Ксения Руднева - По ту сторону греха

Но после окончания пар я покорно уселась за свой стол и воткнула наушники в уши, про себя упрашивая день первокурсника наконец-то поскорее наступить, дабы неприятная повинность отпала сама собой. В процессе подслушивания я докатилась до того, что придумала пару хороших шуток, которые бы без сомнения украсили выступление ребят. Хоть анонимки им под дверь подбрасывай.

Измайлов в этот раз для разнообразия дождался окончания репетиции и пригласил меня в кабинет. Машка осталась послушно ждать возле преподавательской – домой она так и возвращалась в моей компании.

– Сахар? – поинтересовался начальник, усадив меня пить кофе с бутербродами. Очередной пиджак висел на спинке рабочего кресла, сам же Директор, оставшись в рубашке с закатанными рукавами, лично ухаживал за мной. Что, согласитесь, не могло не настораживать, оттого кофе я пила с опаской, подспудно ожидая очередной свиньи от начальника, и вкус напитка как следует не прочувствовала. Измайлов устроился на стуле напротив и после того как я отрицательно мотнула головой, пододвинул к себе вторую чашку. – Ну как сегодня? – вопрос вывел меня из задумчивости.

– Также как и до этого. Веселятся, балагурят, о трагедии ни слова. Курнуть, благо, тоже никто не предлагал, – коротко отчиталась я.

– И ничего интересного?

– Почему ничего? Говорят, ваша любовница уже две недели не объявлялась, а у нее ноги, что надо, и губы нормальные, не то что у предыдущей, как два пельменя, – не без удовольствия просветила я Измайлова. – Почему, кстати, любовница, разве вы женаты? – я еще раз оглядела его правую руку, свободную ото всяких колец.

Тот закашлялся, прыснул кофе обратно в кружку и с укором посмотрел на меня.

– Не женат, Евгения Алексеевна, и охота вам глупости всякие повторять?

– Так вы же сами спросили, – невозмутимо пожала я плечами и приналегла на бутерброд с бужениной.

Отец Маши объявился в пятницу, когда я уже и думать о нем забыла, и назначил встречу на следующий день. Не имея ничего против, я согласилась. Хотя тащиться куда-то после насыщенной сверх меры трудами недели особого желания не было, я не понаслышке знала, сколь остро подчас в юном возрасте стоит вопрос отцов и детей.

Ресторан Юра выбрал приличный, с чеком дороже среднего и панорамным видом на набережную. Первое скорее всего напрямую вытекало из последнего. Меню у них хоть и было странноватым на мой вкус, но все же не безнадежно современным: я заказала салат и матчу с миндальным молоком. Машка, обозвав меня извращенкой, взяла себе кофе с кучей пены, взбитыми сливками и чизкейк, Юрий под мой уважительный кивок обошелся чашечкой эспрессо.

Вообще же по этим двум было сложно определить хоть что-то. Что отец, что дочь, сидели с каменными лицами и сосредоточенно занимались напитками. Разговор начинать никто не спешил. Я откинулась на спинку стула и приготовилась наблюдать сие увлекательное действо, раз уж вынуждена была стать свидетельницей воссоединения. Помогать этим двоим налаживать контакт я уж точно не собиралась, и без меня разберутся. Попутно пыталась найти хоть какое-то фамильное сходство, но тщетно. Машка высокая, стройная с длинными светло русыми волосами и серыми глазищами, наивный взгляд которых может сбить с толку любого, кто ее плохо знает. Юрий же – крепкий брюнет с голубыми глазами и резкими чертами лица, что лично у меня на подсознательном уровне вызывали настороженность. Может они и не родственники вовсе, – закралась крамольная мысль, ну да Ольге видней!

– Учишься? – неловко начал Юрий спустя пару долгих минут.

– Угу, – кивнула племяшка и уткнулась носом в стол.

– И как, нравится? – не сдавался отец.

– Нормально.

– А я сюда недавно по работе переехал. До этого уж очень далеко жил, да и служба не позволяла отлучаться.

– Ясно, – Машка явно не спешила раскрывать объятия новообретенному папашке.

– Маша, может, начнем все заново, с чистого листа? Я в девятнадцать совсем дураком был, не понимал от чего отказываюсь и что теряю, да и родители давили, что жизнь себе ломаю. Конечно, сейчас я жалею, что не набрался тогда твердости и уступил, хорошо хоть мама твоя сильнее меня оказалась. Давай хотя бы просто общаться начнем, я тебе помогу, может, чем? А уж простишь меня, когда сможешь, – Юра выглядел вполне искренним, и я решила оставить их наедине, обнажать душу при свидетелях – так себе удовольствие, да и Машке без моего присутствия проще будет.

– Оставлю вас ненадолго, – улыбнулась я и, прихватив сумочку, направилась в сторону туалетов.

Пятнадцать минут – это все, что я смогла им дать. Повертеться у зеркала, подправить макияж, глянуть ленту в Инстаграме… На большее фантазии не хватило. Когда я вернулась за столик, Машка уже увлеченно рассказывала про КВН и приглашала отца поприсутствовать на выступлении.

– Там у всех из команды родители придут, а мне и позвать было некого. Я даже пригласительный не брала, – огромные ясные глаза уставились на мужчину. Что ж, у него не было шансов.

– Конечно же, я приду! – пообещал тот. – А почему ты Женю не позвала?

– Мне ее и в универе хватает, – проворчала девчонка. – Она у нас на кафедре работает.

– Ух ты! А я и не знал даже, – Юрий с интересом стрельнул глазами в мою сторону.

– Да, так совпало, – протянула я и под напряженным взглядом племяшки не стала вдаваться в подробности.

И без слов было ясно: Машка не жаждет сообщать отцу все нюансы моего трудоустройства. Я в принципе тоже была в этом не заинтересована, тот редкий случай, когда мы с племянницей оказались единодушны.

Под конец встречи Машка сменила гнев на милость и явно благоволила отцу, что было и слепому заметно на фоне общей неприязни ко мне. А тот, в свою очередь, пообещал девчонке новый смартфон и сводить на концерт популярного ныне репера. Я хрюкнула и пригляделась к мужчине, пытаясь для себя определить: то ли он не в курсе, какого рода творчество только что подписался слушать за свои же кровные, то ли чувствует себя уж слишком виноватым перед дочерью и потому готов идти на любые жертвы. Был еще третий вариант – никуда он идти не планировал, но так плохо о Юрие думать не хотелось. В любом случае мужчина он состоявшийся, так что просвещать его даже на всякий случай не стала.

Расстались мы вполне довольные: Машка и Юра – взаимопониманием, а я – тем, что можно с чистой совестью отправиться домой и наконец-то отдохнуть. Я даже Машку погулять отпустила, пригрозив в случае чего не пустить на концерт. Девчонка вроде прониклась и обещала глупостей не делать. Так что всю вторую половину дня я принадлежала только себе и была неприлично этим фактом довольна.

Понедельник наступил до обидного быстро, а вместе с ним пришли и дополнительные обязанности. Я, как обычно, сидела в преподавательской за рабочим столом, вяло жевала бутерброд, на этот раз собственного производства, и старалась не замечать косые, порой недоуменные взгляды коллег, явно удивленных необычным хобби новенькой ассистентки. Вряд ли Измайлов посвятил коллектив в суть нашей совместной факультативной деятельности. Чувствовала себя, мягко говоря, неуютно. Бессмысленный и беспощадный треп молодежи давно перестал развлекать, сценарий выступления я уже знала не хуже самих весельчаков, могла им даже суфлировать при необходимости. Директор в преподавательской не появлялся, видимо для того, чтобы избежать пересудов, и я уже успела изрисовать палочками и завитушками три казенных листа А4. Все это заставляло вздыхать и задаваться вопросом из серии «в какую пропасть медленно, но верно катится моя жизнь?», а если быть точнее – на какие же рельсы я сама ее толкаю? Ни перспективной работы, ни планов, ни личной жизни… В какой момент разговор двух парней в аудитории неподалеку свернул не туда, я и сама не заметила. Остальные члены команды отправились по домам, поэтому говорить начистоту тем двоим никто не мешал. Я встрепенулась.