Рената Окиньская - Тафира моей души

ТУНИКА.

Я вижу его сразу, стоит мне зайти в магазин – на фоне скромных интерьеров небольшого супермаркета он выделяется, как райская птица среди курятника. Белые брюки, светлые туфли, красная футболка-поло, на руке какой-то немыслимый браслет, в глазах смешинки.

Лёша вернулся.

Он тоже сразу выхватывает меня взглядом, и я замечаю, как дрогнули его губы. Я знаю, это всё из-за моей новой туники, воздушной, яркой, летней бело-голубой туники, которую я наконец-то решилась надеть.

Мы несколько минут кружим по залу, складывая покупки в корзины и переглядываясь, и неизбежно сталкиваемся у кассы.

– Извините, вы не подскажите, где здесь сто тридцать шестой дом? – он одаривает меня своей лучезарной улыбкой.

– Я вас даже провожу, – обещаю я, возвращая ему свет и тепло его взгляда, – Нам по пути, я тоже там живу.

Я не удивляюсь ни нашей встрече, ни той лёгкости, что сразу воцарилась между нами. Причина этих событий сама по себе – ходячий парадокс.

Причина, которая привела его в этот магазинчик на окраине города, причина, заставившая, нет, вдохновившая меня одеть эту цветастую тунику, и эту подвеску в виде застывшей в невесомом прыжке балерины…

Тафира.

ПИВНЫЕ КРЫШЕЧКИ.

У пятого этажа старой хрущёвки есть только одно преимущество: вид из окна. Шоссе, поле, а за ним лес. Кое-кто из моих друзей утверждает, что здесь слишком шумно, но мне нравится.

Солнечным и невероятно тёплым субботним июньским днем, я выхожу на старенький балкончик, чтобы подышать воздухом. В руках у меня большущая кружка с кофе, я наконец-то выспалась, жизнь не так уж и плоха.

Внизу слева, на площадке перед магазином носятся дети, играя в догонялки пока их мамочки увлечённо что-то обсуждают, скособочившись под тяжестью пакетов. Прямо подо мной соседка с первого этажа с упоением перекапывает клумбу.

Справа, в соседнем балконном ряду, но этажом ниже, томно раскинувшись в шезлонге, загорает топлес моя новая соседка.

Пару недель назад оттуда исчезла вечная куча хлама, а сам балкон обновили и подремонтировали – привели в порядок пол, обшили по периметру панелями. Затем на нём появился шезлонг, и ещё какой-то пуф. Я иногда поглядывала туда с ленивым любопытством. Не думала, что увижу такое.

Лежит! Внизу синие плавки, сверху всё самое интересное очень символически прикрывают две крышки от пивных бутылок.

Соседка, поймав мой взгляд, салютует мне этим самым пивом, которое стоит тут же, рядом с ней, на подоконнике.

Просто удивительно, каким, оказывается, колючим может стать глоток кофе! С трудом откашлявшись, я поднимаю свою кружку в ответ на её приветственный жест.

Вот бы мне подобную невозмутимость! Я легче неё килограмм на двадцать, и моложе, как минимум на столько же (если не больше) лет, но вот так оголяться мне бы и в голову не пришло! Пусть даже на собственном балконе.

Правда, кроме меня её вряд ли кто-то сможет увидеть, её ряд крайний по этой стороне, это у меня, так сказать, вип-ложа, и все-таки…

Тафира.

Откуда я знаю, как её зовут?

Прикрыв свои жизнеутверждающие телеса ультрамариновыми плавками и двумя пивными крышечками, она самозабвенно треплется по телефону, и каждый свой новый разговор она начинает со слов:

– Привет, это Тафира.

Не знаю, зачем она это делает, возможно, ей просто нравится её имя.

Хотя странно, мне всю жизнь казалось, что владельцы редких имен проклинают за них своих родителей. Почему я так думаю? Потому, что меня зовут Аннабель.

Мама с папой надеялись, что необычное имя подарит мне выдающуюся судьбу, но я надежд не оправдала, и стала посредственной серой мышаней, которую угнетает сама мысль о том, что на неё кто-то может надеяться и чего-то от неё ждать. Кредо Дочери-Которая-Не-Задалась даётся мне очень непросто.

Для всех я просто Аня, и каждый раз, когда кто-то видит мой паспорт, я тихо сгораю от стыда. Раньше я думала, что сменю имя, как только стукнет восемнадцать, но мама, услышав об этом, закатила мне такой скандал, что ради собственного выживания мне пришлось передумать.

Я не знаю, умеет ли Тафира стыдиться хоть чего-нибудь…

ЯРКИЕ ПЛАТЬЯ НОВОЙ СОСЕДКИ

Следующая наша встреча происходит в торговом центре у метро. Туда пятничным вечером, просто так, от нечего делать, я захожу разгрузить мозги после сложного дня. Брожу вдоль рядов, рассматривая витрины и лениво размышляя, чего бы такого съесть, чтобы не особо готовить.

В одном из бутиков высокая статная женщина примеряет яркое лимонно-желтое платье. Она крутится перед зеркалом так и эдак, стараясь получше разглядеть себя, и случайно бросает взгляд через плечо.

– Здравствуйте! – Тафира улыбается мне, как старой знакомой, я слышу её голос в открытую дверь, а она машет мне рукой, предлагая войти.

– Добрый вечер, – смущённо здороваюсь я, вставая рядом с ней, и, чтобы что-то добавить, говорю: – Вам очень идёт!

Впрочем, не вру – платье действительно ей к лицу.

– Да? – радуется Тафира. – Прекрасно, благодарю вас! Обожаю яркие оттенки.

– Я тоже, – поддакиваю я.

Она бросает на меня изумленный взгляд, но тут же ласково улыбается и кивает:

– Разумеется, моя милая.

Улыбка у неё потрясающая – широкая, ясная, и до того беззаботная, что как-то сразу начинаешь верить в счастье.

Тафира скрывается за занавеской, но продолжает щебетать оттуда:

– Я так рада, что вы зашли! Всегда хочется услышать мнение со стороны, так что вы очень вовремя! Платье мне понравилось, я бы, наверное, его в любом случае взяла, но так ещё лучше.

Она выпархивает из раздевалки. На ней травянисто-зеленый сарафан с широкой и длинной юбкой – одна из тех удобных и красивых вещей, которых у меня никогда не было.

Тафира действительно любит яркие цвета. А яркие цвета любят Тафиру. И все эти её украшения: браслеты, серьги, кольца – ей тоже идут.

Она снова улыбается, и только тут до меня доходит, что на ней нет косметики. Совсем. И её это ничуть не портит… А у меня опять появляется завистливая мысль: «Мне бы так верить в себя!».

Тафира оплачивает покупку, и дальше мы идём вдвоём, словно так и должно быть. Впрочем, как ни странно, неловкости нет, наш разговор льётся легко и непринуждённо.

С Тафирой всегда всё легко.

– Надеюсь, я не слишком вас шокировала? – с лукавой усмешкой интересуется она.

– Чуть-чуть, – деликатно сообщаю я.

– За это прошу прощения! Красивый загар – моя слабость. Такое прекрасное солнышко, грех было упустить!

Мы прощаемся на середине между нашими подъездами. Дома я надолго застреваю у зеркала. Это я-то люблю яркие цвета? На дворе лето, а на мне серый балахонистый сарафан и невразумительные чёрные босоножки на плоской подошве.