Наталия Полянская - Ветер под моими крыльями

Знала, не одобряла, но поддерживала как могла.

И сейчас, сидя на высоком стуле и болтая ногами, Рейчел внимательно слушала рассказ кузины, безошибочно определяя самые важные моменты.

– То есть он снова работал с тобой бок о бок в течение шести недель и никак не дал тебе понять, что ваши отношения можно перевести в нечто большее, чем простое «подай-принеси»? – уточнила она, когда Валери закончила говорить. – Дорогая, но это совершенно невозможно терпеть! Тебе нужно бросить эту работу и найти новую, где начальником будет какой-нибудь старый пень. Он точно не станет волновать твое воображение, а ты, наконец, сможешь обратить внимание на других мужчин. На Стивена, к примеру.

Стивен был их соседом по лестничной площадке, давно влюбленным в Валери. Раз в две недели он непременно являлся с букетом и предложением руки и сердца. Букет Валери принимала, а предложение отвергала, чем приводила тихого Стивена в состояние жесточайшего уныния. Но он был упорным и пробовал снова. Благодаря ему в доме не переводились свежие цветы.

– Рейчел, я не могу его бросить. Просто не могу. Он пропадет без меня.

– Да ладно! – Кузина помахала рукой, в которой была тонкая сигарета. – Подумаешь! Что он, твой Макс, ребенок, что ли? Он отлично справится сам или наймет себе нового секретаря.

– Не могу я, – с тоской повторила Валери, испытывая черный ужас даже при мысли о перспективе оставить работу у Эвершеда. – Мне самой это нужно, понимаешь?

– Я понимаю, что ты влипла, – вздохнула Рейчел и отхлебнула остывший чай. – Скажи пожалуйста, почему бы тебя не разлюбить его и не влюбиться в кого-нибудь еще? Если бы твой Макс хотел обратить на тебя внимание, он сделал бы это много месяцев назад.

– Иногда мне кажется… – пробормотала Валери и прикусила губу.

– Что? – насторожилась Рейчел.

– Ничего. Миражи.

Иногда ей и вправду казалось, что Макс относится к ней по-особенному. Он ведь не только требовал от Валери безукоризненного исполнения обязанностей помощницы, он еще и развлекал ее по мере сил. Жена бывала рядом с Эвершедом, только когда он возвращался в Нью-Йорк, или ездила с ним на лос-анджелесские премьеры и церемонии вручения кинопремий. Все остальное время Макс так или иначе проводил с Валери, просто потому, что она ведала этим временем. И в те минуты, когда одна работа заканчивалась, а новая еще не начиналась, Макс бывал с Валери чрезвычайно мил. Он водил ее в перерыве между съемками по ресторанам и гулять по незнакомым городам, ходил с ней в театр, если Валери этого хотела, и даже иногда дарил цветы – как самому ценному своему сотруднику. Он так говорил. Преподнося ей цветок, Макс склонял голову набок, словно любопытный журавль, и следил за реакцией Валери. Она радовалась, потому что ей было приятно его внимание, и старалась не показать, насколько огорчена тем, что это просто внимание хорошего друга и начальника. Кажется, такое отношение его полностью удовлетворяло. Может, Макс опасался, что она в него влюбится, и тогда хорошим отношениям конец? Работа встанет, все сведется к томным взглядам и выяснениям, почему он не может ответить ей взаимностью… За четыре года Валери ни разу не дала ему понять, насколько глубоко увязла в своих чувствах к нему. Она считала, что ей уже пора давать «Оскар» за лучшую женскую роль второго плана. Именно второго – потому что на первом должна быть жена.

– Что-то ты недоговариваешь, – протянула Рейчел и затушила сигарету в пепельнице, доверху набитой окурками. – Я же тебя знаю, сестренка. Давай, выкладывай.

– Я просто трактую события в свою пользу, – печально улыбнулась Валери. – Все это ничего не значит. Все эти цветы и рестораны. Мы просто партнеры и хорошие друзья. Так было четыре года, и почему должно измениться?

– Твой Макс – ужасный тугодум! – объявила Рейчел, словно ставя крест на известном актере. – За столько времени уже можно было бы что-нибудь понять.

– И уволить меня, – подхватила Валери. – Нет уж, спасибо большое.

– Может быть, тогда бы он понял, какого ценного человека теряет, и сообразил, что без тебя давно разучился дышать.

– Не преувеличивай, Рейчел. Что-что, а дышать без меня Макс уж точно может.

Для того, чтобы дышать, у него есть Шеррин и Адриан, а она, Валери, всего лишь ценный сотрудник и друг семьи.

– Ладно, – сказала Рейчел, поднимаясь, – уже поздно, а тебе вставать ни свет ни заря. Добро пожаловать в Нью-Йорк, сестренка. Завтра одевайся потеплее.

Валери застала Макса на кухне пьющим кофе. Вообще-то это не являлось из ряда вон выходящим событием: Эвершед употреблял кофе литрами, и Валери безуспешно пыталась ограничить его порывы, разглагольствуя о вреде кофеина и его негативном влиянии на актерское дарование. Макс только посмеивался. Кофе – одна из немногих позиций, которые он не собирался уступать.

На сей раз любимое тонизирующее средство трудоголиков плескалось в сине-белой кружке, имевшей странную форму: будто сразу после изготовления кто-то взял ее, еще мягкую, и несильно сжал. На изогнутом боку красовалась надпись: «Мои друзья ездили в Вену, и единственное, что они мне привезли, – эта бракованная кружка!». Валери улыбнулась. Она сама притащила Максу этот сувенир, когда вняла просьбам матери и слетала с ней в Европу на пару дней, просто чтобы развеяться. Эвершед дня три наигранно ныл и уверял, что Валери его бросает. Она привезла эту кружку, и Макс был счастлив.

Или не был? Что для него все эти кружки и ее ненавязчивая забота? Он же актер, лицедейство у него в крови.

Рассердившись на себя, Валери громко спросила:

– И какая это по счету?

– Привет! – Макс улыбнулся. Если бы каждый раз, когда он улыбался для нее, у Валери останавливалось сердце, она была бы уже пару триллионов раз мертва. Улыбки Макс раздавал чаще, чем автографы. – Как всегда, вовремя.

– А ты, как всегда, не отвечаешь на вопрос.

– Конечно. Налить тебе чаю?

– А где твоя вездесущая прислуга?

– Ловит Адриана, я полагаю. Скверный мальчишка с утра капризничает.

– Валери-и-и-и!!!

Скверный мальчишка, о котором шла речь, действительно, вел себя из рук вон плохо. Воспитанные дети не прыгают с разбега на спину отцовским ассистенткам. Хорошо воспитанные ассистентки должны ругать невоспитанных детей. Валери рассмеялась, выполнила несложный маневр – и Адриан с ее спины переместился на руки, обнял за шею и прижался. От его темных, как у отца, волос вкусно пахло немудреным детским шампунем.

– Привет, цыпленок. Ты хорошо себя вел?

– Ты же знаешь, что он вел себя из рук вон плохо, – сурово начал Макс, изображая добродетельного родителя.

– Ты приехала! – не обращая внимания на ворчание отца, завопил Адриан прямо в ухо Валери. Она невольно поморщилась. – Как здорово! Ты обещала мне рассказать все подробно! Ты расскажешь?