Лорелей Матиас - Влюбленный купидон

– Обычно презентация нового проекта поручается менеджеру по работе с клиентами, но в нынешних исключительных обстоятельствах я решил, что отчет представим мы с Амели.

Амели застыла, потрясенно уставившись на Джоша. «Как ты смеешь со мной так поступать, да еще в последнюю минуту?» – крутилось в ее голове.

Да, она была творческой личностью. Попросите ее придумать оригинальную идею, сочинить броский заголовок или остроумную подпись – нет проблем. Она с радостью сделает это. Но когда обстоятельства требовали, чтобы она вышла вперед и произнесла речь в помещении, где находится более пяти человек, Амели чувствовала, что начинает рассыпаться, как подгоревший кусок булки, застрявший в тостере. Это ощущение преследовало ее с тех пор, как Бурая Сова поставил ее перед группой младших скаутов и велел рассказать историю своей жизни (ей тогда было семь лет от роду). Амели страшно смутилась, и в придачу ей очень хотелось в туалет, поскольку два полных стакана апельсинового и ананасового сока настойчиво просились наружу. Поэтому она поднялась на сцену, помялась, покраснела как маков цвет и наконец выдавила из себя: «Я не помню историю своей жизни. Я родилась, а после этого ничего особенного не произошло». Все засмеялись, заулюлюкали и начали показывать на нее пальцем. Амели убежала в туалет. Ее каштановые косички трепал ветер, а в глазах стояли слезы. С того злополучного дня – и в школе, и в колледже, и на работе – всякий раз, когда ее просили выступить на публике, она вспоминала дурацкое происшествие с Бурой Совой и заново переживала давнее унижение. Так что всех своих новых знакомых она предупреждала о врожденной неспособности к ораторскому искусству: «Никогда, ни в коем случае не просите Амели Холден произнести речь, иначе случится нечто страшное. Почти наверняка все закончится плачевно».

Когда Джош умолк, Амели бросилась к нему: – Джош! Не могу поверить, что ты даже не посоветовался со мной! Извини, но я безумно, панически боюсь публичных выступлений. Эго плохая, очень плохая идея! – Она умоляюще взглянула на него, и на ее лице отобразился неподдельный ужас. – Если ты заставишь меня выйти на сцену, я все испорчу. Ты видел первый фильм про Бриджит Джонс? Тот постыдный инцидент с «Мотоциклом Кафки»? Салмана Рушди? [50]Так вот, умножь все это на четыре – и даже тогда ты получишь весьма отдаленное представление о той катастрофе, которая произойдет… Серьезно, я умоляю тебя. Мы все потеряем. Ты видеть меня не захочешь после этого… Клянусь Купидоном!

Пряча улыбку, Джош слушал взволнованный монолог Амели.

– Не беспокойся, все будет хорошо! – утешил он девушку, положив руку ей на плечо.

Амели покачала головой:

– Нет, ты не понимаешь.

Джош взглянул на часы и задумался на мгновение.

– Ладно, давай поступим так. Я скажу вступительное слово и начну презентацию, а ты будешь вставлять замечания, когда я посмотрю на тебя или когда ты сочтешь это необходимым. Если почувствуешь себя неловко, просто подай мне знак, и я тебя подстрахую… Годится?

Стараясь сохранять оптимизм и помня, что ее работа все еще под угрозой, Амели решила пойти на разумный компромисс и осторожно улыбнулась. Может, все не так плохо, в конце концов.

– Спасибо. Я благодарна тебе за понимание.

– Нет проблем, – ответил Джош, подмигнув. Они вышли из конференц-зала и направились к лифту.

– Давай выпьем по чашечке кофе и заодно пробежимся по моим записям, пока клиенты не приехали, – предложил Джош.

Когда они проходили мимо стойки администратора, их внимание привлекло необычное оживление. Хлоя, Флёр и Салли что-то возбужденно обсуждали, сгрудившись вокруг изысканного букета из ярко-красных роз и гербер. Завидев Амели, все трое заулыбались. Флёр заговорила первая:

– Амели, тебя здесь дожидается особая посылка.

Амели медленно приблизилась к ним и покраснела, увидев пышный букет:

– О боже, что за ерунда? Не может быть, чтобы это предназначалось мне.

Три девицы дружно кивнули, и Хлоя подала ей конверт, на котором было написано ее имя.

– Ну… Открывай же! – воскликнула Салли.

– Да, мы хотим знать, от кого они! – подала голос Хлоя.

Флёр многозначительно посмотрела на Джоша, но тот отвел взгляд.

Амели пожала плечами, словно все это ее не касалось, однако вскрыла конверт.

Джош отошел и свернул к лифту. Услышав его удаляющиеся шаги, Амели обернулась: молодой человек смотрел на нее. На мгновение их глаза встретились, затем Амели переключилась на открытку.

Амели,

Извини, что вел себя вчера как свинья.

Ни пуха тебе ни пера, как говорят актеры.

Счастливого Дня Валентина.

Позвони мне потом. хСх

– Ну? – нетерпеливо спросила Салли. – Это от Джека, да? Даже если это так, милочка, ты ведь не позволишь ему играть со своими чувствами?

– Нет, цветы не от него, – равнодушно ответила Амели. – Их прислал Чарли.

– Как мило с его стороны, верно? – проворковала Хлоя.

Две другие девушки издали похожий звук.

Сзади послышался шум раздвигающихся дверей, и, оглянувшись, Амели увидела, что Джош заходит в кабинку лифта. Она снова повернулась к собеседницам и рассеянно заметила:

– Все это немного странно. Серьезно, ведь мы только что разругались. И мне казалось, прошлым вечером мы договорились, что больше не будем встречаться!

– Да, неловко как-то вышло, – согласилась Флёр. – Однако лучше получить нежелательные цветы, чем вообще не получать цветов.

Через два часа конференц-зал № 1 полностью преобразился. Огромный стол для переговоров, занимавший центральное место, разделили на шестнадцать секций и расставили их по комнате, превратив в маленькие двухместные столики. Каждый из них был накрыт красной скатертью. Посредине стояли ароматическая свечка и миниатюрная ваза, из которой торчала одна-единственная красная роза. Все стулья были повернуты в сторону сцены, на которой установили небольшую трибуну. Приглушенно играла «Аппассионата» Бетховена. Хлоя и Флёр танцевали между столиками, зажигая свечи и раскладывая ручки с оценочными листами, которые они специально распечатали к презентации. Девушки также принесли подносы с лакомствами в форме сердечек и поместили их на сервировочные столики. За полчаса до прибытия руководства компании «Быстрая любовь» зал был готов.

Четырьмя этажами выше Амели нервно шагала из угла в угол, переживая из-за своего выступления. Она только что беседовала с Джошем, и сообща они продумали, кто и что скажет во время представления проекта. Однако у Амели по-прежнему сосало под ложечкой от тревожного предчувствия, что она утратит дар речи, когда настанет ее черед говорить. Ей даже вспомнился Чарли, который обладал актерским даром с рождения. Интересно, как он поступил бы на ее месте? Амели подумала о том, чтобы ему позвонить, но потом решила, что это будет ошибкой. Внезапно ее охватила досада на себя. Кто просил ее высовываться с новыми идеями? Если бы она этого не сделала, то сидела бы сейчас внизу, потягивая дармовое розовое шампанское. А теперь ее ждет последнее, самое трудное и суровое испытание – финальная презентация. Девушка взяла ручное зеркальце, подкрасила губы и ресницы и готова была спускаться, как вдруг тренькнул ее «Макинтош», сообщая, что пришло послание.