Оксана Кожемяко - Ошибка молодости. С хорошими людьми происходит хорошее. Роман

Когда новые посетители уселись за стол, хозяин трактира подошел к ним. Они что-то заказали и продолжили беседу, которая была прервана перед входом в заведение.

Петька ловил себя на желании вновь посмотреть на девушку. Она улыбалась мужчине за столом, показывая ровные белые зубки. При взгляде на нее, в Петькиной душе будто бы загорался теплый огонек. Эта пара создавала впечатление непонятного доселе ему душевного уюта, чистоты и доброты. Ему безумно захотелось подойти к ним, но перед ним чавкал Дмитрий Павлович, требуя к себе внимания. Петьке стало стыдно. Стыдно за свое холопское положение, за своего барина и даже за этот грязный трактир. Он опустил глаза, и первый раз в жизни ему захотелось заплакать.

Барин, икая, тяжело поднялся из-за стола.

– Будешь спать на конюшне, – зевнул Дмитрий Павлович, – да не забудь насчет лошадей распорядиться.

После того как барин улегся спать, Петька вышел на воздух. Он поднял глаза к небу и тяжело вздохнул.

– Воображаю, каково это, быть в неволе у такого барина, – он услышал приятный женский голос справа.

Девушка стояла в нескольких шагах от него и тоже смотрела на звездное небо.

– Уж лучше не воображать, – ответил ей Петька.

Незнакомка без страха подошла к нему и, к его удивлению, протянула ему руку.

– Меня зовут Ксения Егоровна, – она улыбнулась на его нескрываемое замешательство. – А вас как?

– Петь…, Петром, – проронил он, все еще не придя в себя.

– А по отчеству?

– Алексеевичем, – ответил совсем растерявшийся Петька. И вдруг он спохватился. – А вас батюшка не заругает, за то, что вы с холопом разговариваете?

Ксения Егоровна засмеялась. У нее был звонкий заразительный смех.

– Бросьте, Петр Алексеевич, вы же все понимаете. – Девушка посмотрела на него, и улыбка исчезла с ее уст. – Батюшка считает, что рабство – ужасное явление, бесчеловечное и отвратительное.

– А у вашего батюшки много душ? – буркнул Петька.

Ксения Егоровна покачала головой:

– У нас нет крепостных. У нас слуги свободные, получающие жалованье.

– Вот как! А кто же ваш батюшка, Ксения Егоровна?

– Егор Иванович Давыдов, он архитектор и механик. Мы возвращаемся из Смоленска. Там у батюшки был заказ. Мы едем в Санкт-Петербург. В Университете ему предложили место.

Действительно, эта маленькая семья как будто была из другой жизни. Петька промолчал и опять посмотрел на звезды.

– А ведь вы образованный человек, Петр Алексеевич! – лукаво произнесла Ксения Егоровна. – Хотя вы пытаетесь это скрыть.

– А толку-то в том образовании! Скорби больше! – вздохнул Петька.

– Не грустите, Петр Алексеевич! – девушка улыбнулась. – Мне кажется, что у вас все будет хорошо. Вот увидите!

Петька не знал, что сказать. С ним никто и никогда не вел таких бесед. Разве только, что дядька Степан его гладил по голове, вздыхал да молился.

– Я слышал, что смотритель вам лошадей не дает, – ему захотелось сделать для этих людей что-нибудь доброе, – вы можете ехать с нами. Нам же по пути. Завтра я поговорю с барином.

– Благодарю вас! Как здорово! Ведь батюшка очень торопится! – Ксения Егоровна сияла. – Я обещаю, что у вас все будет замечательно, Петр Алексеевич! С хорошими людьми должно происходить хорошее!

Девушка пожала руку Петру.

– Ксенюшка, – услышали молодые люди, – спать пора!

– Уже иду, – откликнулась Ксения Егоровна.

Через полчаса, на конюшне, Петька, зарывшись в сено, уже начинал засыпать. Мрачные мысли отпустили его. Перед глазами стояло милое лицо Ксении Егоровны, а в душе звучал ее заливистый, как колокольчик смех.

Оливер проснулся как обычно. Голова страшно болела, и совсем не хотелось идти на службу. Соблазн послать Джека, мальчишку, служившего у миссис Томпсон, в контору, предупредить о том, что он занемог, достиг невероятной силы. К тому же Оливер был озадачен. Три дня он опекал моряка Перселла, носил ему еду, выпивку и табак. Вчера, в обычное время Оливер с очередной порцией рома и снеди, отправился в одинокую хижину на берегу. Каково было его удивление, когда своего подопечного он не обнаружил.

Оливер прошелся по пляжу, но никаких следов исчезнувшего моряка не нашел.

Молодой человек оставил в хижине на всякий случай узелок с продуктами и отправился домой ужинать.

Оливер лежал и думал о моряке. Нет, на службу идти надо, иначе сведения дойдут до отца, и быть неприятному письму из Бристоля с долгими нравоучениями и обещаниями оставить Оливера без гроша.

После того, как молодой Эшби совершил утренний туалет и собрался спуститься вниз к завтраку, в дверь постучали.

На пороге с подносом стояла сама миссис Томпсон. Мистер Эшби удивился, но молча пропустил женщину в комнату. Он заметил, что лицо его квартирной хозяйки напряжено. Оливер подумал, возможно, женщину обуревает гнев.

– Доброе утро, миссис Томпсон, – учтиво приветствовал он хозяйку. – Вы здоровы?

– Да, да, мистер Эшби, – рассеянно произнесла она, накрывая маленький столик у окна.

Время от времени, миссис Томпсон бросала изучающие взгляды на своего постояльца, будто хотела что-то спросить. Вдруг она выпрямилась и решительно посмотрела на Оливера.

– Скажите, мистер Эшби, – произнесла хозяйка, как показалось Оливеру, с вызовом, – вам нравится моя дочь?

Мистер Эшби сначала опешил, но потом рассердился, он не любил вопросов такого рода, прямых и категоричных.

– Миссис Т-томпсон, – начал он. От волнения он стал заикаться даже на тех буквах, которые раньше не вызывали у него затруднений. – В-вы не находите, этот вопрос не с-совсем де-де-деликатен?

– О! Мистер Эшби! – вдруг простонала она. – Мне не до деликатностей! Моя дочка Лора попала в беду! Господи, хорошо, что ее отец не дожил до такого позора!

– Что случилось с мисс Лорой? – забеспокоился Оливер.

Миссис Томпсон странно посмотрела на молодого человека.

– Она забеременела, мистер Эшби, – и по еще щекам побежали слезы, – негодная девчонка доигралась. Я избила ее сегодня. Как мне быть? Это такой позор! Что скажет преподобный Джон Пейс? Боже, боже!

Оливер стоял и смотрел разыгранный спектакль, совершенно не понимая его значения.

– Миссис Т-томпсон, – Оливер взял себя в руки, – но я решительно не понимаю, чем я-то могу помочь?

– О, мистер Эшби, – вытирая лживые слезы, произнесла хозяйка, – вы такой благородный джентльмен, такой добрый и великодушный…

Здесь Оливер почувствовал неладное.

– Вы можете спасти от позора мою дочь, женившись на ней! – миссис Томпсон схватила его за руки, – не беспокойтесь, Лора будет вам хорошей женой, она освоила урок, сэр!