Марина Бонд - Верь и чувствуй

– Это не проблема. Запись всегда можно стереть.

– Она уже попала в руки журналистов. Кому, как не тебе знать, как оперативно они работают. Новость наверняка разлетелась по каналам теле- и радиовещания.

– Каким образом ты хочешь вовлечь меня в эту историю? – Евгений Николаевич всматривался в свою непокорную дочь, которая словно специально вставляла палки ему в колеса. На его загорелом лбу четче обозначились хмурые складки, уголки губ опустились вниз.

– Всем известно, кто я такая и на какой машине езжу. По камерам видно, что я выходила с водительской стороны, а потом уехала, не дождавшись наряда ДПС. Поправь меня, если я ошибаюсь, – она перешла на фальшиво-официальный тон, – но мне кажется перед предстоящими выборами тебе совсем не на руку светиться в криминальных новостях. Или быть хоть как-то связанным с виновником инцидента.

Нет, не словно. Она в который раз и очень даже специально вредила ему.

– Правильно ли я все понял: ты устроила аварию с участием мотоциклиста как раз в период гонок за политические очки и теперь хочешь, чтобы я все уладил, не омрачив при этом свое доброе имя?

Зная Сусанну, это лишь верхушка айсберга. Она могла быть пьяна, или под кайфом. И все это загладить тихо и мирно, чтобы не повредить своей репутации, тоже предстояло ему.

– Я восхищена вашей дедукцией, маэстро! Браво! – наигранно громко воскликнула Сусанна. Но каждое ее слово было пропитано таким ядом и желчью, что сомнений не оставалось – она далека от искренности.

– Мне вот интересно, почему именно сейчас – а тебе известно, что такое предвыборная кампания – ты стараешься изо всех сил насолить мне?

– Потому что я твоя единственная, ненаглядная и горячо любимая дочь, которая со всей страстью отвечает тебе взаимностью, – приторно сладко пропела она, сверкая злобным взглядом.

Сусанна оказалась права и уже на следующее после аварии утро радиоканалы вещали в прямом эфире новость об автокатастрофе с участием мотоциклиста и дочери депутата Гордумы, что баллотировался на пост главы города.

Лена, супруга Лёхи Хоббита, услышала об этом, когда затеяла очередную стряпню. Дима Лысый узнал о происшествии, прочитав утреннюю сводку новостей на городском портале, и сообщил Максу Баламуту и Глебу Жёлтому. «И они такой компанией взяли и припёрлись к Элис».

– А я предлагал тебе вместе заказать мотоджинсы с защитными вставками! Там и скидка была хорошая, и доставка на двоих вышла бы интересней. Нет ведь! Как ты тогда сказал? «Фигня все эти вставки! С моей жопой и в простых джинсах ничего не случится!» Довыёживался? Теперь с недостающим куском задницы по-другому запоёшь?

Лысый сидел на стуле рядом с кроватью. Немного тучный, он расстегнул косуху, чтобы не передавливала живот, поставил на одно колено шлем и оперся на него локтем. На кровати полулежал Ждан. Его левая нога была загипсована от бедра до голеностопа. Грудную клетку сильно стягивали эластичные бинты, чтобы зафиксировать сломанные ребра. Правое бедро было забинтовано от паха до колена и именно там недоставало куска плоти, о котором толковал Дима.

Когда Ждана только доставили в больницу, он был в отключке от болевого шока. Днем он пришел в себя в четырёхместной палате, как будто специально созданной для горе-экстремалов. Здесь был скейтбордист, который неудачно приземлился с трамплина и сломал лодыжку. Выписывался скалолаз, который сорвался с утеса и уцелел только благодаря страховочному тросу. Однако, раскачиваясь на нем, он сильно ударился о скалу и получил закрытый перелом плечевой кости. И все время спал и постанывал во сне байдарочник, который не справился с управлением в слишком быстром течении и раздробил обе кисти о каменный выступ. Его особо беспомощному положению не завидовал никто.

– А вот куртка – молодец! Я видел, что от нее осталось – рожки да ножки. Вышоркалась в местах защиты в ноль! Если б не она, плакали бы твои плечи, как и задница! – вставил свои пять копеек Макс. Он сидел верхом на стуле, который притащил из коридора, рядом с Димой, и качался на двух ножках. Был в мотоботах, «черепахе» и как всегда лохматый.

– С моей задницей и так все в поряде! А вот ляжке хана. Еще и нога ныть начала. Боль такая – хоть на стену лезь. Еле как докричался медсестру, чтоб обезбол вколола, – сказал Ждан с набитым ртом. Он уплетал за обе щеки пирожки, что передала ему жена Хоббита, которые настряпала утром. Перед ним на кровати стоял поднос с остатками больничного пайка и пакет с пирожками.

– Хорошенькая? Как та, что на обложке Blink-182? Уу, я бы такой с удовольствием подставил свой зад для укола, – Баламут залихватски улыбнулся.

– Та тёлка натягивала на руку резиновую перчатку не для того, что бы укол всадить, а кое-что другое! – хохотнув, осадил приятеля Лысый.

– Где мот? – спросил Ждан, доев пирожок и вытерев рот от крошек тыльной стороной ладони. Он передал Глебу поднос, чтобы тот убрал его на стол.

– У меня в гараже, – ответил Жёлтый. Он встал рядом с соседней кроватью. На его широких плечах висела расстегнутая мотокуртка. – Правая бочина после «скользячки», на баке вмятина, ну, и раму чутка повело от удара. Но на ходу. Его подшаманить и как новенький будет!

Баламут сместился на край стула и покачнулся к Диме:

– А что другое собиралась всадить та тёлка?

– Это перчатка, которой пользуются проктологи. Так как ты думаешь? – Лысый в который раз подивился наивности самого молодого товарища их шайки.

– Фу! – передернулся тот и сел на место.

– Что врачи говорят? Сколько времени понадобится на восстановление? – Лёха Хоббит сидел на кровати в ногах потерпевшего и чистил влажной салфеткой визор на своем шлеме. Длинный и худой, он обладал флегматичным характером и никогда никуда не спешил. Стоял теплый сухой день и все парни прикатили на мотах.

– Пока ничего. Завтра обход, там и видно будет. Я при любом раскладе здесь долго не собираюсь торчать. Только устроился на новую работу. Еще даже испытательный срок не прошел. Так меня и отпустили на больничный, ага.

– Здоровье поважнее будет. Тем более, твой гарантийный срок давно закончился, – резонно заметил Глеб.

– Ты успел увидеть хоть что-то? Кто это был? – снова встрял Макс.

– Отпустить-то, может, и отпустят, а вот выплатят ли?.. – философски обронил Хоббит и оценил чистоту визора.

– О! Протри мой тоже! – Баламут вскочил со стула, едва не опрокинув его, и подсунул Лёхе свой шлем с целым кладбищем насекомых на визоре.

– Ну, начинается! – недовольно протянул он, но отложил свой чистый шлем и принялся за новый.

– Выплатит мне цыпа на крутой тачиле, что подрезала меня.

– Типа договорился?

– Типа спалил номера. Теперь не отвертится.