Борис Саприн - Тернистая дорога в рай

«Всего полчаса», – подумала раздосадованная Вера и, понурив голову, стала смотреть на впереди стоявшее кресло взглядом, исполненным сожаления о том, что их приятное знакомство, их любезное общение были столь непродолжительными.

Бывает, случайно встретив человека, если не навсегда, то довольно надолго сохраняешь его светлый образ в своём сердце. И за неимением возможности встретиться с ним, принимаешься отыскивать его прекрасный образ в недрах своей памяти, в самых дальних её безрассветных уголках, и стараешься извлечь из этих потерянных глубин даже малейшие черты его светозарного характера, детали встречи, даже самые крохотные. Неожиданно для самого себя находя эти микроскопические мелочи, которые казались незначительными и давно забытыми, начинаешь невольно понимать, насколько сильное впечатление произвёл этот человек на тебя, раз ты пронёс неизгладимую память о нём сквозь быстро утекающие годы и вереницу самых разных событий. Бесспорно, такие негаданно-волнующие встречи откладывают несмываемый отпечаток не только на нашем неугомонном сердце, но и на всей нашей дальнейшей жизни.

На удивление оставшиеся полчаса Глеб и Вера сидели, почти не проронив ни слова. Отчего вдруг погас теплотворный огонёк их пламенного общения?

– Вот и всё. На этом наше совместное путешествие, к сожалению, заканчивается, – с нарочитым огорчением подытожил Глеб, когда автобус стал замедлять свой мерный ход, приближаясь к остановке. – Дальше мы пойдём разными путями. Хочу заметить: эти несколько часов были великолепны. Надеюсь, я сумел скрасить для Вас серый отрезок Вашего пути и Вы будете вспоминать меня добрым словом.

– Непременно, – коротко ответила Вера.

– Удачи Вам и всего самого наилучшего, – пожелал Глеб, встав с кресла и потянувшись одной рукой на полку за своей сумкой. – Я уверен, что Вы сумеете воплотить свои благословенные мечты в славную реальность,

– И Вам удачи, – с ласкающей улыбкой произнесла Вера.

Глеб благодушно улыбнулся ей в ответ и, достав сумку, неспешно покинул автобус. На остановке его ожидал давний приятель, Василий, знакомый с ним ещё со школьной скамьи, который согласился приютить Глеба и помочь в поисках работы.

Василий жил один в съемной квартире и подыскивал себе соседа, чтобы пополам разделить с ним обременительную плату за жильё. Он сразу предупредил об этом Глеба во время телефонного разговора и тот согласился.

По пути к съёмной квартире Василия они оба шли в задумчивом молчании. Казалось, Глеб не замечал ничего, что происходило вокруг. Словно он шёл по узкому безлюдному коридору, окутанный крылатыми и неотвязчивыми мыслями. Он никак не мог выбросить из головы то, что с ним произошло. Ужасное лицо старика всё время было у него перед глазами.

– Чёрт возьми! – внезапно воскликнул Глеб, чем слегка напугал приятеля.

– Что такое? – поспешил осведомиться на мгновение обескураженный Василий.

– Да ведь я забыл взять у неё номер телефона, – ответил Глеб, повернувшись лицом к приятелю.

– У кого? – недоумённо вопросил Василий, и в то же время был бесцветно осенён туманным подозрением.

– У девушки, с которой познакомился в автобусе. Я должен вернуться, – решительно продекламировал отравленный оглупляющей влюблённостью наивный Глеб.

– Постой! – останавливал Василий. – Остановка автобуса длится всего десять минут – она уже уехала.

– Дьявол! – бессильно выругался огорчённый Глеб.

От опытного глаза искушённого Василия не укрылось заронившееся в сердце Глеба всепожирающее бессмысленное чувство влюблённости в упущенную незнакомку.

Глеб же, раздосадованный своей непоправимой оплошностью, не мог более думать ни о чём из-за раздирающего его душу язвительного чувства. Ведь он надеялся в Вере найти спасение от много лет терзавшей его боли и думал, что эта девушка наконец залечит его кровоточащие раны на разбитом сердце, склеив его воедино.

За ужином Глеб поведал Василию о своём знакомстве с Верой, о своих новоиспечённых, но прекрасных чувствах. Так же он рассказал приятелю о своём давнишнем первом опыте, о напрасной попытке завязать общение с незнакомкой, которая была известной фигуристкой, олимпийской чемпионкой. Он же был простым парнем, который не купался в головокружительных лучах славы. Его от силы знало тридцать–сорок человек: его одноклассники и учителя. К тому же, из-за своей врождённой мучительной стеснительности он был всечасно обделён вниманием прелестных одноклассниц, что ещё больше загоняло его в неразрушимую клетку неотвязной робости. И в конце концов, устав от опостылевшего ему чувства, он решил написать письмо этой спортсменке. Глеб с детальной точностью припомнил каждое слово, вдохновенно изложенное в том письме.

«Не случайно моё сообщение начинается с посвящённого Вам стихотворения, которое я сочинил сегодняшним днём, озарённым лучистой надеждой и восторженным ожиданием ответа. Тем самым я хотел доказать, что Вам пишет живой человек, способный мыслить, а не бездушная программа, рассылающая спам.

Я полон убеждения, что в социальной сети, в этой виртуальной паутине, скрывающей подлинность человеческих чувств и эмоций, Вы получаете бессчётное множество сообщений от различных людей. Многие незнакомцы, наверняка, в своих письмах рассыпаются перед Вами в дифирамбах, восхваляющих вашу красоту, являющую собой неоспоримое совершенство, хваля Ваш талант и успехи, служащие лучшим свидетельством Вашей усидчивости. Но какова вероятность, что среди них найдётся хоть один, не подстрекаемый желанием познакомиться со знаменитостью, который написал Вам непосредственно ради самого общения?

Порой ни к чему не обязывающая беседа с незнакомым человеком, которого вы никогда не видели и, вероятнее всего, никогда не увидите, позволяет открыть в себе что-то новое. Новые знакомства расширяют грани обыденности, прогоняя прочь рутинную тоску.

Поэтому я, отбросив лишнее смущение и вооружившись некоторой толикой смелости, пишу Вам эти строки, уповая на Вашу благосклонность к общению. И надеюсь, что моя чрезмерная словоохотливость не смутила Вас и не побудила отправить моё сообщение на свалку истории, удалив его.

PS. Не беспокойтесь, докучать я Вам не стану. Если Вы не осчастливите меня своим ответом – более я Вас не потревожу».

– И каков же был её ответ? – осведомился Василий, изрядно удивившийся содержанию письма, но подспудно догадался, что попытка Глеба была бесплодной.

– Она ответила мне язвительным молчанием, – приподняв нижнюю губу и брови, ответил Глеб, покачав головой и разведя руками.

– Не удивительно. А что за стих ты ей посвятил? – осведомился Василий.

– Не помню: давно это было. Почему «не удивительно»? – смутился Глеб.