Виктория Мальцева - Не стирайте поцелуи. Книга 2

Четыре русалки, но всех интересует та, которая в белом. Ткань намокла, и все ждут момента, когда русалка выползет погреться на берег.

Я вцепляюсь руками в бортик – просто, чтобы вылезти нужна смелость. Храбрость нужна. План у меня, конечно, гениальный, но чёрт возьми! Этот манёвр не из моего репертуара.

У парней – у всех, даже у Келли – красноречиво начинает выделяться слюна. Ожидание – тот ещё афродизиак. Я, конечно, не Карла, но белому купальнику ей вряд ли под силу противостоять, тем более, что в этот период своей жизни она никак не выйдет из образа синего чулка. Они все на меня пялятся. Никто не хочет пропустить момент «из вежливости», любопытство, и не только оно, неумолимо берёт верх.

Внезапно Норман поднимается с места и неторопливо переставляет свои кожаные туфли в моём направлении. Это туфли для самых обеспеченных, и постукивание их каблуков о цемент дорожки не оставляет в этом сомнений. Костюм у Нормана также не для Хэллоуина – слишком элегантный, слишком дорогой и слишком красивый. Да я, вообще, впервые в жизни такой вижу. Он молча, но прищурившись и растянув свои губы в хитрющей улыбке, протягивает мне руку. Мне, а не Карле, которая повисла на бортике в метре от меня.

Из всех присутствующих меня интересует только один человек. И этот человек именно теперь выглядит так, словно его ударили наотмашь. Вот он, ответ Нормана. Как этот плут связал из всей кучи народа меня и Лео, если мы даже не подходили друг к другу? Мы даже словом за весь вечер не обмолвились. Что он увидел?

Лео на мгновение приближает ладонь к лицу, но тут же убирает её и отворачивается. Поставил на мне крест, тупица. Зря ты так, Лео, торопишься.

Я опускаюсь с головой под воду и выныриваю так резко, как могу, чтобы легче было подтянуться руками на бортик. Норман отскакивает, как ошпаренный, даже смешно, но в целом, правильно – иначе бы я вмяла макушкой его нос в его же мозг. Это само собой так вышло – не по плану.

– А я думала, люди в сорок лет поумнее будут, – говорю ему, как только получается вылезти и выпрямиться.

Музыка орёт так, что я сама себя еле слышу. Но Норман всё понял, судя по тому, как сузились его глаза и только раз двинулись скулы. Он смотрит в глаза и не отвечает – видимо, с женщинами готов обсуждать только своё меню – и очень шустро сменяет злость на улыбочку.

Subsets & Fallen Roses – Underwater (ft. Ayelle)

До Лео остаётся добрых метров пять, когда он снова встречается со мной взглядом. И наблюдать за тем, как меняется выражение его лица, ещё интереснее, чем облом Нормана. Мои колени касаются его колен, и он уже знает, что сейчас будет НЕЧТО. Азарт предвкушения в его глазах так велик, что Лео не додумывается взглянуть на то, чего все так ждали – мой мокрый купальник. Он вглядывается в мои глаза – пытается прочесть в них мои намерения и ждёт.

Ну, Лео, хотя бы на этот раз не подкачай! – прошу его мысленно.

И просто склоняюсь над ним и прижимаю свои губы к его губам.

Совсем не так, как в прошлый раз, а только понарошку, ради показухи. Я даже держу под контролем все остальные части своего тела, чтобы, не дай бог, к нему не прикоснуться и снова не спровоцировать тот шквал неловкости, который уже оглушил нас в аэропорту полгода назад.

Полгода прошло. Полгода мы фактически прожили вместе.

Он целует в ответ. Его рот… тёплый и нежный, сладкий. А у меня фиолетовые бабочки в животе – так щекотно, что подгибаются колени. Слабеют руки. Лео будто знает об этом – придерживает вначале за поясницу, и на контрасте после бассейна и октябрьского воздуха его ладони кажутся обжигающими. Почти сразу он опускает их на мои ягодицы и толкает на себя, так что я всё-таки оказываюсь у него на коленях. Мои руки и оставшаяся без опоры грудь буквально лежат на нём. А он не против, на этот раз – его ладони хаотично оставляют на моей спине, пояснице и ягодицах жаркие пятна.

Мне не хватает воздуха. Чтобы не задохнуться, приходится на мгновение оторваться, но его губы ловят меня обратно. Он прижимается не только ими, а весь, целиком, будто во мне спрятан магнит с противоположной полярностью, отрывает от меня по крохотному кусочку, пока не опрокидывает волю, а заодно с ней и сознание в полный нокаут.

Наверное, я просто не ожидала. Ну вот в голову не могло прийти, что он может целовать вот так! Я прожила двадцать шесть лет. Я встречалась с парнем. У меня были ласки и секс, иногда хороший, чаще не очень. Но до этого момента своей жизни я не знала, что такое поцелуй! Все цветные волны окружающего меня мира синхронизируются и собираются в одну ослепительно яркую вспышку, за которой разворачивается, обнимает и принимает в себя абсолют блаженства. Мне всё равно, где мы, кто рядом, зачем им глаза, мозги, способные осуждать, завидовать, злиться и изобретать коварные планы.

И потом я вдруг понимаю, что никакой показухи, похоже, что уже минуты две, как нет – этот самец сам ни черта не помнит, где он. Я кое-что чувствую там, внизу, на чём сижу… то, что определённо, абсолютно точно не было частью плана, и физически ощущаю, как моя собственная кровь приливает не только к щекам.

– О, боже… – не выдерживаю. – Меня сейчас…

Я хотела сказать «разорвёт», но не успела.

– Меня тоже… – признаётся Лео мне на ухо. Судя по нечёткости слов, у него губы опухли, как и у меня. – Пошли ко мне?

– Кино смотреть?

– Ага. Про любовь.

Knocked Up (Lykke Li vs. Rodeo Remix)

Daisy Gray feat. Emmanuel Franco – Solo

The XX – Together

В его ванной не оказывается ни одного полотенца, и мне приходится натянуть обратно мокрый купальник – не оставаться же голой. Он омерзительно холодный и липкий, поэтому я вначале держу его под горячей водой.

Лео уже на кровати, когда я выхожу из его ванной. Он сидит, свесив с неё босые ноги, и смотрит на меня нечеловечески огромными зрачками.

– Поцелуй меня! – это всё, что мне требуется услышать.

Всего три шага и одна половинка… чтобы оказаться между его раздвинутых ног. Всего один вдох и два удара сердца, чтобы прижаться к нему губами. Это как музыка, новый трек любимой группы, который только-только вышел в свет, и ты слушаешь его впервые, попутно наблюдая, как тебе сносит башню.

Моё сознание фиксирует смещение пространства, расплывающиеся слои красок, движение пятен. Моя память автоматически переключается в режим избирательности, и следующее, что попадает в её активную зону – я лежу на спине поперёк кровати. Лео почти сверху. Моё левое плечо намертво придавлено его грудью, живот сжимается от прикосновений его пальцев, а губы… они словно голодали, и теперь не могут наесться.

– Ты сверху… – предупреждает.

Его дыхание… истеричное. Мужчина в нём, само собой, пытается это скрыть, усмирить, успокоиться. Иногда он совсем перестаёт дышать и сжимает зубы, но не прекращает стягивать с меня намертво прилипший купальник. Мы целуемся, как умалишённые – с языками, охами (или это стоны), сталкиваясь зубами и сразу одновременно извиняясь. При этом, по тому с какой скоростью после этих извинений снова прилипаем друг к другу и опять же «клацаем» теми же зубами, совершенно очевидно, что обоим абсолютно наплевать на «облико морале».