Сюзанна Форстер - Цвет страсти. Том 1

– Так как же, берете вы его в мужья или нет? – осторожно спросил священник, обращаясь к Гас. – Берете вы его или не берете?

Гас прикусила нижнюю губу, что, наверное, выглядело не слишком красиво. Некрасиво, конечно, и не очень воспитанно, но, с другой стороны, само это место тоже было не слишком изысканным и красивым. Горящие свечи с сандаловым запахом производили приятное впечатление, но в остальном было похоже, что время здесь остановилось давным-давно. Штукатурка осыпалась с глинобитных стен, а деревянные скамьи для прихожан напоминали кучу дров.

Гас всегда знала, что ночью мухи перестают жужжать, но здесь они опровергали это ее представление. А ящерицы! Они кишмя кишели вокруг. Одна из них даже выглядывала из медной крестильной купели. Где бы теперь Гас ни оказывалась, всюду ее преследовали ползающие и бегающие пресмыкающиеся. Возможно, они были символом ее отношений с Джеком Кэлгейном.

Если только это можно было назвать «отношениями». Скорее это походило на серию автомобильных катастроф, когда машины на полной скорости врезаются друг в друга, выбрасывая к небу столбы пламени. Ну а ящерицы… Если ящерицы что-то символизируют, то, наверное, нечто скользкое, юркое и сексуальное. И почему она вздумала заниматься с ним любовью?

Почему? Этот человек был некрофилом, похитителем и шантажистом. И это не все, одному Богу известно, какими еще преступлениями он был отягощен.

– Падре ждет, Гас.

Вновь револьвер заявил о своем ненавистном присутствии.

Холодная сталь и пули были весьма убедительным аргументом, но Гас тронуло плачевное состояние священника. Казалось, он был в полном смятении и не знал, что предпринять. Гас сочувственно пожала плечами, гадая, уж не первый ли раз в жизни он проводит венчание. Конечно, сейчас было три часа утра, и его вытащил из жалкой постели в жалкой комнате в таком же жалком маленьком монастыре вооруженный американский маньяк, потребовавший, чтобы его связали священными узами брака с какой-то полоумной.

– Хорошо, я согласна, – вздохнула Гас, утешая себя мыслью, что как только она окажется под сенью закона, то тут же избавится и от мужа, и от священных уз, если таковые действительно являются законными, в чем она сильно сомневалась.

– Значит, сеньорита говорит «да»?

– Да! – выпалила Гас.

– На коленях благодарю Всевышнего за Его милость! – на родном языке прошептал падре.

Гас как раз хватило знаний испанского, чтобы понять его слова. Приятно чувствовать, что на земле все-таки есть счастливые люди. Падре блаженно улыбнулся им, показав белые зубы и здоровые розовые десны. Ничто больше не грозило трагедией, и, успокоившись, падре перевернул страницу Библии и вопросительно посмотрел на Джека.

– Хорошо, хорошо, я тоже согласен, – торопливо отозвался Джек, взглянув на свои спортивные водонепроницаемые часы, совсем не подходившие к смокингу. – Ну как, все закончено?

Спустя десять минут церемония была завершена, бумаги подписаны и священник, щедро вознагражденный Джеком за его труды, шептал благодарственную молитву.

– Есть только один небольшой факт, который вы не учли, – торжествующе объявила Гас мужу и падре. – Я не католичка.

Она резко повернулась и почти бегом направилась к массивным дверям церкви. Ее высокие каблуки выбивали дробь на неровных каменных плитах, и вездесущие ящерицы разбегались во все стороны. Она хотела побыстрее выбраться отсюда, чтобы не видеть мерцающих свечей, не чувствовать запаха ладана. Она хотела выбежать в ночь и скрыться в ней навсегда, чтобы никто никогда о ней больше не услышал и не мог ее найти. Все это, конечно, было чистой фантазией, последствием крушения надежд и овладевшей ею безысходности. И все-таки ей стало немного легче.

Удача покинула ее, того и гляди она подвергнется нападению бандитов, которые отнимут у нее драгоценности и саму ее продадут в публичный дом. Или убьют, чтобы продать ее органы какой-нибудь грязной подпольной клинике. У нее не было с собой никаких документов. Никто не узнает, кто она такая и что ей пришлось пережить ради осуществления своих планов и, самое главное, что она опекунша пятилетнего ребенка, нуждающегося в ее защите. А если бы и знали, то им было бы все равно.

Стояла глубокая ночь, и все приличные законопослушные граждане спокойно почивали в своих постелях. Она могла рассчитывать только на помощь священника, но он вместо того, чтобы совершать героические поступки, разумно полагался на Бога.

Гас подошла к выходу, но ржавый железный засов, сколько она ни старалась, отказывался ей подчиняться.

– Не надрывайся, – посоветовал Джек за ее спиной; он обхватил ее за талию, и его ладонь легла на ее голую спину.

Гас отпрянула, но тут же сообразила, что он просто отстраняет ее, чтобы открыть двери. Он без всяких усилий отодвинул засов, но двери почему-то не поддавались, со злорадством отметила Гас. Она вспомнила, что они вошли в церковь через небольшой каменный дворик и боковую дверь, которой следовало бы воспользоваться и теперь.

Наконец тяжелые двери заскрипели, когда Джек налег на них плечом, и со второй попытки широко распахнулись, впустив внутрь свежий ночной воздух, в котором смешались запахи трав и жареной рыбы, которую кто-то готовил на завтрак в соседней хибаре на берегу моря. Снаружи царила тьма, такая глубокая, что Гас с трудом разглядела силуэты домов рыбачьего поселка, в немногих окнах которых еще светились огни. Она поежилась, жалея, что на ней всего лишь легкий комбинезон.

– И пожалуйста, больше никаких сюрпризов, – предупредил ее Джек по пути к старому джипу, который он купил прямо у посадочной полосы, так как тут невозможно было взять такси или арендовать машину. – Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь снова дал мне по голове и скрылся вместе с тобой.

Гас окинула его пренебрежительным взглядом, оставшимся незамеченным из-за густой темноты.

– Почему бы тебе снова не связать меня и не заткнуть мне рот?

– Я еще займусь этим в наш с тобой медовый месяц.

– Восхитительно, – процедила она сквозь зубы. – Ты всегда умеешь здорово развлечь.

– Если ты хорошенько попросишь, то, пожалуй, я отпущу тебя помочиться.

На этот раз Гас сумела продемонстрировать ему всю глубину своего презрения: луна, выйдя из-за облака, ярко осветила то место, где стоял джип. Джек открыл перед ней дверцу, и она наградила его взглядом, способным уничтожить все формы жизни на Земле, начиная от высших и кончая одноклеточными. Гас совершенствовала этот взгляд уже несколько лет, наверное, именно для подобного случая. Обычно она клеймила им навязчивых поклонников, папарацци и Уорда Макгенри, ведавшего семейным опекунским фондом Феверстоунов. В словесном переводе такой взгляд означал: «Иди знаешь куда…»