Тальяна Орлова - Распутье

– Коша, ты это… вышвырни его потом, – раздался снова пьяный голос мужа.

Мой провожатый ответил на ходу:

– Иван Алексеевич, ну какого черта? Грязи-то сколько.

Тот ответил почти неразборчиво, опираясь на дверной косяк:

– Руслан, хоть ты не нуди, чистюля хуев. Этот пиздюк у меня китайцев на трафике выебал и думал, что я не узнаю. А потом решил выебать мою жену… Да живой он. Вроде. Но вышвырни его так далеко, чтобы я его больше никогда не видел. Лиза, Лизонька… извини! Не хотел тебя тревожить, девочка моя…

– Идите спать, Иван Алексеевич, – Коша отреагировал за нас обоих.

Я не была в состоянии говорить или понимать. И не смогла отметить, что Кошу впервые назвали при мне не Кошей и даже не Кощеем. Похоже, муж совсем не в себе.

Меня впихнули в гостевую спальню, после чего Коша попытался уйти, но я вцепилась в его рубашку, заглядывая снизу в глаза.

– Мне страшно… страшно! – взмолилась, как будто от него надеялась получить какую-то поддержку.

– Успокойтесь, Елизавета Андреевна.

Он попытался оторвать меня от себя, но я еще крепче сжала пальцы, вопя громче:

– Страшно! Ты можешь это понять?

Коша наклонился и сухо повторил:

– Успокойтесь. И вам ничего не грозило. Худшее, что с вами может произойти, – если Иван Алексеевич с вами разведется. Вот тогда и будете истерить.

И в тот момент я очень сомневалась, что именно это самое худшее. Он так и держался в нескольких сантиметрах от моего лица, терпеливо ожидая, когда я соберусь и разожму пальцы, – вероятно, не хотел или не был уполномочен применять ко мне силу. Верная хозяйская собака, он выполняет приказы, а не утешает истеричек. Молодой ведь, всего лет на пять старше меня самой, – не самый симпатичный, неправильный какой-то, неулыбчивый, короткая стрижка темных волос, длинная шея с острым кадыком. Глаза только карие можно назвать красивыми, не будь они такими равнодушными. Руку дам на отсечение, что Коша никогда не улыбается – бессердечная тень моего бессердечного муженька. Ему даже имя не полагается, как и многим бандитам Морозова, и Руслана не на ровном месте переименовали в Кощея.

Мне удалось с трудом преодолеть судорогу и разжать пальцы. Стоять с ним рядом было не менее неприятно, чем вернуться сейчас в свою спальню.

Наутро Ваня умолял о прощении, пытался что-то объяснить и заверял примерно в том же, что вчера сказал Коша: виноват он передо мной только в том, что перепугал. Но ни одна гнида меня бы не коснулась, иначе он не мог бы называться Иваном Морозовым.

Я долгое время пребывала в апатии, но со временем все проходит. Забылся и тот случай, к тому же, больше ничего подобного на моих глазах не повторялось. Но именно в ту ночь я окончательно поняла, за кого именно вышла замуж. И что мне очень повезло, что Иван Морозов, чаще всего занятый делами и неромантичный, видит во мне только «свою девочку», а не врага.

А еще через год все начало налаживаться – Иван подался в политику. Мне сообщил, что пора уже выходить на свет, а руководитель он отменный – так почему бы не использовать таланты? Я тогда очень вдохновилась – быть женой политика мне хотелось куда больше, чем женой преступника. У нас даже охрана в доме частично сменилась – и теперь я чаще наблюдала парней в чинных деловых костюмах, которые не производили впечатления людей, только вышедших из тюрьмы. Коша никуда не исчез, но с Кошей Ваня пойдет хоть в китайский наркопритон, хоть в бездну ада, хоть в политику. Было понятно, что в одночасье все не изменится, но хорошо, что хотя бы тенденция намечена – все же впервые в жизни Ивану Морозову понадобилась и репутация для покорения нового для него рынка.

Окончательно я расслабилась, когда в доме начали появляться люди из новостных каналов. Иван ничем не занимался вполсилы, с привычным рвением вовлекся и в политику. Я только теперь поняла, в каком напряжении жила все эти годы, боясь себе признаться в страхе – о нем говорили только частые ночные кошмары. А наяву я не задавала себе вопросов, чтобы на них не отвечать.

Но теперь новая жизнь уже не мерещилась – именно она и наступала, моя только роль никак не изменилась, поэтому я решила ее менять:

– Вань, я с ума схожу от безделья, – заявила как-то за завтраком.

Супруг мягко улыбнулся. Взгляд у него теплый – не знаю, кого видят его подчиненные и конкуренты, не знаю, кого видят новые друзья-политики, но на меня он всегда смотрел именно так.

– И что же ты придумала себе в качестве развлечения? Только не говори, что казино! – он решил пошутить, что делал редко и лишь в самом хорошем настроении. – Казино как хобби можно иметь, только если ты его владелец.

Я засмеялась:

– Нет, дорогой, обойдусь без таких игрушек! Я тут подумала – может, мне в спортзал начать ходить? Твои ребята там прописались – я слышала их разговоры. Там охраны больше, чем дома! Неужели мне и там что-то угрожает? Или теперь мне вообще ничего не угрожает?

Последний вопрос я задала вкрадчиво, боясь и надеясь услышать ответ. Но Ваня задумался и выдал, пожав плечами:

– Ходи в зал, коль хочешь. Хоть на кулинарные курсы, если они тебе сдались. Все, чтобы ты улыбалась, Лиза!

Его реакция вдохновила еще немного поднажать:

– Да зачем мне кулинарные? Лучше нашей Евгении Прокопьевны все равно готовить не научусь! А вот на курсы дизайна с удовольствием бы записалась.

– А дизайн тебе зачем? – муж весело поглядывал на меня. – Лучше того петуха в перьях, который нам в прошлом году первый этаж обустраивал, тоже не сумеешь.

– Кто знает? – я счастливо улыбнулась, поскольку встретила не холодный протест, как раньше, а настоящее шутливое обсуждение. – Может, он те же курсы когда-то закончил, а теперь вот, – я махнула рукой на безупречно стильную фреску на стене, – зарабатывает!

– Ага, бабла я ему тогда килограмма три отвалил, – припомнил Иван. – Но тебе-то, девочка, зачем грязной работой заниматься, когда в мире полно петухов в перьях?

И я продолжала, придерживаясь той же ироничной интонации:

– А может, я всемирно известным дизайнером стану? Тебя президентом изберут, а жена должна соответствовать – попу накачаю, английский подтяну и добью всех мировым именем!

Ваня зычно расхохотался, а потом кивнул:

– Записывайся, Лиза, куда хочешь. Я, старик, иногда забываю, какая ты у меня молоденькая – тебе жить надо, подружками обзавестись, с которыми посплетничать можно, интересами. Ты же у меня талантливая, а я запер талант и оставил только себе.

– Ты не старик! И мне не нравится, когда ты так говоришь, – серьезно ответила я и ничуть не кривила душой. Возраст шел моему мужу как никому другому, а по энергичности он заткнул бы за пояс любого восемнадцатилетнего парня. Абсолютно все рядом с ним блекли, не в состоянии затмить ауру силы.