, вообще, в зеркало видела?

– Вот как раз видела. Ничего такого, что может привлечь внимание такого дяденьки! Ни ног у меня от ушей, ни губ как у утки, ни, извини, грудей с хорошую дыню – ещё и одеваюсь в секондах, а не в Миланах. Как видишь, взгляду зацепиться не за что!

Тишинский так расхохотался, что я уже решила, что у него истерика случилась – ещё у одного биполярочка! Всхлипывая и вытирая выступившие от смеха слезы, Тишинский смотрел на меня и качал головой:

– Юнис, ты – уникальная девушка! Просто уникальная! И знаешь почему?

– Очень интересно, почему?

– Потому что ты сама не осознаешь, насколько ты уникальная!

– Приехали! Логика так и прёт из твоих выражений! Круг круглый, потому что он круглый!

– Юнис, я не психолог, но ты явно чего-то в этой жизни не понимаешь.

– В таком случае, это мне и не нужно. Всё, закрыли тему. И я тебя очень прошу, больше ни слова про «запал». Если в самом деле так, то помогать он нам не будет. Вернее, может и будет, но очень недолго, пока не поймёт, что я совсем не героиня его романа. Поэтому я даже думать об этом не хочу. Мне всё-таки хочется верить, что он в самом деле хочет нам помочь, по своим внутренним убеждениям. Тогда у нашего приюта есть шанс появиться!

– Ну, что ж. Может, ты и права. Может, и правда – мне просто показалось. Поживём – увидим?

– Конечно! Вот, снова вижу разумного Тишинского!

– Понимаешь, Машунь, какая песня, я и сам себя понять не могу… Что мне эта девочка? Ведь в самом деле девочка, как пить дать! Ведь она с этим Тихоном, мать его, сто процентов даже не целовалась! Но меня всего переворачивает от того факта, что он будет сегодня до ночи сидеть рядом с ней за компом, да ещё и ночевать останется. Понятно, в соседней комнате, но что-то меня это совсем не успокаивает.