Анастасия Шерр - Заур. Я тебя украду

Приоткрыв дверь, выругался. Хаджиев сидел в своём кресле, а перед ним девица на коленях, только голову видно. Она дёргается у паха Саида. А тот, схватив её за волосы, натягивает ртом на свой член.

– Братишка, ты не вовремя. Но если хочешь, можешь присоединиться, – усмехается, видимо, разглядев реакцию Заура, и тот захлопывает дверь. Сжечь этот притон, что ли?

– Что-нибудь выпьете? – бармен склоняется через барную стойку, когда Омаев вскакивает на высокий стул и достаёт мобильный, намереваясь подождать Саида здесь, дабы не травмировать уже и без того расхлябанную нервную систему. В глазах рябит от этих шлюх.

– Чего? – рявкает на бармена, а тот подаётся ещё ближе. Тоже какой-то странный. На педика смахивает. Только этого ему не хватает.

Нервно усмехнувшись, прикрыл глаза рукой, на всякий случай отпрянув от зеркальной стойки.

– Говорю, выпьете чего-нибудь?

– Воды дай, – отвечает, отсмеявшись, и тут же лицо каменеет, когда взгляд падает на глянцевый огромный плакат за спиной бармена. Там ещё несколько фотографий стриптизёрш во весь рост, но он цепляется именно за неё.

– Кто такая? – кивает на плакат и ловит себя на мысли, что безумно хочется услышать какое-нибудь оправдание для неё. Может, она модель и здесь была только для рекламы? Конечно, фотографироваться полуголой тоже не айс, но хотя бы не шлюха…

Но нет.

– А это Иланка. Наша самая высокооплачиваемая девочка. Очень красивая, да? – бармен смотрит на плакат как-то по-доброму. Словно о сестре своей говорит. Только вряд ли он так радовался бы, будь она, и правда, его сестрой.

Заур вообще такую сестру собственными руками удавил бы.

– Какая разница, какая она? Если она шалава? – резким тоном обрывает бармена, и тот выпучивает на него глаза.

Потом, так и не дождавшись Саида, долго бродит в поисках администратора, как назло куда-то запропастившегося. Находит её у гримёрки, как называют комнату шлюх, где они штукатурятся и загораживает собой и так приглушённый свет.

– ВИП-комнату убрать в другое место. Куда – мне плевать. Но чтобы там её не было. Ясно?

Девица сглатывает, подняв на него ошалелый взгляд, медленно кивает.

– Ааа… Ладно. Но куда её перенести?

– Я же сказал, мне всё равно. Чтобы на пути к хозяйскому кабинету никто не трахался.

– Хорошо, как скажете, – пищит та и быстро испаряется. Отчего-то Заура все здесь боятся. Кроме бармена-педика. Как только видят, убегают. Ему, в принципе, так даже лучше. Друзей он здесь точно заводить не собирается. И дело даже не в статусе помощника и правой руки Хаджиева, а в том, что мерзко от этих людишек.

Дверь гримёрки так и осталась открытой, и он поневоле окидывает тесное помещение взглядом. Там полуголые девки сидят: одна брови малюет, вторая закинула ноги на трюмо и, выпятив перекаченные губищи, стучит по экрану смартфона.

– А Иланка где? – спрашивает та, что с бровями, другую. А его будто по темени пробивает. Только от имени этого. – Пятница же сегодня.

– А она вчера прилично заработала, взяла три дня выходных, – беспечно хихикает вторая, а Заура передёргивает от этого «прилично заработала». Это у них так называется? Прилично заработала?

Сжал кулаки и шагнул в гримёрку, а девки, все как одна, повернули к нему головы.

– Ой… Драсьте, – хищно оскалилась та, что сидела ближе к двери. – Ээээ… Заур же, да? Как дела? – захлопала длинными ресницами, так и не убрав ноги с трюмо.

Прошипев по-чеченски «грязь», толкнул дверь и вывалился оттуда, как из преисподней. Что он вообще забыл в этом месте?

– Жуткий он какой-то, – услышал вдогонку. Вы, шлюхи, даже не представляете насколько.

В тёмный, мрачноватый кабинет вхожу с опаской. Я здесь бывала и раньше. Но тогда как-то повеселее было. Бывший владелец заходил в клуб не так часто, как новый, однако всегда заказывал свежие цветы – видать, очень уж нравился ему их запах. Да и света было побольше.

Сейчас пахнет кожей и мужским парфюмом. Дерзким таким, вызывающим и пугающим одновременно. Так пахнут опасные мужчины. Я их уже встречала. Опасных… Мне, конечно, они не вредили, ибо серьёзный человек не станет повышать свою самооценку за счёт женщины, пусть даже шлюхи. Но навидалась здесь за годы работы всякого. «Паутина» не всегда была приятным заведением, где в тишине и комфорте отдыхают политики да олигархи. В первый год моей работы этот клуб был пристанищем разнокалиберных бандитов. Они и сейчас здесь бывают, но без поножовщин и перестрелок. Как случалось раньше. Поговаривают, братья Хаджиевы из той же касты.

Всё меняется со временем, эволюционирует. Вот и «Паутина» эволюционировала. Теперь передо мной в кресле сидит не гопник из девяностых, а красивый, уверенный в себе бизнесмен. Крутой. Так говорят не о беспредельщиках из подворотни, в косухах да с банкой дешёвого пивка, а о таких вот… Альфа-самцах.

Большой, угрожающе огромный мужик. Смотрит на меня с интересом, оценивает. И, полагаю, не только внешние данные. Он словно насквозь меня видит.

– Добрый вечер, – здороваюсь, задумываясь, стоит ли мне представиться или лучше помолчать, пока не спросили.

– Голодна? – спрашивает хрипловатым голосом. Наш новый хозяин явно не любитель официоза и расшаркиваний. Так даже лучше. Сделаю своё дело и уйду.

Хотя внутри поднимается волна противоречия. Мне отчего-то до паники не хочется трахаться с новым боссом. Боюсь я таких. И если в случае со слишком буйным клиентом я могу позвать охрану, то тут меня точно никто не защитит. Кто ж пойдёт против такого?

– Нет.

– Иди сядь, – он не смущается. Ест стейк, ловко разделывая вилкой и ножом кусок сочащегося мяса, а я приближаюсь к столику. Сажусь пока напротив. Других указаний ещё не было.

По меркам «Паутины» я довольно прилично одета. На мне платье, хоть и короткое, но закрывающее все стратегические места. Только вот жалею, что не надела под него бюстгальтер. Кажется, глаза Хаджиева останавливаются на моих сосках. И мне некомфортно, неприятно. Хочу уйти, да кто ж позволит.

– Как зовут?

– Илана.

– Выпей, Илана. Расслабься.

Официант, которого замечаю только сейчас, наливает мне вина, а я ошалело смотрю на него и беру бокал тремя пальцами. С ума сойти… Этот мужчина так заполнил собой пространство, что я даже не заметила тихого, маленького Петю.

Саид отрывает взгляд от тарелки, смотрит на меня. На губы. Как делаю глоток вина и поднимаю на него глаза.

– Говорят, ты лучшая танцовщица в «Паутине»?

– Лучшая, – почему-то вздрагивает рука, и несколько капель вина стекают по подбородку и убегают в ложбинку между грудей.

Взгляд Хаджиева загорается, губы искривляются в подобии улыбки.

– Да. Вижу. Ну, рассказывай. Я хочу знать всё, что здесь происходит. От мелочи, вроде суммы, которую прикарманивает в конце смены администратор, до того, кто грешит дурью и кто её употребляет. Всё.