Крисия Ковальски - По дороге из битого стекла

– Я знаю, что ты сейчас возразишь, дорогой. Ты потребуешь не впутывать Милу в это дело. Но она единственная, кто может усыпить его бдительность. Он сделает на неё охотничью стойку, он проглотит наживку. Не волнуйся, Иван, мы максимально обезопасим твою девушку, но надо рискнуть.

– Нет! – перебивает Иван. – Так не пойдёт! Милу вмешивать не будем, не будем и всё.

– Ну, хорошо, – слишком быстро и слишком поспешно соглашается Лора, и это показалось парню подозрительным. – Нет, так нет. Придумаем что-нибудь другое, а пока разработаем и приготовим нашу приманку.

Молодая женщина приближается к парню и медленно проводит ладонью по его груди. Она чувствует напряжённые мышцы, сильное тело, привыкшее к тренировкам, сводит её с ума, так приятно прикасаться к нему…

– Сегодня вечером я приду к тебе в гараж, – с предыханием шепчет она.

– Прямо-таки в гараже будем? – усмехается Иван, не останавливая поглаживания молодой женщины, но и никак не реагируя на них.

– Да, у меня есть ключ от гаража, закроемся, нам никто не помешает. Если ты мне понравишься сегодня, я горы сверну, но помогу тебе разорить Назарова.

Эдуард Степанович недовольно хмыкнул – не сдержался, и это произошло слишком демонстративно, так что даже сидящие рядом начальник экономического отдела и главный бухгалтер смущённо переглянулись. Но бывший начальник отдела безопасности и не подумал сдерживать свои эмоции. Он сидел за большим круглым столом, куда их всех собрали в конференц-зал для экстренного совещания, и наблюдал за тем, кто так нагло занял его место. Алексей Воронков, одетый в тёмно-серый костюм с чёрным галстуком поверх белоснежной рубашки, в тщательно начищенных ботинках, так же тщательно побритый (никогда раньше так не наряжался), быстрой уверенной походкой зашёл в зал, придержав широкие стеклянные двери для того, чтобы Лора Дмитриевна могла беспрепятственно войти. И так же беспрепятственно пройти к своему месту во главе стола – Воронков шёл впереди, расчищая путь для начальницы. Хотя это было излишне – все присутствующие, завидев Лору Дмитриевну, почтительно отступали. Она, громко цокая высокими каблучками, следует за своим охранником, её туго обтянутые бёдра в кожаном белом платье призывно покачиваются в такт её шагам. Лора Дмитриевна садится на заботливо выдвинутый для неё Воронковым стул, кладёт ногу на ногу, из-за чего и так узкая юбка ещё сильнее натягивает покатые бёдра.

Эдуард Степанович замечает, как Воронков предупредительно придвигает к начальнице бутылку с минеральной водой и наливает воду из бутылки в высокий стакан. Он видит, как Воронков чуть наклоняется к своей начальнице и тихо говорит ей. Эдуард Степанович напрягает слух и слышит серьёзные слова нового начальника службы безопасности:

– Лора Дмитриевна перед тем, как впустить людей, мы проверили помещение на наличие прослушивающих устройств. Всё чисто.

– Разве мы раньше это делали? – Лора Дмитриевна бросает на молодого человека удивлённый взгляд и отпивает воду из стакана, оставляя на его стеклянном ободке след ярко-красной губной помады.

– Нет. Но будем делать это впредь из-за наличия утечки информации, – отвечает ей Воронков спокойным уверенным тоном (Эдуарду Степановичу кажется, что – самоуверенным тоном, очень самоуверенным).

Воронков выдвигает стул и садится рядом с Лорой Дмитриевной. «Возмутительно – как от зубной боли морщится Эдуард Степанович, – Что этот выскочка себе позволяет?! Нахал! Молокосос!». Никогда до этого даже он сам, Эдуард Степанович Криничный, не позволял себе занимать место во главе стола! А этот наглец, как ни в чём не бывало, уселся рядом с начальницей и преданно смотрит ей в глаза! И его даже не смущает присутствие Геннадия Юрьевича, который только что зашёл в конференц-зал и медленно и чинно приблизился к своему месту.

– Ну… начнём, – Шилин кивнул своему секретарю, тучной женщине лет пятидесяти, одетой в строгий деловой костюм, с гладко причёсанными волосами и без макияжа на спокойном сосредоточенном лице, – Что у вас произошло за время моего отсутствия, Лора Дмитриевна? Вы можете мне объяснить? И зачем вам понадобилось снимать Эдуарда Степановича с должности?

При этих раздражённых словах своего начальника Криничный преобразился, распрямил плечи и со злорадным выжиданием посмотрел на Лору и её нового секьюрити. Сейчас, сейчас… мало вам не покажется, голубки!

Лора бросила быстрый взгляд на Воронкова, и он начал серьёзно и обстоятельно говорить Шилину о произошедших событиях. Геннадий Юрьевич внимательно слушал, изредка хмурился, но не перебивал.

– Евгений Павлищев и Леонид Займов были уволены в прошлом году за пару недель до окончания сезона без расчёта. Во время допроса они настаивали на том, что просто пытались забрать своё, то, что им не выплатили за сезон, – говорил Алексей.

А когда Воронков закончил свой доклад, Шилин бросил недовольный взгляд на главного бухгалтера:

– Почему Павлищева и Займова не рассчитали при увольнении?

Павел Игнатьевич, главный бухгалтер, покрылся красными пятнами, что явно указывало на то, что у него поднялось высокое давление. Павел Игнатьевич достал из кармана пиджака платок и начал нервно им вытирать лицо.

– Так нарушение же… Геннадий Юрьевич! Нарушение внутреннего дисциплинарного порядка. Они нам съёмку сорвали, на работу не вышли. Мы из-за них убытки имели! И не в первый раз это! А если все так поступать начнут? Что ж тогда с прииском будет?!

– Понятно, – Геннадий Юрьевич резким взмахом руки вверх остановил речь Павла Игнатьевича и развернулся в пол-оборота к Лоре Дмитриевне.

– Что же это получается, Лора… Ни порядка, ни дисциплины. Если я в частых разъездах, то за дисциплиной и последить некому? Не следишь ты за порядком, не справляешься! Это твоё руководство привело к полному бардаку.

– Геннадий Юрьевич… – молодая женщина резко выдохнула от возмущения, но Шилин грубо и бесцеремонно перебил её, не дав продолжить:

– Чтобы работники были дисциплинированными, самой надо иметь безупречную репутацию. А ты только хвостом здесь крутишь перед мужиками, старого охранника на нового поменяла…

– Хватит! – резкий, неожиданный и громкий окрик Воронкова заставил Шилина в недоумении замолчать. Алексей встал с места и стукнул по столу кулаком, – Мы сейчас говорим о рабочих моментах, Геннадий Юрьевич, а своё личное отношение к жене недопустимо показывать вот так при всех, – Алексей смотрит на Шилина бесстрашным упрямым взглядом, от чего Шилин неожиданно теряется, а Воронков продолжает, – Вы сами, прежде всего, показываете, что вам не важна субординация и дисциплина. Лора Дмитриевна добросовестно исполняет обязанности в отличие от Павла Игнатьевича, который посчитал допустимым присвоить чужие зарплаты себе лично.