Игорь Бон - Государство грёз

– Ничего, милая. Чего-то я взгрустнула. Ты всё меньше и меньше времени проводишь со мной, а вскоре вообще, может быть, меня покинешь!

– Откуда такие пессимистичные мысли, мамочка! Даже если мы с Толей и поженимся, всё равно будем часто-часто навещать тебя! А может быть и соединим наши квартиры, если мы тебе, конечно, не будем мешать! И я никогда тебя не покину! – девушка крепко-крепко обняла мать.

– Катюша! Есть мудрая фраза: «Никогда не говори никогда». Беги уже, да не забудь позвонить любимому, чтобы встретил тебя у метро.

– Слушаюсь, мой мутер-командир! – шутливо откозыряла девушка и, красиво развернувшись к двери, высоко задирая стройные ножки в импровизированном строевом шаге, вышла из комнаты.

В прихожей прозвучала трель набираемого телефонного номера – дочь сообщала Анатолию, что пора её выходить встречать. Потом прозвучало звонкое: «Мама! Я ушла!» – и захлопнулась входная дверь.

––

С понедельника для Анатолия потянулись серые будни – работа, дом, иногда спорт, нечастые встречи с Катей и вечерние бдения над анкетой.

Работал он руководителем проекта в небольшой частной компании, организованной бывшими работниками большого государственного проектного института, который «приказал долго жить» в результате перестройки. Занималась его компания проектированием морских гидротехнических сооружений – в связи с разрушением многих проектных монстров, подобных тому институту, откуда были выходцами его теперешние начальники – работы хватало. Но… Перфекционизм Анатолия Савченко не позволял ему жить спокойно, поскольку нередко приходилось жёстко отстаивать свою точку зрения. А начальство чаще всего не любит уверенных в себе подчинённых, которые способны доказать, что серое – это не белое с добавлением чёрного, и не черное с белым, а именно серое. Особенно, когда предпочтение отдаётся не профессионализму и трудолюбию, а личной преданности. Поэтому работалось Анатолию, мягко говоря, непросто – у непосредственного руководителя, директора его департамента Юрия Викторовича Подопригоры нередко возникало желание «обломать» несговорчивого и не идущего на компромиссы парня, любыми методами сделать его уступчивым и покладистым. Но это не удавалось, несмотря на то, что порой эмоции сторон разливались как вулканическая лава.

– Уважаемый Юрий Викторович! – говорил в подобных случаях Анатолий Савченко. – Почитайте историю! Все умные люди считались с мнением своего окружения. Екатерина Вторая, например, частенько повторяла: «Опираться можно только на то, что сопротивляется!» И подбирала в советники людей, имеющих собственное мнение и способных его отстоять. А у Вас любое инакомыслие вызывает бешеную ярость. Для Вас существует только два взгляда на любые вопросы – Ваш (который очень часто даже не Ваш, а генерального директора) и неправильный. Можете доложить наверх, что мнение Савченко по данному вопросу не совпадает с Вашим. И я готов изложить свою точку зрения непосредственно гендиректору.

Занятия восточными единоборствами научили Анатолия укрощать собственный темперамент. Он старался быть там, где это возможно, гибким и дипломатичным, но шёл упорно вперёд к достижению цели в случаях, когда не видел для себя иного пути. Его начальник был марионеткой в руках высшего руководства, а таких людей Савченко откровенно недолюбливал. Эта «нелюбовь» была взаимной, поэтому иногда парень еле сдерживался от того, чтобы не написать заявление об уходе по собственному желанию. Но умом понимал, что такой поступок будет сродни малодушию и проигрышу в единоборстве, а с этим смириться не мог. Поэтому на все претензии непосредственного руководителя, большинство из которых были откровенно надуманными, нередко просто улыбался, не говоря ни слова в своё оправдание. И именно этим доводил начальника «до кипения». После истерики обычно наступало затишье, когда молодого человека никто не доставал, и какое-то время он мог спокойно и ответственно делать свою работу.

Анатолий понимал, что нередко его судьба обсуждалась на ковре генерального директора. Но парень знал свою цену, считал себя неплохим специалистом и не боялся потерять работу. Будучи человеком разумным, сам не пытался торопить события, особенно сейчас, когда возникшая на горизонте цель могла в недалёком будущем изменить его судьбу. При этом учитывал и опыт друзей, которые меняли места работы чаще, чем перчатки, но нередко изменения эти были сродни обмену "шила на мыло". При спокойном размышлении парень понимал, что на данном месте работы было всё же больше плюсов, чем минусов. Поэтому продолжал каждое утро выдёргивать себя из постели ровно в 7.30 утра, делал привычный комплекс упражнений, принимал душ, завтракал и шёл на работу, внушая себе по пути «что будет в течение дня абсолютно спокоен и никто, и ничто не сможет вывести его из душевного равновесия». На работу Савченко всегда ходил только пешком, благо это занимало у него не более 30 минут даже в самую плохую погоду. Кстати, эту возможность парень относил к одному из самых значительных позитивных моментов теперешнего места работы, ибо понимал, что для большого города найти рабочее место в получасе пешего хода от дома – это большая удача.

Рабочий день Анатолия пролетал обычно в стремительном темпе, потому что халтурить он не мог и старался в течение дня всё делать быстро и качественно, на совесть. Подготовка технических заданий, планёрки, совещания, разработка проектной документации и технических отчётов, изучение и обсуждение документов, подготовленных другими отделами, постоянная работа за компьютером сжимали восьми–девяти часовой промежуток времени в несколько раз. Нередко, взглянув на часы через некоторое время после обеденного перерыва, Анатолий с удивлением обнаруживал, что до окончания рабочего дня оставалось несколько минут.

Вечерний моцион молодого человека в обязательном порядке, за исключением встреч с Катей в центре города, включал в себя обратную пешую прогулку к дому или поход по магазинам для пополнения съестных запасов в холодильнике.

За шесть дней удалось завершить работу над первой анкетой. Поздней ночью на границе четверга с пятницей она улетела по электронной почте за океан. Опять потянулись дни ожидания. В течение первых двух недель после отправки анкеты парень каждый вечер по нескольку раз открывал почту, а потом сделал проще – перевёл её на смартфон и вывел информацию о новых письмах на экран. И как только приходило новое сообщение по почте, раздавался мелодичный короткий звук. Савченко тут же открывал его, даже присутствуя на рабочих совещаниях и встречах. Именно на одном из таких совещаний, спустя 24 дня после отправки анкеты, Савченко получил очередное послание из Америки. Был вторник, обычный рабочий день с массой проблем и творческих задач, поэтому, мельком взглянув на сообщение, подписанное в этот раз мистером Саймоном, Анатолий понял, что встречу с Катюшкой придётся вновь переносить.