Анна Валентинова - Остаться с тобой

Как давно она не танцевала! Казалось, вместе с энергичными движениями тела из нее уходят все страхи и сомнения последнего месяца. Все, что мучило – пьяный поцелуй Майкла с другой, страх не попасть в университет, незнакомая страна и суровая новая родня – растворялось в энергичном ритме танца под бешеную музыку и мигание лазерных огней. Ее совершенно не волновал Ю Тан, сидящий с кислой миной за одним из столиков, и бывшая подружка Джин Хо, яростно стрелявшая глазами по ним в кампании своих одноклассниц.

Через парочку медляков, которые они с Джин Хо станцевали в обнимку, точка кипения его подружки (или бывшей подружки) достигла своего пика и она подбежала и буквально вырвала своего красавчика из ее рук.

Но Алене уже было совершенно все равно. Энергия продолжала бурлить в крови и требовать немедленного выхода. Она оглянулась и углядела все такого же кислого Тана, который все это время просидел, не отрываясь от телефона. Зачем нужно было приходить в бар, и сидеть уткнувшись в сотовый, не танцуя и не общаясь?

Внезапно девушке захотелось объяснить этому заносчивому золотому мальчику свои соображения, и она уселась рядом с ним. Ради последнего вечера на лайнере он принарядился, о чем она не преминула сообщить:

– Надо же, ты любишь не только розовый!

К обычным светлым рваным джинсам (кажется №4 или 5? Какая разница!) он надел голубую футболку с глубоким вырезом. Даже причесался… слегка. Челка все также свисала со лба и сквозь нее блестели его красивые глаза. Жирно подведенные черным, очень темные, глубокие как омут. Это было настолько красиво, что она даже задохнулась. Неожиданно так сильно захотелось рассказать ему о своих впечатлениях, что девушка изо всех сил стиснула зубы. А Тан лишь подлил масла в огонь:

– Ты забыла добавить «господин».

Как будто огненная петарда взорвалась в голове в ответ на его слова. Вот ведь высокомерный сукин сын! И английский сам собой стал приходить на ум и ложиться на язык:

– Ты знаешь, что сегодня последний раз, когда мы видимся? – она спросила и дождалась его поднятых бровей. Хоть что-то. – А еще сегодня мне исполнилось 18 лет. И я стала совершеннолетней.

– Поздравляю. Налить тебе выпить? – это слово он произнес так холодно, как будто хотел не выпивкой угостить, а заморозить ее вместе со всем баром в придачу. Она отмахнулась.

– Не надо меня поздравлять. В действительности тебе плевать на меня и мой возраст, – она набрала дыхания и еще раз спросила себя, нужно ли продолжать? Но последний вечер на лайнере требовал подвигов, и она выдохнула и ринулась в глубокую воду. – Сказать по правде, я в своей жизни еще не встречала такого высокомерного, заносчивого и наглого типа как ты. Ты воплощаешь все то, что я ненавижу не просто в мужчинах, но и в людях. Нельзя так презирать людей и относится к ним как к пыли под ногами.

Алене ее слова казалась пламенным спичем не хуже президентской речи, но судя по вытянутому лицу Тана, ему это казалось пьяным бредом. Ну и все равно! Она еще раз посмотрела в его темные глаза и поняла, что все равно не сможет удержаться от продолжения. Она больше никогда не увидит его, и осознание этого придавало смелости и бесшабашной наглости. Она решилась на то, что в другое время не сделала бы ни за что на свете.

– А то, что сейчас я хочу тебе сказать, лучше было бы не произносить, – предупредила она еще по-английски, закрыла глаза и в последний раз попыталась удержать себя от опрометчивого шага. Но куда там! Слова сами просились на язык, и она перешла на русский. – А еще я никогда не видела таких красивых мужчин. Когда я смотрю на тебя, тону в твоих глазах и перестаю соображать. Нельзя быть таким красивым и таким невообразимым идиотом одновременно. Это не честно.

Она протянула руку, и наконец, сделала то, что давно хотела – убрала челку с его лица, слегка задев лоб. Это прикосновение словно обожгло ударом тока, и в следующую секунду он больно схватил ее пальцы. Это было почти нестерпимо – ее слова, его глаза и руки – все вместе вызвало такую бурю эмоций, что она больше не сдерживалась:

– Мне очень хочется поцеловать тебя и держать за руку так долго, насколько это возможно. Я знаю, что завтра ты как призрачное видение исчезнешь из моей жизни, но сегодня я хочу просто смотреть на тебя.

Она замолчала, жадно пытаясь запомнить его черты лица, темные глаза, прямой лоб и высокие скулы, о которые можно было порезаться. И буквально чутьем почувствовала подступающий сон. Вот все и закончилось. Алкоголь в крови (которым ее все-таки напоила Айгуль!) вступил в решающую фазу и теперь необходимо срочно удалиться в каюту, чтобы забыться там нездоровым пьяным сном.

– До свидания, мой босс, – попрощалась она по-английски. Силы на то, чтобы встать, она еще нашла. А потом все поплыло перед глазами, и она вдруг оказалась в своей каюте и с облегчением легла. Прощай, невыносимый и высокомерный корейский хозяин!

Тан с искренним недоумением наблюдал за русской официанткой, которая сначала оскорбила его, потом стала говорить на своем языке, глядя ему прямо в глаза. Возможно, он даже почти догадался, что она пыталась сказать, тем более она весьма красноречиво дотронулась до его волос, но на всякий случай нажал на кнопку диктофона на телефоне, чтобы записать непонятные слова.

А потом эта взбалмошная русская просто отрубилась! Встала, попрощалась, сделала несколько шагов, села на диван, и тут же уснула. И что ему делать с этим сероглазым и так некстати разговорившимся чудом? На ее тоненьком платье карманов не наблюдалось, сумочки он тоже не видел, мобильника и карточки от номера – даже под платьем было спрятать негде.

Можно было бы ее оставить здесь в баре, но здравый смысл возобладал и Тан, проклиная тот час, когда захотел повеселиться, а точнее сказать, напоследок проследить за Джин Хо, подхватил девицу на спину и выволок в коридор. Дальше надо было что-то решать. Друг не появлялся, ревнивая Ын Соль все поняла правильно, и просто так его не отпустит. Чувствуя злость и уязвленное самолюбие от слов этой девчонки, он решил сделать по-своему. До его каюты идти было меньше десяти минут, и когда он приволок к себе девушку его даже грызла совесть… пару секунд. Потом вспомнил ее слова, опять разозлился, аккуратно усадил на диван, присел рядом, прислонил ее к себе и сделал шикарное селфи – официантка целует ненавистного босса.

Все. Эта девица бесила его с самого начала – откровенным купальником, отсутствием скромности и послушания, необходимого, чтобы работать обслугой, полным презрением к правилам. Сейчас она лежала совершенно беззащитная и такая нежная, даже с ярким макияжем на лице. Но он уже не купится на этот вид. Пусть попробует теперь Джин Хо говорить что-либо про милых русских девушек, а эта нахалка – возникать про его высокомерие. С чувством выполненного долга он осторожно снял с ее туфли и укрыл одеялом неожиданную соседку на эту ночь.