Лорелей Матиас - Влюбленный купидон

– Спасибо, отлично. – Подождав, пока художник отойдет на приличное расстояние, Амели спросила: – Ты не знаешь, с кем Дункан разговаривает по телефону? Он зарделся как свекла, когда ответил на звонок!

– А! Это, наверное, Си-Джей, – предположила Салли. – Он встречался с ней пару раз.

Амели была ошеломлена. Странно, почему Дункан решил вдруг держать свой роман в секрете и как могло случиться, что она узнала новости последней.

– В любом случае у тебя есть время поболтать? – спросила Салли, присаживаясь на большой пуфик рядом со стулом Амели. – Я хочу рассказать о своем свидании с Дереком. Думаю, он мне начинает нравиться! Он такой умора, и пусть это прозвучит глупо, но с ним я начинаю по-новому смотреть на жизнь! – тараторила Салли, умудряясь между делом грызть кешью из большого пакетика.

– Серьезно? Это замечательно, – откликнулась Амели, надеясь, что Салли не собирается вывалить на нее историю своего перерождения – Кто бы мог подумать, Салли? Ты и – воинствующий христианин!

– Кто бы мог подумать: я и – рекламный агент с телевидения, – поправила ее Салли, продолжая жевать. – Странно, правда?

Она предложила орехи Амели, но девушка отказалась, размышляя над причудливым поворотом судьбы: кажется, Салли действительно встретила родную душу – любовь всей своей жизни – на вечере «быстрых свиданий». «Может, скоростные поиски любви и впрямь могут иногда увенчаться успехом», – подумала Амели.

Неожиданно из-за угла высунулся каштановый чубчик, а вслед за ним показалось и загорелое лицо Джоша.

– Дамы, могу я прервать вашу беседу на секунду?

Амели кивнула. Салли протянула пакетик с орехами Джошу, но он также отказался от угощения.

– Я просто хотел поинтересоваться, девочки, подготовились ли вы к этим выходным?

– А что будет на этих выходных? – удивилась Амели.

– Ты забыла? Поездка в Винг. Командный уик-энд… – пояснил Джош с таким видом, словно это событие должно было стоять на первом месте во всех календарях. – Флёр разошлет письмо по электронной почте позже он сообщит, что взять с собой. Микроавтобус отходит в пятницу в половину третьего – с тобой или без тебя, Амели, поэтому постарайся не опаздывать.

Австралиец усмехнулся и ушел. Он намеревался поручить Флёр, чтобы она связалась со стойкой администратора и попросила прислать ему на лифте яблоко.

Когда Джош оказался вне пределов слышимости, Амели повернулась к Салли и сказала.

– Я совсем забыла, что на эти выходные намечена поездка. Какой кошмар!

Дункан вернулся в комнату с кофе и пакетом, набитым рогаликами.

– Какой кошмар? – спросил он, широко раскрыв глаза, и подтолкнул угощение Амели. – Тебе с шоколадом или без?

Воспользовавшись приглашением Дункана, Салли выудила из пакета рогалик с шоколадом и отправилась на свое рабочее место, рассуждая вслух:

– Почему я до сих пор не лишилась аппетита от любви? С чем связана эта задержка? Привет, Дункан. Увидимся на обеде – И она исчезла.

Зато в дверном проеме показалась голова Макса, который только что вышел из лифта.

– Кто-нибудь заказывал яблоко? – поинтересовался он. Видя изумленные лица Амели и Дункана, он пояснил: – Этот «грэнни смит» лежал один-одинешенек на полу лифта. Вот я и пожалел его.

С этими словами мужчина хотел откусить яблоко, как вдруг Джош, проходивший мимо, отточенным движением регбиста выхватил фрукт у него из руки.

Амели, видя, что все вокруг нее что-то едят, решила, что и ей пора бы проголодаться.

– Ну что ж, приступим, – промолвила она и откусила кусочек шоколадного рогалика. – Так вот, кошмар заключается в том, – продолжила девушка, когда они с Дунканом снова сели за стол, – что в эти выходные мы едем в Винг. Мероприятие начинается в пятницу вечером, а домой мы вернемся только в воскресенье! Я рассчитывала поработать над презентацией «Быстрой любви» в эти выходные.

Амели заглянула в свой ежедневник, страницы которого были испещрены красными чернилами, подчеркиваниями, обозначавшими важные встречи, и знаками восклицания. Она пролистала блокнот и нахмурилась:

– Я не могу заняться этим сегодня вечером, поскольку иду на спектакль, в котором играет Чарли. Следующие выходные также пролетают, поскольку у Клер свадьба…

На следующей страничке обнаружилась надпись, сделанная печатными розовыми буквами: «Презентация „Быстрой любви"».

– Значит, это все, мы обречены. – Амели уныло уставилась в окно, выходящее на Сохо-сквер. – С теми идеями, которые у нас есть сейчас, мы ничего не добьемся… Джош поймет, что мы бестолочи, уволит нас и наймет на наше место новую молодую команду. Считай, что нас уже выкинули на улицу. Я могу поинтересоваться у моего знакомого бездомного, не нужно ли ему организовать кампанию по продаже «Биг Ишью».

– Не беспокойся, малышка… У нас все будет хорошо. – Дункан попытался успокоить ее, да и себя заодно. – Мы что-нибудь придумаем.

– Но когда, черт возьми?.. У нас совсем не осталось времени!

СЕПТИМУС: По-моему, время еще есть.

ВАЛЕНТИН: Пока время не кончится. В этом смысл понятия времени.

СЕПТИМУС: Разгадав все тайны и утратив все смыслы, мы останемся одни на пустынном берегу.

ТОМАСИНА: И будем танцевать. Это вальс?

СЕПТИМУС: Эта музыка тоже годится.

После этих слов Чарли величественно встал и вышел в центр сцены. Миниатюрная девочка рядом с ним, в платье времен регентства, восторженно подпрыгнула и воскликнула: «Боже!» Затем Септимус нежно обнял Томасину и закружился с ней в романтичном вальсе. Амели наклонилась вперед в кресле, чувствуя, как слезы увлажняют ее ресницы, и завороженно уставилась на сцену, где разворачивалось последнее действие «Аркадии». Она впервые наблюдала за игрой Чарли и не могла оторвать от него глаз весь вечер. Его Септимус, несомненно, был самым колоритным из всех, которых она видела. Глядя, как Чарли танцует, и сознавая, что зрители следят за каждым его движением, девушка восхищалась тем, сколь идет ему старинный костюм, подчеркивающий его задумчивую, байроническую внешность. Когда занавес упал, Амели решила, что увидела Чарли в новом свете. И что самое главное, напомнила она себе, ее больше не беспокоили воспоминания о Джеке.

Когда спектакль закончился и отгремели восторженные аплодисменты, Амели направилась к служебному входу. Ее переполняло волнение оттого, что она увидит Чарли вскоре после того, как он явился ей в образе неотразимого обольстителя Септимуса Ходжа.

Когда Амели подошла к дверям, ведущим за кулисы, Чарли едва можно было разглядеть в толпе восторженных почитателей его таланта. Амели не верила своим глазам: безвестный Чарли Стэнтоун, человек-реклама, раздает автографы, подписывая программки, которые протягивают ему люди. Его волосы все еще были зачесаны назад в стиле эпохи регентства, но он успел переодеться в сшитую на заказ хрустящую голубую рубашку. Амели невольно подумала, что в этом наряде актер хорош, как никогда. Когда она окликнула его по имени, мужчина буднично оглянулся и расцвел: