Алекс Д - Босиком по стеклам. Книга 2

Первое, что бросается в глаза, когда мы оказываемся внизу – разноцветные стеклянные цветы прямо под потолком. Кажется, что небосвод здания представляет собой тысячи бутонов, от которых исходит легкий аромат, не имеющий ничего общего с деньгами и грехопадением.

– Так пахнет свобода, детка, – заявляет Коулман, заметив, с каким любопытством раздуваются мои ноздри. – Это люстра, – поясняет он, кивая в сторону потолка.

– Такая огромная, – восхищенно шепчу я, постоянно оглядываясь по сторонам.

Меня захватывает абсолютно все, что вижу. А еще больше будоражит то, что взгляды многих прикованы ко мне. И мужчин, и женщин. Одни смотрят с неподдельным интересом, другие – с откровенной завистью. Как бы там ни было, Коулман сделал все, чтобы я не осталась незамеченной, когда выбрал для меня это платье.

– Ты крадешь девушку, а потом делаешь так, чтобы она оказалась в центре всеобщего внимания? С конспирацией у тебя явные проблемы, Кол, – получаю маниакальное удовольствие, цепляя его. И это взаимно. Мы обмениваемся оценивающими ухмылочками с явным подтекстом: «Игра началась. Сейчас я надеру тебе задницу».

– Я все держу под контролем, Пикси. Немного внимания тебе не повредит. К тому же мне нравится, когда все хотят то, что принадлежит только мне, – с придыханием заявляет мужчина, рождая очередной табун мурашек, танцующих на моем затылке.

Как он это делает? Его обаяние однажды убьет меня.

– Остальной сброд может лишь смотреть и пускать слюни на мою греческую богиню, – его ласка убивает меня каждый раз. Дает мне слишком большую надежду на то, что он другой.

Он изменится. Со мной, ради меня, из-за меня…

Это ошибка. Иллюзия. Сказки для наивных дур.

– Самоуверенно, программист, – пренебрежительно опускаю я, напоминая кто он.

И кто я.

– Ты можешь купить половину персонала в этом отеле. Но тебе никогда не купить того отношения, которое было у меня до всего треша, что ты устроил. Я больше не та наивная девочка, которая будет слепо доверять тебе.

– Кто сказал, что мне нужно, чтобы ты была хорошей, доверчивой девочкой? – Коулман приобнимает меня за талию, его пальцы замирают на моей обнажённой спине. Проклятые бабочки в моем животе возрождаются из пепла и начинают свой хаотичный пляс.

Хочу, чтобы он касался меня, трогал, мял, пробовал… хочу руки его на себе. На своей заднице, на груди, талии… губы на шее и на своих губах. Хочу сплетаться своим телом с его, прижимать к себе, ощущать внутри… черт, я хочу его, что порой нет сил противостоять подобному влечению.

Я ненормальная.

Вспомни экранную комнату.

– Не знаю. Как быть плохой, если плохая будет немедленно наказана и закована в наручники, – ворчу я, проклиная логику Мердера. – И отправлена в порно-ад с собой в главной роли.

Коул снова издает скептический смешок. Раньше нам всегда было весело вместе. Мы могли ржать над какой-нибудь глупостью, искрометно дополняя фразы друг друга…

И это никуда не делось, кажется. Даже учитывая обстоятельства.

– А ты можешь хотя бы один вечер не жить прошлым? – Мердер ловит мой взгляд, пробирается в мысли. – Не жить в Анмаре? Остановиться здесь, замедлиться, выдохнуть, детка. Здесь и сейчас. Это тебе знакомо? Жить одним днем. Без плана. Без правил. Без потребности быть той, кем ты не являешься. Здесь нет камер. Нет твоих родителей. Здесь только я.

– Не могу.

– Почему?

– Потому что твоя компания мне неприятна, и все свои силы я трачу на то, чтобы тебя вытерпеть, – высокомерно бросаю в его лицо, поднимая на него взгляд. Наши губы на расстоянии пальца друг от друга. Электричество, что искрит и циркулирует между нами, вибрирует в венах, в пространстве, сотрясает огромную люстру над нами.

– Неприятна… хорошо, я запомню, – равнодушно бросает Мердер, и мы идем вместе вперед, проходя мимо игровой зоны отеля.

Никогда не видела ничего подобного. Только в кино, а именно в «друзьях Оушэна». Игровые автоматы, пестрящие цифрами, цветами, светом и надписью «джек пот» расположены аккуратными рядами, так напоминающие лабиринт, из которого нет выхода. В казино нет света, нет окон – только развлечения, бесконечные напитки и атмосфера поглощения. Многие американцы часами сидят у одного автомата и закидывают в него деньги, пока не докурят целую пачку сигарет. Другие – презрительно морщат нос при виде этих игрушек и ретируются к столам с покером, блек – джеком и рулеткой. Первые считают казино забавным развлечением, вторые – настоящим видом искусства. А я… смотрю на все это и не понимаю, что я здесь делаю и куда Коулман меня ведет. Внезапно к нам подходит кто-то из его людей с обеспокоенным видом:

– Сэр, у меня для вас важная информация, – я не узнаю мужчину, что обращается к нам. Кто-то из его американских шестерок, должно быть.

– Это не терпит времени?

– Нет, сэр.

– Можешь погулять, Энжи. Три минуты. Только помни о том, что мы обсуждали в номере, – обращается ко мне Мердер и отходит со своим докладчиком в сторону. Я тем временем как завороженная тянусь к самой шумной компании в казино, ведомая любопытством, азартом и новыми эмоциями. Интересно понаблюдать хотя бы за одной игрой. Поучаствовать я не могу, ведь ставить кроме бриллиантового чокера мне нечего. Но вряд ли на него купишь фишки.

– Ваша ставка, сэр, – я подхожу к столу с рулеткой как раз в тот момент, когда один из игроков выбирает фишку определенного номинала.

– Я ставлю на тринадцать…, – разглядываю зеленое поле с красными и черными квадратами, в которых спрятались совершенно разные цифры. Хотела бы я тоже проверить свою удачу.

– Назовите цвет, сэр, – обращается к играющему мужчине крупье, и я вдруг чувствую на себе его пристальный взгляд.

Коулману это не понравится…

Значит, я простою здесь как можно дольше.

– Красный, – скользнув взором по моему платью, привлекательный незнакомец расплывается в заинтересованной улыбке. – Совершенно точно, красный, – дает мне понять, что на его выбор повлиял мой наряд.

Потупив взгляд, заливаюсь румянцем. Так странно… чувствовать на себе столько мужского внимания. Не где-нибудь ночью в пустыне, а вот так… открыто, легально и безнаказанно. Возможно, не будь мой круг общения так узок, я никогда бы не запала на Мердера в таком раннем возрасте.

Крупье бросает шарик на рулетку и запускает колесо. Через некоторое время он останавливается на красной ячейке под номером тринадцать. Все наблюдающие за игрой дружно выдыхают, не веря своим глазам.

– Ваш выигрыш, сэр, – крупье передает фишки довольно улыбнувшемуся мужчине. Очевидно, он здесь не для того, чтобы сорвать куш, ему это явно ненужно. От некоторых людей исходит особая стать, налет богатства и клеймо того, что он вырос в роскоши. Не знаю почему, но по всем невербальным признакам я чувствую, что мы с ним «одной крови». Так я ощущаю себя рядом с Фейсалом и другими мужчинами из круга родителей. И это все несмотря на то, что он одет в простые брюки и поло для игры в гольф.