Наталия Полянская - В свете звёзд

Однако через неделю ее радужный оптимизм почти угас. Энн ходила на собеседования, старалась представить себя в лучшем свете, однако наличие мизерного опыта работы отпугивало даже руководителей крохотных газетенок. Энн предложили стать постоянным автором рубрики в газете «Мечта рыболова», но с тем же успехом девушка могла бы не уезжать из родного Саутгемптона. Подработку она, тем не менее, взяла: теперь не следовало пренебрегать даже небольшими деньгами. Привезенные из Англии сбережения стремительно таяли, и Энн приходилось сильно экономить.

Через полторы недели она села и подвела итог: ничего не изменилось. Ошеломляющий Франкфурт оказался в плане трудоустройства не лучше, чем Саутгемптон, но Энн все равно велела себе не сдаваться. То ли в ней заговорило английское упрямство, то ли включилась уже немецкая практичность. Энн позвонила домой, соврала родителям, что устроилась на стажировку в одну из местных газет, а сама отправилась с соседом по барам, чтобы один раз качественно напиться, а потом снова придумать, как обмануть судьбу.

С соседом Энн познакомилась на следующий же день по прибытии во Франкфурт. Оказалось, что студент из Бремена снимает квартиру напротив. Парень оказался высоченный, как каланча, и звали его при этом смешно – Людвиг Кляйн (что означает «маленький»). Он столкнулся с Энн на лестничной клетке, немедленно затеял знакомство и выложил о себе все как на духу: учится на юриста, подрабатывает в музыкальном магазине, а в свободное время играет на бас-гитаре в никому не известной группе. Людвиг понравился девушке, он не распускал руки и не имел никаких далеко идущих планов на ее счет. В выходной день они вместе отправились бродить по городу, куда, как и предсказывал мистер Пауэлл, вернулось почти летнее тепло, и Людвиг познакомил Энн с Франкфуртом.

В тот день, когда Энн захотела напиться с горя и тем самым поставить веху в своей жизни, полной неудач, Людвиг расщедрился и пригласил ее в бар «Пиво и сосиски: братья навек». Там, за стойкой уже чуточку нетрезвая Энн познакомилась с Бертольдом, покорила его английским акцентом и умением выпить три «Клубничных Маргариты» залпом, и была – совершенно неожиданно – принята на работу: у Бертольда только что уволилась официантка, а новую он еще не подыскал. По словам самого Бертольда, он ненавидел проводить собеседования. Симпатичная англичанка, доверчиво рассказавшая ему о своих неприятностях, понравилась хозяину бара, и он предложил ей хорошую работу. В «Пиве и сосисках» работали в основном студенты, Бертольд любил молодежь и считал, что именно «свежая кровь» помогает бару удерживаться в первой десятке самых популярных заведений города…

Рабочий день катился к концу, то есть приближался рассвет. Бар работал до пяти часов утра, после этого всех оставшихся клиентов вежливо выпроваживали, и официанты могли расходиться по домам. Энн едва с ног не валилась: пятница – сумасшедший день, некоторые тусовщики готовы были гулять всю ночь напролет. Закончена рабочая неделя, можно расслабиться. Завтра посетителей в баре будет вдвое меньше, а в ночь с воскресенья на понедельник вообще можно будет поскучать.

В компании официантов Энн выпила крепкого кофе и, переодевшись в свою обычную одежду – джинсы, кроссовки, футболка, ветровка, – вышла в зал. Бертольд протирал стойку.

– Она и так блестит. – Энн залезла на высокий стул, положила руки на стойку, а голову – на руки. – Хочу домой, спать…

– Так иди, – философски заметил Бертольд. – У тебя два выходных.

– Я помню. – Выходные полагались Энн раз в две недели, но эти она еще не придумала, как потратить. – Это и удручает.

– По-моему, тебе пора завести парня, – заметил Бертольд. Он закончил со стойкой и взялся за кассовый аппарат: следовало пересчитать выручку и закрыть кассу.

– Может быть, – буркнула Энн.

Она работала у Бертольда уже больше полугода – приехала в конце сентября, а сейчас начинался апрель. За это время Энн научилась отлично лавировать в толпе, держа в руках перегруженный поднос, но так и не нашла себе парня. Она некоторое время встречалась с молодым французским инженером, работавшим по контракту во Франкфурте, но это была легкая связь, завершившаяся с отбытием француза на родину.

– Не знаю, что делать… – Энн вздохнула и посмотрела на Бертольда взглядом печального спаниеля. – Может, я завтра приду на работу?

– И думать забудь! – отрезал хозяин бара. – Тебе что, действительно нечем заняться, девочка? Отдохни, погуляй, сходи в кино. Мориц тебя давно приглашает.

– Все-то вы знаете! Может быть, я не хочу в кино.

– А твой приятель, Людвиг, где он? Обычно вы вместе развлекаетесь.

– Уехал со своей группой в Кёльн, – пробурчала Энн. – Они играют на разогреве в каком-то местном подвальчике, гордо именуемом рок-баром.

– Почему бы тебе не съездить к нему? Дружеская поддержка всегда в цене.

– Их музыку невозможно долго слушать. Проще пойти домой и три часа колотить чайником по батарее.

– Энн, тебе просто надо выспаться, – покачал головой Бертольд. – Когда ты долго не спишь, ты ужасно сварливая.

– Это так, – печально признала девушка. – Но проблема пустых выходных остается актуальной. Ну, может, я все-таки приду на работу?

Бертольд нахмурился. Он осуждал трудоголиков. У всех должны быть положенные законом выходные, и точка.

– Нет. – Хозяин бара подумал. – У меня есть идея. Погоди минутку…

Энн подняла голову, чтобы лучше видеть, что делает Бертольд. А он достал из-под стойки коробку, куда обычно сбрасывал бумажки разной степени необходимости, и теперь сосредоточенно в ней рылся.

– Вот он, – удовлетворенно сказал Бертольд, извлекая из кучи счетов, чеков и рекламных проспектов яркий синий прямоугольник. – Держи. Мне презентовали это неделю назад, и я практически забыл про него. Я все равно не поехал бы, а тебе будет чем заняться.

Энн скептически изучала прямоугольник, оказавшийся приглашением на одного человека. Мюзикл «Робин Гуд», идет в Берлине, в «Берлинале Палас» на Потсдаммер Платц. Исполнители – Матиас Реннер, Альберт Кершнер, Сиси Нотбек… Энн никогда не увлекалась мюзиклами, и предложение Бертольда звучало для нее, по меньшей мере, странно.

– Но я…

– Считай это рабочим заданием, – перебил ее владелец бара. – И не вздумай потом наврать мне, что съездила, и проваляться два дня дома, кисло глядя в потолок. Моя сестра была на этом мюзикле и рассказывала о впечатлениях, так что учти, в понедельник я тебя спрошу! Кто, что, как… В общем, в подробностях.

Энн почувствовала себя, словно в школе, и невольно улыбнулась.

– Ладно…

Она сунула приглашение в потрепанную сумку, которую приобрела за полцены на уличном лотке, и встала.