Эллен Фоллен - Коварные игры

– Конечно, тебе-то ехать некуда, поэтому ты прилип к нам, – отвечает уже весь красный от удушья Макс. – Скажи ему, Дева! Скажи! Не будь трусихой, прогони его!

Я расплакалась, сама не знаю почему. Мне было так страшно и жалко их двоих. Джино я любила как родного, а Макс, он всегда был моим. Как я могла выбрать между ними, если оба мне дороги. Я села на траву и громко рыдала, пока из дома не вышли мои родители и не разняли мальчиков. Так происходило всегда, никогда не понимала, почему мы не можем дружить вместе.

Я разложила вещи по полкам, расположила в нужном мне порядке гигиенические принадлежности в совмещенной ванной комнате и приняла душ. В моем чемодане было то немногое, что могло мне понадобиться на некоторое время. Отец обещал отправить все, что для меня жизненно важно, сразу же после моего отъезда. Высушив волосы, я долго стояла напротив окна и смотрела на запущенный и неухоженный виноградник. Завораживающий вид.

Здесь пахло древесиной, краской. Старого типа кровать с прямоугольной рамой на ножках, расположенных по углам, на нее при желании можно повесить балдахин. Тяжелые шторы из хорошей ткани на окнах, покрытая пылью огромная люстра и пара тумбочек. Меня так и подмывало полезть под потолок и снять каждую стеклянную деталь, отмыть ее и посмотреть, как засияет люстра. Вот только не уверена, что хозяину понравится моя идея.

Встретить его там на дороге было таким волнительным моментом! Он вел себя как неотесанный мужлан. Неухоженный, с волосами, отросшими до воротника, в застиранной рубашке, с торчащей во все стороны щетиной и в штанах на подтяжках. Он не был тем парнем, которого я знала. Максимилиан из моего прошлого – лоснящийся щеголь с начищенными ботинками и задатками избалованного аристократа. А этот человек мне незнаком. Даже его манера общения не похожа на Ди Маджио.

Я вышла из комнаты и двинулась по направлению к кухне, оттуда доносились приятные пряные запахи. Остановившись в дверях, замерла от вида мужчины в фартуке с закатанными рукавами. Он стоял у плиты и перемешивал что-то в глубокой сковороде, бубня себе под нос. Еще одна особенность. Кажется, он все делает сам, ловко, так, словно делал это годами. В его руках появляется ложка для перемешивания, и он свободно управляет несколькими блюдами сразу. Отвлекается на кастрюлю, в которой булькает кипящая вода, переставляет бутылочки, нюхая каждую, и добавляет все в приготовленную пищу. Его привлекает моя тень, стоящая на пороге, и он оглядывается на меня, осматривая с ног до головы.

– Могу ли я тебе помочь? – смущенно заламываю пальцы.

– Не можешь, – отвечает он в своей манере. Прихрамывая, идет к одной из многочисленных полок и достает пасту фузилли.

Макс будто не переносит меня на дух, хотя именно я должна злиться на него и вести себя подобным образом.

– Хорошо, тогда я прогуляюсь, – не знаю, зачем отчитываюсь, но он уже надоел разговаривать со мной этими односложными предложениями.

– Попробуй, – он даже не смотрит на меня, голос звучит отрешенно и безразлично.

Попробовать?! Чувствую, он не пойдет мне навстречу и брак с ним станет ужасной ошибкой и вылезет мне боком. На душе остается неприятный осадок после этого короткого и ничего не значащего разговора. Я выхожу на улицу и иду по вымощенной круглыми камнями дорожке вдоль дома. Широкая площадка с каким-то квадратом, внутри которого протянуты трубы. Догадываюсь, что скорее всего здесь должен быть фонтан. Осматриваю недостроенные помещения, у некоторых строений нет крыши или стены выложены не до конца. Так обычно выглядят места, где не хватило денег или рабочей силы, но я больше склоняюсь к первому варианту. Если все это строил собственноручно сам Макс, можно ему стоя поаплодировать.

Захожу за здание, и ко мне навстречу по широкой серпантинной дорожке идет отец моего жениха. Он опирается на трость, спускаясь с невысокого холма, и, замечая меня, машет. Я иду ему навстречу и замираю, как только передо мной вырастает пустое поле с торчащими из-под земли кольями с натянутой металлической леской для лозы. Ноги сами несут меня к этому месту, вот, оказывается, где произошел пожар. Когда мы ехали, этого не было видно, а теперь сердце кровью обливалось от такой картины. Галечник уже не пахнет гарью, округлые камни светло-серого природного оттенка, они выложены в кружок там, где должны были расти корешки винограда.

Я опускаюсь на корточки и касаюсь теплой галестры. Такое встречается обычно на подтопленных участках, хранящих в себе морские терруары. Мои волосы подхватывает ветер, значит, здесь продуваемая низменность, богатая минералами. Я сразу представила, каким будет на вкус вино из этих земель. Совсем иным, нежели производим мы. Небольшая солоноватость, насыщенная минералами. Идеальное бордо Тосканы.

– Я все еще не могу смириться с этой потерей, – глухо произносит Серджио, становясь рядом со мной. – Был тяжелый период, надеюсь, все наладится с твоим появлением, – показывает тростью в сторону своего дома, туда, где заканчивается поле.

– Мне очень жаль, – выпрямляюсь, так и не копнув глубже под толщу галестры.

Всматриваясь вдаль, понимаю, насколько ему больно говорить о случившемся. Он обнимает меня за плечи, и мы вместе двигаемся назад к дому.

– И мне все же пришлось выдернуть тебя. Расскажи, как доехала?

Слегка кивнув, задумалась, стоит ли рассказывать о том, что я два часа простояла в аэропорту в зоне прибытия, ожидая, что меня встретят? После увиденного на месте пожара, кажется, жаловаться на его сына, забывшего обо мне, все равно что резать тупым лезвием.

– Все хорошо, успела рассмотреть южные прелести и порадоваться яркому солнцу. – И тут я не лукавила: машина, которая повезла меня за бешеную цену, успела объехать половину города и глубинку, в которой жил Макс с отцом. Когда на пути начало появляться бесчисленное количество кочек, водитель пожелал высадить меня, отказавшись от доплаты. – Мне понравилось.

– Да, у нас живописно. Чего стоят серпантины и маковое поле.

Мы заходим вместе в дом, и улыбка тут же слетает с моего лица.

– Руки мой. – Максимилиан указывает на меня деревянной лопаткой. – Туда, – снова тычет на двери ванной комнаты.

– А мы вместе сходим, – поддерживает его отец, мягко подталкивает меня в комнату и прикрывает за нами двери. – Ему надо привыкнуть.

– Мне тоже. – Вытираю мокрые руки о полотенце и жду, когда он закончит. – Он ведь не был таким. Я не смогу постоянно находиться здесь, у меня есть дела. И когда Макс станет моим мужем, как я все объясню? Ему придется меня сопровождать.

– Так отложи… Временно. Дальше видно будет. Все образуется. Прошу.

– Вам не кажется, что слишком много просьб для меня одной? Разве я уже не сделала все от меня зависящее?