Катрин Корр - Однажды в темной комнате

– Думаете, им с Мией удалось что-то узнать?

– А как иначе?

– Не знаю, может… Он просто решил ещё раз пройтись по всем нашим наработкам?

Наташа сочла предположение Лизетт настолько глупым, что позволила себе демонстративно округлить, а потом закатить глаза.

– До чего же ты ещё зеленая, Лизетт! Столько лет работаешь в агентстве и до сих пор не отличаешь важное от экстра важного! Когда Давид говорит «собрание через пять минут!», значит будет собрание через пять минут и оно чрезвычайно важно для каждого из нас! Почему?

– Потому что мы обязаны заполучить этих японцев! – прокричал Марко на другом конце огромной комнаты.

– Верно, Марко! Верно! Вот, милая моя, – кивнула она Лизетт, что всё ещё держала в руках тяжелые папки. – Учись! Если японцы выберут нас, то мы обеспечены работой на ближайшие шесть месяцев. К тому же, Давиду будет спокойнее, когда он уедет.

– Опять он куда-то собрался? И кто же будет руководить агентством?

– Что за вопросы, Лизетт?! А я на что здесь?

– Я ничего такого не хотела сказать! Когда Давид уезжает, все мы остаемся в ваших надежных и…

– …профессиональных! – крикнул Марко.

– …руках.

От услышанного, Наташа уверенно расправила плечи.

– Я лишь хотела сказать, что с Давидом намного спокойнее… Вы так не считаете?

Наташа коротко вздохнула. Так, чтобы глупышка Лизетт не почуяла её печаль, относительно очередного отъезда Давида.

– Не то, чтобы я так считаю, но… – Наташа резко поставила руки в боки и огляделась. Агентство кипело, жило и по-хорошему горело. – Конечно, когда есть такой умный, креативный, смелый, волевой и мужественный начальник, как Давид, чувствуешь себя всемогущей! Но нам всем уже давно пора привыкнуть к его образу жизни.

– Это так сложно.

«Чертовски сложно», – подумала Наташа, с тоской глянув на пустующий кабинет Давида.

– В его отсутствие могла бы приезжать Эстер… – почти шепотом сказала Лизетт, с осторожностью поглядывая на Наташу, у которой от одного только имени моментально побагровело лицо. – Если бы, конечно, они с Давидом не…

– Никогда! – закричала Наташа, острожно трогая кончиками пальцев лицо. – Никогда не произноси это страшное имя! Марко?! Марко?! Проведи для этой девушки инструктаж по «особой» безопасности!

– Спешу, Наташа! Спешу! – побежал к ним возбужденный Марко.

– Я буду в конференц-зале! – заявила Наташа. – И принесите мне кто-нибудь апельсиновый сок! И что-нибудь антигистаминное! Немедленно!

– Что ты творишь, глупая девочка? – громким шепотом спросил Марко, когда Наташа поспешила уйти. – И что ты надрываешься с этими папками?

– А что я такого сказала?

– Что я такого сказала? Что я такого сказала? – причитал Марко, расставив руки в боки. – Наташа не выносит имени, которое нельзя произносить! У нее начинается аллергия! Всё лицо покрывается красными пятнами! Сколько лет ты здесь работаешь? Скажи мне, сколько лет? Неужели ты не знаешь, чем дышат, о чем думают и чего остерегаются все эти люди?

– У меня не настолько большой объем памяти в голове, как у тебя!

– С этим не поспоришь, – задумчиво произнес Марко, расставив руки в боки и оглядев всё вокруг самым критичным взглядом. Порой он нарочно пытался скопировать движение и поведение начальства. В данном случае – Наташи. – Откровенно говоря, мне тоже становится не по себе, когда Давид уезжает.

Лизетт понимающе закивала, словно нашла истинного союзника.

– Воздух становится терпким, – говорил Марко, – дорога в офис превращается в целое испытание. А кофемашины регулярно выходят из строя.

– Верно говоришь, Марко. И чего ему вечно не сидится на месте, как думаешь?

– Человек всю свою жизнь скитался по миру, привык, что сегодня он засыпает в пустыне, а просыпается на леднике в какой-нибудь Антарктиде. Думаешь, почему он отрастил волосы и бороду?

– Почему? – захлопала глазами Лизетт.

– Чтобы не мерзнуть! Очевидно же!

Лизетт рассмеялась и одна папка с грохотом свалилась на пол.

– Скажешь тоже!

– Правду тебе говорю, а ты смеешься, глупая.

– Знаю одно: такой бунтарский стиль ему невероятно идет! Помню, у меня так сердечко колотилось, когда проносился слушок, что он вот-вот приедет в офис к отцу. – Яркий взгляд Лизетт мигом потускнел. – Пусть земля ему будет пухом!

Марко согласно кивнул и сказал про себя то же самое.

– Что поделать, если человек обожает менять местоположение? К тому же, это его работа. Нам лишь остается верить, ждать и…

– …работать, – со вздохом добавил Марко. – Если бы только появилась причина, заставившая Давида остаться. Но, увы, её не существует! Даже, когда его отец болел, он всё равно сбегал из города.

– Так говоришь, будто он ничего не делал для Авраама!

– Бога ради, что ты опять несешь? – возмутительно оглядел её Марко. – Я не это имел в виду, а только то, что проведя с больным отцом много времени, Давид всё равно находил возможность сбежать из города.

– Смею заметить, не на несколько месяцев, как теперь!

– Именно, Лизетт! Именно! Развела тут бессмысленную демагогию, ей-богу! Я ей об одном, а она уже с упреками на меня налетает! Работаем, Лизетт, работаем!

– Что ты так кричишь? Я ведь не глухая!

– Иди уже!

– Да иду я! Иду! Тебе бы актером быть, честное слово! Кинематограф настоящий бриллиант упускает!

Марко часто заморгал, вдруг представив себя известной личностью. Ему бы отлично подошло амплуа дерзкого гангстера! Точно!

– Может, мне отрастить бороду? Взять пример с Давида? – спросил у себя Марко. – Поклонниц у него много, да и в целом успешный человек. Бога ради, Марко, что ты говоришь? Заняться больше не чем?

– Марко? Марко?! – закричала Наташа. – Тебе заняться больше не чем?! Живо в конференц-зал! Живо!

– С языка сняли, Наташа! С языка! – как и всегда спешил мечтательный Марко по своим делам.

Четырехчасовое собрание, наконец, подошло к концу. Сотрудники были заметно вымотаны, зато каждый чувствовал удовлетворение от проделанной работы.

– Завтра мы подготовим всё в лучшем виде, Давид.

– Не сомневаюсь, – кивнул он Наташе. – Это дело будет нашим.

– Нисколько в этом не сомневаюсь.

Давид пробежался глазами по лицам тех, кто ещё не покинул конференц-зал. Та, благодаря которой изменился акцент и всё направление их проекта, шепталась с сонным Марко и разминала шею пальцами.

– Это знак, – произнес Давид, бегло вспоминая последние пару дней своей жизни.

– Что? – тут же спохватилась улыбчивая Наташа. Она всегда много улыбалась, когда рядом был Давид, правда эта улыбка была слишком натужной, чтобы этого не заметить. – Какой знак?

– Не мне тебе говорить, насколько важны для нас японцы. С ними агентство поднимется на новый уровень.