Элизабет Кэйтр - Купись на мою ложь

– Твой ухажёр видно очень старался, а ты разломала такую красоту, – едко усмехается Йен, внимательно осматривая серьёзное лицо Зои.

Да, он бы тоже был не доволен одному цветочку! Хорошо хоть этот цветочник не додумался до двух гвоздик!

– Ухажёр ошибся адресатом, – улыбается ему девушка, выкидывая розу в мусорный бак.

– У-у-у! Буду знать, что цветы ты не жалуешь, – подмигивает брюнетке Вуд, слезая с мотоцикла.

– Не цветы. А ухажёров, – пожимает плечами Зои так беспечно и оптимистично, что серьёзная Тёрнер становится бредовой галлюцинацией в глазах Йена.

Йентани мимолетно, но внимательно оглядывает брюнетку. Она стоит рядом с замершей и мертвенно-бледной Патрисией, будто та призрак увидела.

– Пати, всё хорошо? – интересуется Йен чисто из вежливости.

– А? Д-да. Да, всё хорошо. – Патрисия изящно откидывает гуммигутовые пряди волос.

– Патс, пойдём, попьём кофе, – возвращает к себе внимание Зои, пока Патрисия размеренно кивает. – Тебя с собой не берём, уж больно ты на ухажёра похож, – задорно улыбается Тёрнер, скрываясь вместе с Эйдан в дверях клуба.

Йен лишь усмехается уголком губы, смотря сначала вслед удаляющимся особам, а затем кидая беглый взгляд на мусорный бак, в котором ждала своего часа разложения зверски убитая роза.

Мужчина покачивает головой из стороны в сторону.

И как эту колючку вообще расположить к себе? Через Пати? Да ни за что! Она сразу же наболтает Зои о его «влюблённости». Лютер никогда в жизни не выдаст и лишнего слова, включив пластинку: «Историю Зои расскажет исключительно Зои». Ноа Филлипс отпадает сразу – и за милю видно, что он неровно дышит к танцовщице. Остаётся действовать наугад, словно сапёр, у которого осталось буквально несколько дней, чтобы перерезать нужные провода, и его земля не пострадала бы от взрыва.

– Думай, Йен, думай, – хмыкает он себе под нос, заходя в «Эдем».

Внутри бара уже тихонько играла музыка, официанты протирали столы, а Ноа готовил два капучино для очаровательных дам за барной стойкой.

Йен снова скользит по профилю Зои, словно ища ответ на вопрос о её поведении. Но ничего сверхъестественного не происходит, озарения не случается. Она просто ждёт свой кофе, весело смеясь с шуток Ноа, словно несколькими минутами ранее её взгляд не был затуманен странной дымкой, а подруга рядом с ней – и вовсе не была белее январского снега в Канаде.

– Опаздываешь, Вуд! – Шутливо-грозный голос Лютера заставляет уголок губы Йена потянуться вверх.

– Не тороплюсь, Эйдан! – подмигивает другу мужчина, снимая с себя пиджак.

Приталенная светлая рубашка магнетически повторяла изгибы тела.

– Прошлая смена вообще ничему тебя не научила? – посмеивается Лютик, припоминая испорченную рубашку Йена.

– Мне их не жалко растрачивать на тебя, – ведёт бровью Йен.

– Ну, конечно, человек-родился-сразу-в-костюме-и-рубахе! – словно скороговорку выдаёт Эйдан, чем заставляет друга весело усмехнуться.

– Интересно, он вообще улыбаться умеет? – тихо спрашивает Зои у Патрисии.

– Ни разу не видела, – хмыкает в ответ Пати, укладывая тонкие пальчики на стеклянную ручку кружки и поднося её к губам.

Брифинг работников в этот раз проходит крайне быстро. Лютер со скоростью света раскидывает задачи меж сотрудниками, оповещая, что по всем вопросам обращаться сегодня исключительно к менеджеру, так как само семейство Эйданов удаляется закупаться на завтрашний день.

Не в первый раз услышав словосочетание «Зелёный день», и Зои, и Йен одновременно закатывают глаза. Если Зои эта идея не нравилась по уже понятным причинам, то Йен просто терпеть не мог места, в которых собиралась более пяти человек (мюзиклы и балет мы в расчёт, по-прежнему, не берём). А потому перспектива дня перетекающего в ночь ему ни разу не улыбалась. Тем более с пьяными танцовщицами.

– Помнишь, как что называется? – спрашивает Ноа, когда музыка становится значительно громче, а двери открываются для гостей.

– Вроде да, – пожимает плечами Йен, в очередной раз нарезая лаймы и лимоны.

Люди сегодня раздражали больше обычного по одной просто причине – их было безумно много. Будто бы весь Манхэттен решил в один момент очутиться в «Эдеме».

Подобраться к Зои не представлялось возможным, а потому приходилось внимательно слушать всё, что говорит Ноа и с абсолютной точностью выполнять.

Работа в баре казалось адом, нескончаемым кругом хаоса, от которого хотелось немедленно закрыться в своём кабинете.

– Йен! Быть не может! Мы думали, что новости про вас – это желтуха! Йен, скажите пару слов? Прокомментируете сложившуюся ситуацию? – Вопросы и восклицания раз за разом осыпались на широкие плечи, но Вуд только кривил губы в хитрой усмешке, продолжая делать то, что говорит старший бармен.

Не выдерживающий Филлипс даже несколько раз нажимал на кнопку вызова охраны, чтобы лишних людей выпроваживали.

– Да, Вуд, ну и жизнь у тебя! – В перерыве между готовкой коктейлей бросает Ноа, проводя взглядом, шагающую на свою точку Тёрнер. – От количества внимания чокнуться можно.

– К этому привыкаешь, – повторяя движения Ноа, отвечает Вуд.

Как бы Зои не улыбалась – Йентани не мог стереть из головы образ задумчивой, даже испуганной девушки.

Оболочка внушала силу, уверенность в каждом действии, но то, что ему довелось увидеть на секунду – развидеть не получалось уже несколько часов.

– Она не кажется тебе сегодня странной? – спрашивает Йен, не отрывая взгляда от чувственного танца.

В нём сквозила ярость, обертасы 23 23 Обертас – вращение в народном танце. По технике исполнения обертас напоминает фуэте классического балета, но в обертасе рабочая нога при завершении тура касается пола, а в фуэте – нет. были наполнены саморазрушением, а каждое касание стопы по полу оставляло едкие, обугливающиеся от горечи дыры. И никакой «GRAPHIC ART» не был в силах отреставрировать пропитанный убивающим ядом пол.

– В целом, нет. Взвинченная немного – да. Но, после «Сазерака» – это типичное состояние. – Ноа тоже не сводит глаз с девушки, внимательно пропуская через сердце каждое движение. – А, что такое?

– Да нет, просто мне видимо показалось, – ухмыляется Йен, кладя нож на разделочную доску.

– Ты положил на неё глаз? – Венки на шее Ноа вздуваются.

«Конечно, он положил на неё глаз, тупой болван! Иначе с чего бы такой интерес к ней и постоянные взгляды?»

– Может быть, – протягивает Йен, украдкой переводя взгляд на Ноа, который изо всех сил старался держать свои чувства под контролем.

«Прости парень, но в этой игре ты – заведомо проигравший.»

Зои, как фурия, проносится мимо барной стойки, когда как стол заказов снова начинает разрываться.