Виктор Вассбар - С мыслью о…

Где грань? Кто сотворил её?
Хотя… создатель ведом!
Порой и грань видна!
В конце концов, она для всех одна!
Всего лишь миг,
И вечное забвенье, пустота!

Мир знаний рядом, дверь не на запоре,
Но в лени мы и мрак закрыл чело.
Умыться надо в знаниях веков, как в море,
Творить свой мир, войти в него.

Пергаменты не утоляют жажды знаний.
Ключ мудрости не на страницах книг.
Кто к тайнам жизни рвётся мыслью каждой,
В своей душе находит их родник.

Не всё сбывается, чего душа хотела,
И путь не короток от замысла до дела.
Благоразумие от крайности бежит,
И даже мудрецу умеренным в запросах быть велит.

Комар жужжит, то в глаз, то в лоб, то в ухо норовит ударить,
Кукушка где-то за рекой надрывно полчаса занудливо кричит,
Ей вторит дятел, он кувалдой мне по темени долбасит,
Смотрю на гладь реки, в глазах рябит и поплавок молчит!
В груди накал, натянуты как струны нервы – до предела,
Кипит во мне и кровь, и мозг и чёрт те знает, что ещё,
Нет клёва! До червей, что на крючке нет рыбе дела,
И бью, как высек море грозный Ксеркс, – словами: «Ё… к, л, м, н моё!»

День кланялся ночи.
Пожаром вспыхнул купол неба.
Над озером поплыл рдяной туман.
Окрасилась трава густою бахромой рубина.
Кровавой пеленой укрылся лес.
Стряхнула слёзы алые с ветвей своих рябина.
Нависла тишина… и мрак.
Смахнув зловещий цвет с эдема,
На гребень гор вплыла луна.
Упала в озеро звезда,
Слова из-под пера поэта,
Свет возгорелся вновь,
Как яркая комета.
День поклонился ночи.

Луч солнца блекнет пред тобой,
Когда ступаешь на траву увитую росой!
По утренней заре.
Когда вдыхаешь аромат цветов
То даже ветер стелется у ног
Твоих! На утренней росе!
Что я?
Я тлен следов ступней твоих!
Я тень от взора глаз твоих!
Что я?
Пылинка в волосах твоих!
Росинка на губах твоих!
Кто я?
Посмевший глянуть на тебя!
Дерзнувший полюбить тебя!
И всё ж…
Позволь взглянуть в глаза твои!
Позволь омыть ступни твои!
Позволь прильнуть к следам твоим!
Позволь рабом мне быть твоим!
До капли жизнь отдам свою!
За жизнь твою, склоню главу!
Руками грудь мою вспорю
И сердцем путь твой озарю!

Милая! Нет жизни без взгляда твоего!
Милая! Нет жизни без улыбки твоей!
Милая! Нет жизни без голоса твоего!
Милая! Нет жизни без весёлого смеха твоего!
Милая! Нет жизни без любви твоей!
Глаза твои – песня души моей!
Улыбка твоя – песня сердца моего!
Голос твой – песня песней для сердца и души!
Девочка милая моя! Любовь моя!
Ты прекрасна, как весенний цветок!
Девочка милая моя! Любовь моя!
Ты свежа, как утренний ветер!
Девочка милая моя! Любовь моя!
Хочу быть травою у ног твоих!
Девочка милая моя! Любовь моя!
Хочу быть росинкой на губах твоих!
Девочка милая моя! Любовь моя!
Хочу быть пылинкой в волосах твоих!
Девочка милая моя! Любовь моя!
Хочу раствориться в руках твоих!»

Всю неделю воют ветра,
Осыпая с деревьев осенние листья
Вместе с ними я вспомнил вчера,
Не писал тебе долго, друг, письма.
Пролетают, Владимир, года.
Позади детство, юность, армейская служба,
На мундиры, надев ордена,
Вспоминаем курсантскую дружбу.
Но мы бодры с тобой как тогда, —
В ожидании звёзд на погонах.
И душой молоды, хоть зима
Порошит нам виски сединою.
Я хочу, чтоб шумели ветра!
Чтобы жизнь – полноводную реку
Не сковала старуха зима,
Протянув к ней холодную руку.

Пережили конец света, переживём и встречу
Нового 13 года третьего тысячелетия!
Пить будем, помня, что печень одна,
Но всё же до дна!
А выпив, скажем себе: не шали в год Змеи!
И запустим петарды из окна в тёмные небеса!
За нами сосед ракету запустит,
И мрак ночной отступит!
Сияньем радужным небо раскрасим
И душу слегка слезами расквасим,
Ибо всё же мы люди и чувства нам не чужды!
Загадаем желаний вне меры.
Новую тачку, усадьбу, молодую казачку,
Электронасос для подкачки тачки,
Так как в теле болячки,
Хондроз в голове, боль в спине,
И я 20-ти летний на фото,
Что на стене, в курсантской форме,
Сейчас вне формы, ибо стар,
Но в душе всё же молод и могу, как молот,
Да так, что колёса, при прокачке тачки, запищат,
И старость моя пойдёт на спад.
Проснусь, во рту ад,
Толи белый я, толи чёрный, толи мулат,
Выпью рассолу ушат и вспомню, что год Змеи,
Он гибкий и пусть говорят:
Ты уже не хват, твои годы пошли на закат!
Глупости это, он гибкий, а я крепкий!
И голова не болит, и в теле не ломит!
Впереди юбилеи, а Змеи… Они уползут,
А в моём доме уют,
И не нужна мне казачка,
Не нужна и новая тачка,
Были бы счастливы дочки и точка!
Всем счастливой, новогодней ночки!

Мне приснился сегодня сон.
Я в морскую русалку влюблён.
Я летал с ней в бездне ночной
И купался в пене морской.
Я глаза целовал и сгорал от любви,
Пил вино её губ и пьянел от любви!
Осыпал жемчугами и россыпью звёзд
Водопад её пышных зелёных волос.
Я летал среди звёзд в моих грёзах ночных
Я её укрывал от лучей ледяных,
А в пучине морской, где кораллы растут,
В поцелуе топил лепестки её губ.
Я её целовал и сгорал от любви.
Я её обнимал и не видел тоски,
В её синих глазах и на алых губах,
Что шептали они, нет любви впереди.
Океан, хмурый дед, разлучил нас навек.
Жизни нет на верху, где живёт человек,
И растаял как снег сладкий бег моих грёз,
А в глазах у неё жемчуга горьких слёз.
Океан, океан, добрый дед океан,
Возврати мне любовь, что во сне повстречал,
Но бурлил океан и кипел океан,
Чёрной пеной любовь от меня закрывал.

Я вошёл в новый день
По стопам моей памяти,
Оставив под сенью прожитых лет
Груду ярких и бурных событий
Где меня уже более нет!
Но влечёт в растворившемся прошлом,
Яркой юности ласковый свет,
И стеною холодной закрытый
Буйной молодости круговорот.
Как мираж в жаркой зоне пустынной,
Под стремящимся облаком вдаль,
Показался мне образ той милой
Страстной ласки, которой желал.
Но года, мои строгие судьи
Белой пеной покрывши виски
Лишь на миг отворили мне двери,
Показав милой девы черты.
В дымке грёз растворилось виденье
Ничего не оставив, лишь память любви
Всё горит в моём сердце уставшем
Выбивая в глазах искры горькой тоски.
Но корить никого я не в праве.
Жизнь прекрасна и она мне мила
Что года? Они всё мне с лихвою отдали
Даже то, что не ждал никогда.
А любовь ныне дочки,
Им любовь отдаю я сполна,
И они отвечают мне лаской
Той, которую жаждал всегда!
Жаль мне всех,
Не отдавших родительской ласки,
Озорнице дочурке, забияке сынку.
Пролетела их жизнь, как след от салазок,
Заметённых снегом в пургу.