Ирина Александрова - Женщина с пробегом

– Нет, не танцую, – тихо сказала она. – Настроения нет.

– Тогда я постараюсь вам его поднять, – сказал незнакомец, присаживаясь за стол на место Вадима. – Вы извините, но я невольно в теме: ужинал за соседним столиком, поэтому слышал ваш разговор. Не расстраивайтесь, реакция вашего молодого человека не говорит о том, что он вами не дорожит. Просто для мужчин, особенно молодых, институт брака действительно большой ценности не представляет.

– А почему? – спросила она, удивившись, что обсуждает этот вопрос с первым встречным.

– Не знаю, – пожал плечами собеседник. – Наверное, по природе своей мужчина завоеватель, а женщина – хранительница очага. А чтобы было что хранить, надо вначале создать. Ваше желание выйти замуж за любимого человека абсолютно нормально: вы же не амазонка, которой мужчина нужен раз в году для продолжения рода. А ваш спутник еще просто недостаточно зрелый, чтобы это понять. И у него, и у вас еще все впереди. А пока давайте все-таки потанцуем: грех сидеть и грустить под такую музыку, да еще в таком красивом платье.

Она не успела ответить – в дверях ресторана появился Вадим, вспомнивший, что, уходя, не рассчитался за ужин. Незнакомец, увидев его, извинился и вернулся за свой столик. Подошедший Вадим нервно подозвал официанта и попросил счет.

– А ты, я смотрю, не теряешься! – язвительно сказал он, глядя на притихшую Марину. – Мой стул еще остыть не успел, как на нем уже другой сидит. Что это за хлюст?

– Понятия не имею, – безучастно ответила Марина. – Я устала и хочу спать.

Она встала и пошла в номер. Через несколько минут туда пришел и Вадим, держа в руках недопитую бутылку. Сделав несколько глотков прямо из горлышка, он накинул куртку и вышел на балкон. Марина скинула с ног узкие «лодочки» и присела на кровать, собираясь с силами пойти в душ.

Прошло минут десять, прежде чем балконная дверь открылась снова, мгновенно наполнив комнату студеным зимним воздухом. «Послушай, – примирительно сказал Вадим, поеживаясь от холода. – Твоя внезапная озабоченность штампом в паспорте действительно поставила в тупик. Я не думал, что этот вопрос для тебя хоть сколько-нибудь важен. Ты ведь эту тему никогда не поднимала и даже намеков не делала. Но раз статус жены для тебя принципиален, будь по-твоему, давай поженимся. Как я уже понял, в случае иного решения мое место долго пустовать не будет. Ну, теперь ты довольна?».

Марина продолжала сидеть на кровати все в той же позе. «Не так я представляла себе это событие», – усмехнулась она про себя. А вслух сказала: «Не знаю. Я должна подумать».

– С Новым годом! – голос Гоши в трубке был радостно-возбужденным. – Здоровья тебе и всех благ, самая лучшая на свете сестра! Ты даже не представляешь, какая ты классная, и я желаю тебе наконец-то это осознать.

– А ты когда придешь? – нетерпеливо спросила она. – Обещал еще до курантов, а сейчас уже второй час ночи. Мы ведь ждем, из-за тебя фейерверки запускать не ходили.

– Не ждите! – прокричал брат. – Я зашел дядю Пашу поздравить, а у них тут дочка Катька с подружками празднуют. Так что я с девчонками завис. Еще раз тебя с праздником, сестренка!

– Ну вот! – разочарованно повернулась она к собравшейся за столом компании. – Гоша не придет – он в компании девчонок-студенток остался. Хотя с ними молодому парню, конечно, веселее, чем с нами.

– Да уж понятно, что со студентками любому мужику интереснее, – многозначительно хохотнул захмелевший супруг. – То ли дело новая «ласточка», а не авто с пробегом! Эх, мужики, пусть за всех нас шурин отгуляет! Давайте выпьем за его удачный вечер!

Мужчины за столом одобрительно загудели и начали дружно наполнять бокалы, чтобы поддержать тост. Женщины, наоборот, растерянно замолчали. Понятие «авто с пробегом» подходило к каждой из них. Даже при соответствующем «тюнинге» в сорок лет конкурировать с двадцатилетними, мягко говоря, проблематично.

– Ой, а я про заливное совсем забыла! Сейчас принесу. Первый раз из судака делала – такая вкуснятина получилась! – торопливо защебетала она, пытаясь скрыть досаду и переключить общее внимание с гендерной темы на гастрономическую.

Заливное действительно удалось, но прелесть новогодней ночи для нее после реплики супруга потускнела. И не только для нее: гостьи одна за другой потянули своих мужей по домам, ссылаясь на накатившую от праздничного чревоугодия сонливость. Даже про незапущенные фейерверки никто не вспомнил. Удерживать она никого не стала: ей очень хотелось остаться одной.

Пока она убирала в холодильник остатки салатов, холодца и заливного, муж успел заснуть. Переполненный желудок и солидная доза горячительного вылились в громкий заливистый храп, интенсивность которого, как она знала по опыту, не спадет вплоть до пробуждения благоверного. А ей спать как раз совсем не хотелось. Она взяла с туалетного столика увеличительное макияжное зеркало и уселась с ним на диван в гостиной, включив яркий свет.

Пожалуй, еще никогда она не изучала свое лицо столь пристально. Увиденное не воодушевило: под глазами обозначились отечные припухлости, от внешних уголков глаз разбежались тоненькие лучики морщин, а овал лица отметился первыми признаками возрастного птоза. «Ну да, не иномарка, да еще и с пробегом», – невесело усмехнулась она и пошла в прихожую к большому гардеробному зеркалу. Отражение и здесь напомнило ей о паспортном возрасте наплывшими по бокам «рукоятками любви».

«Неужели для более внимательного взгляда на себя необходим толчок в виде двусмысленной реплики мужа?» – растерянно думала она. Упрекать себя в полном невнимании к своей внешности было бы несправедливо: стрижку, окраску и маникюр она делала регулярно, как и легкий дневной макияж перед выходом на работу. Но ее уход за собой носил скорее гигиенический, а не эстетический характер. С юных лет она слышала от окружающих про свою ладную фигурку и симпатичное лицо, поэтому, возможно, и застряла в одной временной матрице, когда внутреннее ощущение возраста отстает от физиологии лет на десять-пятнадцать.

На экране сверкало и голосило новогоднее шоу, из спальни доносился заливистый храп, а она все сидела в гостиной в глубоком раздумье. У нее не возникло вопроса, почему супруг, к своим сорока пяти распустивший пивной животик и растерявший значительную часть растительности на голове, не растерял при этом юношеского интереса к молоденьким девушкам. С этим как раз все понятно: молодость гораздо больше стимулирует угасающую сексуальность, чем элегантная зрелость. Ей не давала покоя другая мысль: как она, преуспев на профессиональном поприще и в любви к ближним, упустила очень важный момент – должное внимание к себе?