Сергей Фокин - Медведь

Решение пришло сразу. Он написал заявление об академическом отпуске, предполагая, что через год положение изменится, и можно будет восстановиться на кафедре. А потом устроился работать.

Поскольку к железу склонность у него имелась всегда, а после всех путчей и тихих революций в страну хлынул поток импортной бытовой техники, ее обслуживание стало делом перспективным. Виктор устроился в фирму по ремонту стиральных машин и холодильников.

Дела у него сразу заладились. Когда он почувствовал, что от этого зависит его дальнейшая судьба, взялся за дело, засучив рукава. Через полгода уже стал бригадиром с хорошим окладом и перспективой.

Свадьбу сыграли в середине августа. Родители Галины были людьми интеллигентными – суеверий не признавали, поэтому выбрали время, когда фрукты дешевле. К тому времени Виктор уже скопил некоторую сумму, и сразу сделал жене дорогой подарок – ожерелье с бриллиантом. Зачем студентке такое украшение, не задумывался. Главное для него было – снова увидеть радостный блеск в ее глазах.

Она его поцеловала так крепко, что какой-то старик за столом произнес во внезапно установившейся тишине:

– Огонь-баба! Ровно что съесть хочет…

Брачная ночь была для Виктора сказочной. Он, словно паук, опутал молодую жену паутиной своих объятий, не мог нацеловаться и готов был пить воду с ее лица. Насытившись друг другом, они строили планы, как потратить подаренные гостями деньги, чем заняться в недалеком будущем и что приобрести в первую очередь.

Галине очень хотелось отдельную квартиру, и Виктор пообещал, что через год они в нее въедут.

К тому времени экономика страны превратилась в нагромождение финансовых пирамид, и люди находились в эйфории оттого, что, не ударив палец о палец, могут получить огромные проценты с вложенных денег.

У Виктора оказалось отменное чутье. Он успел прокрутить семейные сбережения, вынуть их и в последний момент перед дефолтом купить двухкомнатную квартиру в Дзержинске. Конечно, это не то, что Нижний, но между городами всего сорок километров, а жить подальше от родителей была их совместная с женой мечта. Кроме того, в Дзержинске протекло все его детство.

Тем временем дела в фирме пошли не так хорошо, как прежде, хозяин стал часто пить, и управление незаметно перешло к Виктору. Он заключал договоры с поставщиками запчастей, крупными магазинами, когда требовалось, подкупая нужных людей. Увеличил штат сотрудников, и вместо того, чтобы окончательно развалиться, дело стало приносить большой доход. Хозяин, однажды протрезвев, подписал документы о вводе Виктора в число учредителей – и хорошо сделал: после очередного запоя умер во сне.

Фирма полностью перешла к Виктору, и тот показал себя как думающий хозяин.

Впрочем, все, что он делал, было важно только потому, что радовало Галю. Они купили две машины: на одной девушка ездила на учебу в Нижний Новгород, а другая – поменьше – как раз подходила Виктору: бензина потребляла мало и была очень удобна для городских парковок. Он отрыл еще две точки – забот прибавилось.

Возвращаться домой получалось теперь не раньше девяти-десяти вечера. Летом в редкие выходные они вместе отправлялись на пляж, зимой – в театр, чтобы не отставать от жизни. Впрочем, у Гали она и так била ключом. Она уже не думала о группе поддержки команды КВН, но посещала открывшиеся в городе салоны красоты и солярии. Странное дело, ее кожа оставалась такой же белой, как в первый день их с Виктором знакомства. На нее мало действовал загар.

– Зато зимой я получаю полноценный витамин D! – улыбалась Галя.

Однажды, вернувшись домой чуть раньше восьми, он не застал жену дома. Она появилась в половине десятого – как раз ко времени его обычного прихода.

– Встретила знакомую в солярии, – пояснила Галя. – Посидели в кафе.

Знакомое чувство тяжести вдруг всколыхнулось в груди Виктора, и, чтобы его растворить, в эту ночь он набросился на жену с удвоенной силой.

– Ты просто маньяк! – сказала она, поморщившись. – Мне больно сделалось.

– Я хочу тебя всегда, даже на работе! – признался тогда Виктор. – Похоже, действительно становлюсь маньяком.

– Может быть, мы слишком мало видимся? – Галина посмотрела на него чуть насмешливо.

– Но я и так ничего не успеваю.

– Найди себе помощника.

Андрей Руднев к этому времени как раз защищал диплом. Он явился на все готовое, но принес с собой много новых идей, и сразу вошел в струю. Дело стабильно набирало обороты, несмотря на то, что общее положение в стране оставалось катастрофическим.

Прошло еще полгода, и однажды за обедом в кафе Руднев, посмотрев на друга, испытующе, сказал:

– Витек, ты мне веришь.

– О чем ты? – удивился тот. – Конечно.

– Веришь, что для меня твои деньги ничего не значат?

Виктор подумал и кивнул. Его друга нельзя было назвать ни жадным, ни завистливым.

– Так вот, можешь выкинуть меня из фирмы, но я скажу тебе правду.

Он еще ничего не добавил, но на Виктора будто навалился снежный ком. Засыпал с головой, так что звуки через него проникали глухо и невнятно.

– Я видел твою Галину с другим мужиком. В ресторане.

Время будто тоже остановилось. Когда нет звуков – мгновения утекают незаметно. Возможно, они оставляют свои следы где-нибудь в подсознании, но на поверхности нет абсолютно ничего. Только пустота.

– В каком? – Это говорил не он, а тот, кто почему-то не умер сразу, узнав страшную правду. Возможно, его второе «я», прежде проявляющееся только на секунду – чтобы дать возможность посмотреть на себя со стороны. Но Виктор никогда не пользовался такими подарками. Он всегда думал, что это раздвоение сознание – плод его усталости и недосыпания. Нет никакого второго «я». Есть только то, что держит в своих объятиях его драгоценное сокровище… Остальное – бред.

Похоже, сейчас он бредил.

– В «Каравелле». – Понимая, что делает другу больно, Руднев грустно усмехнулся. – Знаешь, был такой стишок Мустафы Джалиля:

А я зашел. У меня там официант знакомый. Водку проверенную подгоняет, не паленую.

В снежной куче, похоже, стали просверливать дыру. Звуки сделались чуть ярче и четче.

– Ты видел ее сам?

– Да.

– Она сейчас должна быть в университете.

– Понимаю. Кажется, Галина не заметила меня. – Руднев задумчиво покусал губу и вдруг произнес: – Слушай, Витек, а может, все это лажа, а? Может, у нее какие-нибудь дела с этим старпером?

– Он старик? – Второе «я» никуда не уходило и не давало ничего анализировать. И, похоже, тем самым спасало Виктора от болевого шока.

– Лет сорок пять, не меньше.

В тот день он пришел домой за полночь – пьяный в стельку. Руднев довел его до двери, нажал звонок и сказал: