Лили Рокс - Девочка для миллиардера

– Альберт, хватит что ли уже! Ты меня смущаешь! Тебе мало девушек вокруг? – возмутилась я, еще больше краснея.

– Мало, – согласился он. – Я люблю девушек, натуральных, так сказать. А таких все меньше и меньше, мне прямо развернуться негде. Посмотришь на какую-нибудь красотку, а у нее то губы надутые, то сиськи. Волосы сплошь у всех крашеные, у восьми из десяти наращенные ногти. Такие, толстые, длинные фу, аж мороз по коже.

Знаешь я как-то пошел с девушкой в маникюрный салон, от нечего делать. Она села к мастеру, с такими же длинными когтями и ей стали снимать этот лак. Меня чуть не стошнило, ей прямо фрезой пилили и сверху и снизу, это же настоящая операция. А когда сняли все, это выглядело еще ужасней. Я чуть в больницу ее не отвез, чтобы забинтовали и вылечили повреждения.

Я слушала и умилялась его чисто мужскому представлению о женской красоте. А он продолжал:

– И еще они же деревянные все, налепят на себя и ждут что с них будут пылинки сдувать и обслуживать всячески. Их даже трахать неинтересно, лежит бревно, а ты его ворочать должен, трудится, я что дровосек? Поэтому девушек я ищу нормальных, без этих всех внешних прибамбасов.

Как только он заговорил о сексе, у меня сразу же перехватило дыхание. Я никогда не думала об Альберте, как о парне, с которым можно заниматься ЭТИМ. Да и вообще… Не задумывалась о мужчинах, и как-то даже упустила тот факт, что помимо общения и прикосновений, им еще нужно давать что-то большее. Такими их создала природа и ничего тут не поделаешь.

Судя по тому, что рассказывала нам преподавательница на уроках религиоведения, секс – это что-то примитивное и грязное, а люди, которые достигли какого-то духовного просветления, могут жить без потакания природным желаниям, которые свойственны животным.

– Альберт, мне не нравится тема нашего разговора, давай ее сменим, – грубо отрезала я и пошла быстрым шагом вперед, – Мне не приятно, когда ты говоришь обо мне такие вещи!

– А что я такого сказал? Эй! Подожди! – он догнал меня. – Я же не про тебя говорил. Ты чего?

– Что за нелепые сравнения меня с другими девушками, которых ты там трахаешь?! – снова грубо и довольно громко сказала я.

– Ревнуешь что ли? – хмыкнул он.

– Да иди ты! – обиделась я и снова пошла вперед.

– Вась, да ладно тебе, на пустом месте психуешь. Я же не то имел в виду! Да остановись же ты! – он схватил меня за руку и потянул к себе. – Я имел в виду, что ты – особенная. Не такая, как все эти искусственные люди. Они носят маски и не могут быть самими собой, а ты – реальная.

Я косо посмотрела на него и улыбнулась. На него сложно долго злиться, он слишком смешной и милый.

– Васек, по тебе же видно, что ты вся естественная, при этом ты – горячая, вон какие эмоции показываешь и не манерничаешь. Я даже подумал вначале, что ты под кайфом, когда увидел в первый раз на том кладбище.

– Обдолбанная? С чего бы? – прыснула я со смеха.

– Ну, так общаться с покойниками можно либо от эмоций, либо когда ты обдолбанный. В общем, ты мне понравилась сразу.

Я застываю в недоумении, Альберт в этот момент тянет меня к себе ближе и так нежно целует в щеку, что у меня на миг кружится голова.

Мне кажется, я испытываю сейчас нечто похожее, когда Алекс прикасался ко мне, и когда держал меня за руку. Сердце выпрыгивает из груди, во всем теле приятная ломота.

Схожу с ума, не могу контролировать свое состояние. Все во мне кричит, чтобы я оттолкнула Альберта, но я не могу. Вместо этого я начинаю понимать, что мне хочется, чтобы он еще раз поцеловал меня.

Вот черт, неужели я влюбляюсь в Альберта? Неужели это так работает? Слишком все как-то просто… Коснулся, поцеловал, сделал комплимент, и я уже готова раскрыть свое сердце. Никогда бы не подумала, что это так примитивно действует. А самое главное, что эта примитивная модель будет работать и у меня.

Неужели я буду влюбляться в каждого, кто проявит ко мне хоть какой-то мало мальский интерес? Наша училка по религиоведению сказала бы сейчас, что она думает по поводу моих низменных и животных желаний. Похоже, ничему она меня так и не научила, я совершенно не могу блокировать эти ощущения в теле, и если честно, не особо и хочу этого делать.

Сейчас мне кажется, что я наоборот готова на все, чтобы продлить их. Я не могу их объяснить, но это нечто удивительное. Я словно парю над землей.

– Эй, Васек, земля вызывает, – голос Альберта вытаскивает меня из моего транса. – Ты что такая испуганная? Не парься, это был просто дружеский жест, не более того. Мы же с тобой друзья.

Последнюю фразу он сказал с каким-то разочарованием, хотя может быть, мне так кажется.

Сославшись на головную боль, я кое-как отделалась от Альберта и пошла бродить по улице. Почему-то меня снова потянуло на кладбище, и я поехала туда, где постоянно проводила время.

Гуляя среди могил, я поймала себя на мысли, что за столько лет я даже ни разу не поинтересовалась, где похоронены мои родители. Наверное, подсознательно, я не хочу этого знать.

Но я навещаю могилы чужих людей, и внутренне видимо настроила себя, что я этим искупаю какой-то грех. Так я отдаю дань памяти моим ушедшим близким, которых я с каждым днем все больше и больше забываю…

Несмотря на холод, я сажусь на лавку и пытаюсь вслушиваться в звуки тишины. Сейчас нужно побыть одной и разобраться в себе, выговориться в конце концов, а лучше мертвых меня никто не сможет выслушать.

Я не могу понять, что чувствую. Мне казалось, что я безнадежно влюблена в Алекса, и обречена всю жизнь нести этот крест, но тут внезапно появляется Альберт, и говорит мне, что я ему нравлюсь, целует меня и все… Я уже начинаю думать о нем, как о человеке, в которого могу влюбиться. Неужели я такая изменчивая?

– Дочка, ты навещаешь тут кого-то? Я тебя довольно часто вижу. – Слышу над головой старческий голос.

Резко обернувшись, я невольно вскрикиваю, старая цыганка подобралась ко мне так незаметно, словно вылезла из могилы.

Я что-то пробурчала в ответ и отвернулась ожидая, что она поймет, что я не склонна к общению. Но она продолжает стоять рядом, и у меня от ее присутствия просто мороз по коже.

Чего ей от меня надо? А вдруг она и вправду, того… Неживая… Бывает же такое, наверное. Я видела в некоторых фильмах, но никогда не воспринимала всерьез подобное.

– Хочешь, я расскажу тебе твою судьбу, что тебя ждет и когда ты умрешь? – Снова этот мерзкий голос, от которого у меня вновь пробегает мороз по коже.

– Спасибо, не нуждаюсь в ваших услугах, я хочу побыть одна, – довольно грубо отвечаю я и демонстративно отворачиваюсь.

– Дай сколько-нибудь денег детишкам на еду, и будет тебе счастье.

Я от такой наглости теряю дар речи.