Юлия Николаева - Неподходящая девчонка

– Майку лучше снять, – говорит Костя, его голос, низкий, с хрипотцой, разносит по моему телу неожиданный импульс, который затихает внизу живота, вызывая жгучее чувство стыда, а вместе с ним… возбуждение.

– Надень пока мою рубашку.

Он сует ее мне в руки, я принимаю, не до конца еще осознавая, что произошло. Скольжу взглядом по подкаченному торсу, а когда ловлю ответный, направленный на меня, громко выдыхаю и вижу, как Костя сжимает зубы.

А через мгновенье делает шаг и выходит за пределы комнатки, я теряюсь, продолжая наблюдать за ним, сминаю пальцами рубашку. Скольжу по его телу взглядом быстро, словно надеясь, что это не даст ему понять мое состояние. Он же держит свой на моем лице, тяжелый, исподлобья. Напряжение между нами не уходит, несмотря на растущее расстояние. Мы сцепляемся взглядами прочно, и…

– Я отдам курьеру документы, он им отвезет, – Илья врывается в кабинет и разрушает царящую тут обстановку. Тормозит на месте, переводя взгляд с полуголого Кости на меня и обратно, хмурится.

– Что происходит? – спрашивает более резко у друга, а я начинаю частить:

– Все нормально, я просто промокла насквозь, и Костя дал мне свою рубашку, чтобы переодеться на время.

Они стоят друг напротив друга, боком ко мне. Илья, усмехнувшись, спрашивает Костю:

– А ты, значит, решил пожертвовать рубашкой? А сам бы пошел полуголый покорять всех женщин вокруг?

– Вообще-то я рассчитывал, что ты поможешь ей, у тебя же наверняка есть шмотки для персонала. Или надо было оставить ее так?

Костя переводит на меня насмешливый взгляд, следом за ним поворачивается Илья, осматривает меня, и я, наконец, спохватившись, прикрываю грудь Костиной рубашкой. Тут же чувствую запах туалетной воды, перемешанный с запахом мужского тела. Зачем-то сильнее тяну носом, а Илья в этот момент направляется в мою сторону. Прижимаю к себе рубашку, словно пытаюсь спрятаться за ней.

– В ящике стола есть несколько новых футболок, – говорит Илья мне, – можешь надеть. А рубашку давай вернем этому герою.

Я киваю, протягиваю рубашку и ловлю еще один быстрый взгляд, направленный на мою грудь. Больше никогда не надену белую майку, вот вообще никогда!

Илья прикрывает дверь, а я достаю из ящика темно-серую мужскую футболку, стянув мокрую майку, надеваю. Она пахнет кондиционером для белья, но дразнящий аромат туалетной воды мне нравился больше.

– Почему они не подписывают, Кость? – слышу вопрос Ильи.

– Меня спрашиваешь? Спроси Ольховского.

– Эта отцовская идея вести с ним дела…

– Он тебе не нравится?

– Не знаю, – Илья отвечает, помедлив. – Приедет сюда, пообщаемся, там видно будет.

Я топчусь у двери и слушаю. Хотя, конечно, ничего толком не понимаю, да и не касаются меня дела их фирмы. Невольно вспоминаю эпизод в лесу. И становится немного тревожно: не мог же Костя что-то задумать за спиной у Ильи? Они ведь друзья…

– Не переживай, Илюх, он все подпишет. Просто набивает себе цену, – слышу Костин ответ. – Он же у нас москвич, весь из себя крутой бизнесмен, не то что мы тут, ребята на периферии. Но сколько бы не кидал понты, ему сотрудничество с нами так же выгодно, как и нам с ним.

– Ладно, не будем загадывать.

Так, кажется, я неприлично долго торчу в кладовке. Аккуратно выхожу, ловлю на себе взгляд двух пар глаз. Костя встает.

– Я поехал.

– Давай. Подкинешь Нату домой?

Вопрос вызывает у меня изумление. Я расширяю глаза, снова ловлю на себе взгляд.

– Твоя Ната, как мышонок, всех боится, – усмехается Костя, за что ловит укоризненный взгляд друга.

– Дождь уже кончился, – замечаю быстро, – я сама доеду, не переживай, Илья.

– Глупости, Костя тебя подвезет, мне будет спокойней. Хорошо?

Выдыхаю. Хорошо? Ну, как сказать. Ничего не отвечаю, но когда Костя идет мимо, обреченно следую за ним. Мы молча выходим из ресторана и идем к крытому участку парковки. Я не сразу соображаю, почему. И только когда вижу здоровенный блестящий мотоцикл, останавливаюсь, как вкопанная.

– Забыл сказать Илюхе, что я не на машине, – Костя так похабно улыбается, что я сразу понимаю: специально он это сделал, чтобы подразнить меня. Я ему не нравлюсь, это понятно без слов, и он пытается меня задеть при каждом удобном случае. Странно, что Илья этого не замечает.

– Я на этом не поеду, – качаю головой.

– Что же я скажу другу? Вдруг тебя по дороге украдет кто-нибудь? Извращенцев нынче море, и клюют они не только на красавиц.

Так, еще один камешек в мой огород. Ладно, издевается, думает, я струшу? Нет уж.

– Шлем давай, – протягиваю руку, Костя вздергивает бровь, достает из багажника второй шлем. Натягиваю его на еще невысохшие волосы, представляя, какая славная у меня будет прическа после. Застегиваю шлем и упираю руки в бока.

Костя только головой качает.

– Ну, садись, прокачу с огоньком, – замечает, натягивая свой шлем.

Я усаживаюсь сзади, не зная, куда деть руки.

– Держись за меня, – говорит Костя, не оборачиваясь, и начинает заводить мотоцикл.

– Я лучше бы за что-то другое, – бурчу на это.

– Как знаешь.

Как только мы резко трогаемся с места, охаю и вцепляюсь в мужчину, обхватив его. Слышу, как он тихо смеется. Гад.

– Поехали?

– Адрес ты знаешь, – язвлю в ответ.

С парковки мы, конечно, выезжаем на малой скорости, но, оказавшись на дороге, набираем. И я уже забываю о любых разногласиях, потому что мчатся мимо автомобилей вот так, полностью открытым, – это одновременно страшно и… захватывающе. Тучи снова разошлись, светит солнце, лужи под колесами разлетаются в стороны брызгами, и почему-то тянет кричать и смеяться. Конечно, я себе этого не позволяю, но улыбка по лицу ползет, и я ее не сдерживаю. На повороте охаю, сильнее прижимаюсь к Косте, чувствуя под ладонями его крепкое тело. Вспоминаю, как он стоял напротив с голым торсом, закусываю губу. Как же это все было неоднозначно… Неправильно. Невозможно!

– Не боишься, мышонок? – кричит Костя сквозь шум ветра.

– Я не мышонок, – ору в ответ. Конечно, не вижу, но почему-то уверена, что он улыбается.

К моему дому мы приезжаем через пятнадцать минут. Костя тормозит во дворе, и только когда полностью останавливается, я отпускаю его, чувствуя на мгновенье сожаление. Так, Ната, это уже перебор, точно. Адреналин, что ли, в голову бьет?

Слезаю, стягиваю шлем, Костя наблюдает за мной, оставаясь сидеть, но поставив мотоцикл на подножку.

– Понравилось? – спрашивает меня, принимая шлем. Я ерошу волосы, которые наверняка сейчас похожи на мочалку, потом говорю:

– Понравилось. Немного страшно, конечно, но все равно здорово. Спасибо, что подвез.

– Обращайся, – усмехается Костя, убирая шлем. Мы снова смотрим друг на друга. Когда пауза затягивается, быстро говорю: