Сара Хогл - Вы друг друга стоите

На нашу годовщину мы не пошли на свидание, даже выходной не взяли, чтобы побыть вместе, и вообще никак не выделили этот день. Мы же спокойные и уравновешенные, не то что его родители. Наша любовь настолько Настоящая, что мы можем сидеть и смотреть футбол, будто ничего особенного в этой дате нет, просто еще один день. Все дни одинаковые. Все дни как наша годовщина.

На языке уже вертится ответ, но я заталкиваю его поглубже, заставляя себя подобрать другие слова.

– В шкафчике над микроволновкой.

– Спасибо. Слушай, а у тебя не получится их сегодня приготовить? Стейси сможет отличить домашние от покупных. А я не хочу слушать ее брюзжания.

Я окидываю его презрительным взглядом, которого он не видит.

– Нет. Я иду к Брэнди.

– Так и я тоже, но у нас еще куча времени, разве нет? Мне нужно заскочить в душ, а ты все равно ничего не делаешь, просто сидишь. Можешь прямо быстренько замесить тесто, на скорую руку?

– А ты не можешь сам все завтра сделать? Зачем вообще они тебе сию секунду понадобились?

Он включает духовку – хоть бы проверил, есть ли у нас все необходимые ингредиенты. Наверное, считает, что я чего-нибудь намешаю из ничего, как мышки Золушки.

– Вот еще, вставать до зари ради пары десятков печений. Легче сегодня сделать. Стейси повезло, что я вообще это делаю, – уже тише ворчит он, – ведь даже не моя смена… посмотрим, как ей самой понравится в кои-то веки поработать в субботу!

Я смотрю на Николаса, и внутри меня все кипит. Он считает, я не знаю, что он задумал. В душ он так рвется именно сейчас, только чтобы получить право не печь печенья самому, а попросить меня. Так всегда происходит: возвращаемся домой из магазина, и он сразу же делает вид, что у него срочный звонок, лишь бы покупки не разбирать.

Николас вытаскивает миски и очень заблуждается, если считает, что я потом все уберу и помою, и все это ради кого-то, кого он презирает. Стейси может давиться покупными сахарными печеньями, как и все мы. Почему вообще он решил их принести? Они же дантисты. И должны питаться сельдереем.

Я обдумываю, стоит ли попробовать убедить его остаться дома, но вспоминаю, что кто-то должен отвезти меня к Брэнди. Даже пытаться менять колесо не буду, пока он не уедет хоть на какое-то время. Его зазнаистая привычка повторять «А я же говорил» выводит меня из себя, поэтому признаться не смогу. Так что приходится быть настолько упрямой, насколько он вредный.

– Спорим, если бы ты сказал о печеньях своей маме, она бы тебе за двадцать минут приготовила, – лениво отвечаю я. – В форме больших красных сердец с твоими инициалами в глазури.

– Кстати, о маме, – откашлявшись, начинает он. – Она поговорила с портнихой о нарядах для девочек, которые понесут цветы, проверила размеры. И мы оба так радовались, просто до ужаса, что у них есть возможность нам помочь. – На этих словах я прямо чувствую, как душа сжимается, скукоживается и – пуф! – проваливается в пятки. – Все знают, что обычно за свадьбу платят родители невесты, так что нам повезло, что мама с папой так нас поддерживают.

Да, поддержка та еще. В голове возникает картинка моего свадебного платья из плотной ткани, которая белее, чем новые зубные протезы будущего свекра, А-силуэта и на размер меньше, потому что его жена хочет, чтобы я была амбициозной. Я хотела кремово-розовое, с завышенной талией, но мне возразили, что так я буду выглядеть на четвертом месяце беременности. Николас сказал матери, что мы решили подождать с близкими отношениями до свадьбы, потому что Дебора Роуз до смешного старомодна, и нам ничего не остается, кроме как сдувать с нее пылинки и лгать. Так что, когда она заявила, что я выгляжу беременной, мне страшно хотелось ответить, что будет двойня.

Тем днем я вышла из магазина свадебных платьев c психологической травмой и без гроша в кармане – мне выставили счет на три тысячи долларов. Чтобы сохранить репутацию, я настояла на покупке пополам, так что остальные три тысячи заплатила миссис Роуз. Шесть. Тысяч. Долларов. За одно платье. Меня преследуют красные заглавные буквы на пластиковом мешке, в котором томится материал на шесть тысяч долларов, готовящийся лишить меня праздничного пира, так как есть я в таком наряде точно не смогу (а ведь эту часть я ждала больше всего!): ВОЗВРАТУ НЕ ПОДЛЕЖИТ.

Также они предложили своей живущей в другом штате дочери Хезер, с которой я познакомлюсь только на свадьбе, роль главной подружки невесты. Я очень расстроилась, на что мне сообщили, что кому же, как не ей, занять это место, если она станет моей невесткой? Брэнди, моя ближайшая подруга, была абсолютно раздавлена.

Кроме этой должности на мою свадьбу Хезер получит кремово-розовое платье с завышенной талией, как и остальные подружки невесты, но не все, а только со стороны жениха.

Николас хочет, чтобы я это все проглатывала и терпела, пока меня топчут, как уже научился он, а если устрою скандал, пусть даже ради собственной защиты, ему это будет крайне неудобно. Ради сохранения мира я вытерпела столько мерзостей, что мне уже должны были выдать диплом святого. Вслух не возражаю, раздражения не показываю, но он точно его чувствует, потому что в такие дни всегда старается меня избегать. Задерживается на работе допоздна. Проводит у родителей больше времени, чем у нас дома. А когда все же приходит, то будто едва выносит мое общество, дожидаясь, когда же наконец сможет сбежать в свой кабинет и сидеть в компьютере до ночи. Мысленно я называю его «компьютер Карен», как звали компьютерную жену Планктона в «Губке Боб Квадратные Штаны».

У родителей Николаса денег – куры не клюют, и на свадьбу они уже истратили порядочно. Неважно, что говорит Николас, они это делают не потому, что хотят быть милыми, или потому, что я им нравлюсь. Я лишь инкубатор для будущих Роузов, как и любая бывшая девушка Николаса.

Шаг влево-вправо – и его родители немедленно напоминают, как же мне повезло с ними и как много им пришлось заплатить. Мне не нужно на свадьбу лучшее шампанское в стране, подошло бы и вино из пакета. Но нет, для их Никки – все только самое лучшее.

Не волнуйся, Никки. Мамочка с папочкой обо всем позаботятся. Я же знаю, что родители Наоми не могут. Мистера Уэстфилда ведь выгнали с работы, да? А миссис Уэстфилд просто школьная учительница! Как оригинально. Мистер и миссис Уэстфилд едва смогут позволить себе расходы на бензин и свои порции праздничного обеда, бедняжки. А теперь запомни, Наоми, не сутулься. И выбери какое-нибудь другое выражение, пожалуйста. Может, тебе вообще все лицо поменять. А цвет глаз возможен только такой? Точно? А каблуки ты носишь? Да не эти, как у стриптизерши. Ты же станешь одной из Роузов, дорогая. Это имя кое-что значит. Сядь ровно. Не крути кольцо. Ты же нам как дочь, мы так тебя любим. Иди к нам, сделаем семейный портрет, встань прямо за нами и втяни живот.