Сара Хогл - Вы друг друга стоите

Взглянув на карточки, я недовольно шиплю, и Зак понимающе кивает.

Миссис Уайт, в кухне, при помощи веревки.

– Ну, кто бы мог подумать! Похоже, убийца – я, – радостно сообщаю я всем. – Даже не догадывалась, что во мне есть что-то такое.

Николас недоверчиво косится на меня. Думаю, сегодня ночью он глаз не сомкнет.

А хуже всего в сегодняшнем вечере то, как быстро Николас о нем забыл.

Мы снова дома, и я все еще злюсь, а он – нет. Просто печет печенья, пообещал сам вымыть всю посуду, и теперь мне некуда направить свой гнев, потому что он Выше Этого, то есть он победил.

Предлагает мне даже облизать силиконовую лопатку, но я отказываюсь – может, это уловка, попытка убийства при помощи сальмонеллы. Тогда он небрежно целует меня в волосы и отстраняется, улыбаясь так, будто я невинный ребенок.

Он знает, что сейчас я спорить с ним не могу, потому что если начать ворошить прошлое, это будет выглядеть мелочно, так что я остаюсь на своем уже протертом месте на диване (с краю справа), где просидела тысячи часов, делая вид, что смотрю телевизор, что слушаю Николаса и что я счастлива.

Пока он стоит ко мне спиной, я быстро делаю фотографию и выкладываю в «Инстаграм» в розовом фильтре. Ставлю в подписи три сердечка и пишу: «Вечер настольных игр с любимым! Лучшее завершение отличного дня. Ни с кем другим я бы его провести и не захотела», добавляю смайлики-поцелуйчики и хештеги #ЖивемЖизнь #ЗамужЗаЛучшегоДруга #ПоцелуйЛюбвиОтРоуза.

«Поцелуй любви от Роуза» – наш свадебный хештег, и если набрать его в Pinterest, выпадет миллион картинок букетов, оформления стола и свадебных платьев, которые мне очень нравятся, но покупать их запретили. С первым ответом («божечки, какие вы милые») в кровь начинает поступать дофамин, но после ответа Зака («ржунимагу, ну да, конечно») воздушное плюшевое чувство превращается в скрежет металла. Его комментарий я удаляю.

В том, что я до сих пор не вырвалась из этого хаоса – только моя вина, и я это знаю. Человека трусливее меня еще поискать. Мой отказ отступить – медвежья услуга нам обоим. Будь у Николаса хоть половина мозга, он бы тоже хотел отменить свадьбу, так что, может, мы оба застряли в патовой ситуации и ждем, кто же выйдет из игры первым.

Он не уступит, и вот почему: его мать капала ему на мозги, требуя жениться и подарить ей внуков, чтобы она могла их рассортировать на любимчиков и всех остальных, в зависимости от того, чью внешность унаследует наше несчастное потомство. Если Николас сейчас сбежит с тонущего корабля, Дебора снова начнет его пилить, заставляя родить детей из яйцеклетки ее старой подруги по теннису, Эбигейл, которая умерла год назад и из каких-то безбожных помышлений оставила свои яйцеклетки семье Роуз.

Спрыгнуть с корабля не смогу и я. Все это время кричать о своем счастье и идеальных отношениях и тут вдруг сбежать – они решат, что я обманщица и все подстроила.

Кроме того, миссис Роуз не раз намекала, что, если я отступлю, она пришлет мне счет за свои хлопоты. Если я брошу ее сына, она наверняка потащит меня в какой-нибудь суд малых исков, требуя возместить ей деньги за хрустальные подсвечники от Сваровски, выполненные эксклюзивно для нее с буквой «Р» (индивидуально заказывать пришлось все, чтобы «Р» была везде), которые даже выбрали без меня. Сбережений у меня не так много, но те, что есть, я буду защищать зубами и когтями.

– Мама все никак не может успокоиться насчет добрачного соглашения, – говорит из другой комнаты Николас. Может, мы так и провели здесь весь вечер, а поездку к Брэнди мне нарисовало собственное воображение? Я сижу на том же месте, уставившись в ту же точку, а в желудке ворочается та же смутная тревога – третий невидимый участник наших бесед, неизменно появляющийся, стоит заговорить о свадьбе.

– Я сказал ей, ни за что, – продолжает он, когда я не отвечаю. – Они с папой такого не заключали, почему мы должны? И потом, можно подумать, ты от меня уйдешь.

Николасу нравится хвалить себя за отказ от добрачного соглашения. И, судя по тому, что он постоянно поднимает эту тему, все время об этом думает. Ждет от меня реакции, похвалы – какой он молодец, но я не отвечаю.

– Прическа Мэнди просто ужасна, – замечает Николас, впившись в меня взглядом. – Эта челка. Жуть.

Он знает, что ее зовут Брэнди. Я упоминаю о ней как минимум раз в день. У меня уже дым из ушей идет, и не только из-за этого: когда мы с Николасом встретились, у меня тоже была челка. Он постоянно твердит, какой я была хорошенькой, как он влюбился с первого взгляда, и в то же время стоит ему увидеть женщину с челкой – непременно скажет, как сильно эту прическу ненавидит.

– Ей она идет, – выступаю я в защиту подруги. И это правда. У Брэнди короткая стрижка, челку она сделала отдельными прядками и очень аккуратно. Вообще у нее прическа всегда на высшем уровне. В этом месяце, к примеру, для своих экспериментов с цветами она выбрала черный и гранатовый оттенки. Сочетание завораживающее, а уж когда она выходит на солнце – можно сразу рекламу снимать. Макияж тоже всегда безупречен, и на моей памяти только она способна сочетать подводку цвета электрик с оранжевыми тенями для глаз с эффектом омбре и пурпурной помадой.

Он тихонько насвистывает какой-то простенький мотивчик. Будто говоря: «Как скажешь».

Реальность ускользает от меня так незаметно, что я уже почти не замечаю комнаты вокруг. Мысленно кликаю на текстовый файл на компьютере, список позитивных качеств Николаса, проглядываю каждую выученную наизусть строчку. Уже не впечатляет: возможно, я так часто перечитывала их, что перестала воспринимать.

Николас всегда держит мне зонт и следит, чтобы я не промокла. Когда мы паркуемся в дождь, подвигает машину, чтобы я с пассажирского сиденья вылезла не на топкий газон, а на тротуар. Все мои заказы в ресторанах он запоминает и, пока я в дамской комнате, заказывает у официанта именно то, что нужно.

У него густые, красиво растрепанные волосы шоколадного оттенка, и куда бы мы ни пошли, женщины поглядывают на него с явным интересом. Он говорит, что мои глаза цвета шампанского и что именно по этой причине оно стало его любимым напитком с самой нашей встречи; а когда он улыбается мне, по венам начинает бежать что-то восхитительно шипучее, с лопающимися пузырьками.

Николас любит собак. Не настолько, чтобы завести, но достаточно, чтобы, когда я наклоняюсь погладить чью-то чужую собаку, со смешком сказать:

– Даже не думай.

Он не смотрит наши любимые сериалы тайком, без меня. А если по радио пускают песню, которую он терпеть не может, то не бросается переключать, а сначала спрашивает, нравится ли она мне. И те носки с пуделями, которые я в шутку подарила ему на наше первое свидание, он носит до сих пор.