Элизабет Кэйтр - Купись на мою ложь

Яркий пурпурный свет резко освещает небольшую сцену, когда новый бит врывается под кожу электрическими разрядами. Четверо девушек чётко, с одной ноги, ровно в такт ступают вперёд на высокой шпильке.

Йентани негромко фыркает.

« Самодельщина », – он слегка пригубляет содержимое стакана, не отводя взгляда от танцующих девушек. Не сказать, что он не любил самодельные коллективы, наоборот, иногда именно из таких, как он считал, и выходят самородки.

Но не в этом случае. В глазах самородков жил яркий огонь, а страстная натура разрывала души зрителей харизмой. Здесь же: на лицах каждой было написано только одно – за отдельную плату отдамся сразу после танца.

Яркий стробоскоп, в котором четверо девушек разбиваются на две колонны, пропуская в центр пятую.

– Чёрт, как же она прекрасна! – одновременно выдыхает чета Эйданов, заставляя Йена перевести взгляд с отца на предмет их восхищения.

Её яркая, выразительная, походка от бедра вкупе с неземной грацией рук и по истине королевской осанкой заставила Вуда-младшего поставить полупустой стакан на стол.

Чёткий поворот головы влево, грациозный взмах мизинцем, перед тем как уложить руку на бедро, сопровождается непонятным визгом зрителей, и девушки начинают двигаться одинаково. Безумно чувственный поворот на одной ноге с согнутым коленом, и с замедлением музыки – волна: от ступней и до кончиков пальцев на ладонях.

По сравнению с ними она не казалась грязно-пошлой, она была – чувственной, горящей и освещающей этим огнём всё вокруг себя. Она не подпевала словам, как те, что стояли за её спиной. И если бы Йен не знал, что это явление – признак высоко развитой сценической культуры, то подумал бы, что она просто-напросто забыла текст с перепугу.

Хотя, лицо нельзя было назвать напуганным. Наоборот, оно было невероятно харизматичным, аутентично вписываясь в концепцию танца. Наблюдая за ним, Йен даже не заметил, что девушки уже давно перешли к партерному танцу, вожделенно демонстрируя каждый изгиб и клеточку тела.

Но центральную девушку не хотелось вожделеть. Ей хотелось восхищаться .

– Кто это? – Как в тумане слышит голос отца.

Ещё бы Вуд-старший не заметил такой талант. Это был далеко не самородок, это была профессиональная танцовщица с сильной школой классического танца. Любитель балета просто не мог этого не отметить.

– Зои Лойс Тёрнер, – довольно протягивает Лютер, не поворачиваясь к вопрошающему. – Самая лучшая танцовщица мира и по совместительству – наша подруга!

Эстетичный взмах волос девушки перед выходом на финальную точку заставляет обоих Вудов чуть наклониться вперёд, жадно глотая каждое движение.

Финальное покачивание бёдрами, и руки застывают рядом с головой, когда как Зои подмигивает зрителю. Бурные овации охватывают зал, пока девушка вытягивается как по струнке, приподнимая подбородок. Танцовщицы посылают отдыхающему владельцу воздушный поцелуй.

Йентани ловит расфокусированный взгляд брюнетки. Будто ровно с того момента, как музыка покинула сердце – она забрала с собой душу.

Брюнетка, модельно улыбнувшись, фирменной походкой от бедра покидает сцену, пока девушки разбегаются по своим танцевальным точкам далее отрабатывать программу.

– Сейчас приду. – Ухо Йена улавливает голос Патрисии.

Лютер нежно целует жену в горбинку носа, а затем выпускает её из крепких объятий.

– Лютик, что она делает у тебя? – брови Дерека Вуда изгибаются, застывая в неподдельном удивлении.

– Танцует, – беспечно пожимает плечами Лютер. – Просто танцует.

Йен хмыкает, несколько раз моргая, будто бы смаргивая остатки пьянящей атмосферы.

– Если бы она танцевала по истине хорошо, то покоряла бы большую сцену, а не «Эдем», – блондин усмехается, вновь укладывая длинные пальцы на стенки стакана.

Лютер недовольно дёргает носом, но не намерен разжигать полемику с другом. Под властью эмоций он обязательно проболтается, доказывая, что его подруга – самая профессиональная танцовщица из всех, которых Йен Вуд когда-либо встречал. И если проговорится, то тогда раз и навсегда потеряет доверие его Зои Лойс, не кровной младшей сестры. А ему такой исход событий крайне не нравился.

Зои с силой закусывает нижнюю губу, стараясь совладать с нахлынувшими эмоциями. Отражение в зеркале служило самым настоящим киллером, который без особого усилия находил слабый участок – сердце.

Шоколадные волосы каскадом струились по плечам, около лба выступил пот, который девушка бесследно растворила в белой бумажной салфетке. Ивовые радужки едва виднелись за чернотой расширенных зрачков. Внутренний омут наполнял лёгкие обсидиановой водой, не позволяя сделать вдох с гордо расправленными плечами.

– Я знаю, что ты здесь! – За туалетной дверью слышится голос Патрисии.

Зои дёргается от испуга, смахивая кончиками пальцев непрошенную слезинку со щеки.

– Да, я иду! Минутку! – Голос звучит весьма убедительно и звонко.

Тёрнер поправляет белое воздушное платье с плиссировкой и одёргивает ворот чёрной косухи. Быстро скользит пальчиками по несколькими серебряным цепочкам на шее, распутывая их.

Кидает затравленный взгляд на киллера. Отражение подмигивает, зная, что ей никуда не деться от себя.

– Я не уверенна, что это хорошая идея – присоединиться к вам. – Зои сразу же осыпает подругу словами. – Может, лучше посидим завтра у вас в кабинете, как всегда это делали?

– Зои! Хватит нести чушь, – отмахивается от неё Патрисия. – Тем более, завтра ты снова работаешь, а нам нужно наконец-то продать этот чёртов дом, покупатель может только вечером.

– Ох… – разочарованно выдыхает девушка, расправляя спину.

Пусть хотя бы со стороны кажется уверенной в себе девушкой.

– Как я должна себя вести? – спрашивает Зои, когда до столика остаётся каких-то десять шагов, а Ноа так вовремя поддерживающе подмигивает.

– Как и обычно, Зои, как и обычно! Ты никому и ничего не должна, тем более – им! – широко улыбается Патрисия.

Зои считала, что именно этим они и отличались. Ей с детства прививали нормы поведения в культурных и светских кругах, когда как Патрисию не волновали такие мелочи – она вела себя так, как того хотела.

– Дерек, Йентани, хочу вам представить нашу хорошую подругу – Зои Тёрнер! – Пати крепко сжимает девушку в ободряющих объятиях. – Зои, а это Дерек и Йентани Вуды.

Два взгляда проскальзывают по хрупкой фигурке так холодно и оценивающе, будто она вещь. Причём если в одних зрачках заискрились едва заметные нотки восхищения и теплоты, то вторые будто бы увидели побрякушку ужасного качества с блошиного рынка.