Forever Dreamer - Я люблю свою жену. Книга 1

Я не заметил, как вошёл врач и увёл меня. Он видел моё состояние. Он сказал: «Кате надо отдыхать». Я прибывал в состоянии шока. В голове были туман и пустота, сменяющаяся мыслями, что каждый миг может стать последним для моей жены…

Через неделю после случившегося наконец-то прилетели Катины родители с её младшей сестрой. К счастью, удалось достаточно быстро оформить визу. Я предоставил все необходимые документы о том, что моя жена находится в тяжёлом состоянии. Чешское консульство пошло на уступки в такой ситуации и предоставило визу вне очереди.

Я встретил их в аэропорту. Папа ещё достаточно неплохо держался. А вот Мама постоянно плакала. Хорошо, что младшая сестра ещё не понимала точно, что происходит. Ей просто сказали, что Катя заболела и мы едем её проведать. Восьмилетняя девочка расстроилась из-за болезни сестры, но обрадовалась поездке в Европу. Ей явно сейчас проще всех. её поначалу не хотели брать, но решили, что может быть, это последний шанс увидеть живую сестру.

При встрече мы обнялись по-семейному. Мама хотела сразу из аэропорта ехать в больницу. Но я настоял, что с дороги лучше сначала заехать домой и немного отдохнуть. Так как время предстоит нелёгкое, немного отдыха будет полезно.

Приехав домой, Мама закрылась в ванной, откуда начал доноситься её плачь. Я, чтобы на это не обратил внимание ребёнок, дал ей послушать музыку в своих беспроводных наушниках. Она никогда не видела наушники без проводов и была в восторге от них.

Пока Мама была в ванной, мы с Папой успели немного поговорить. Потому что при маме это делать было невозможно. Она сразу начинала плакать. Я рассказал, что ситуация очень тяжёлая. Врачи не дают никаких прогнозов. А состояние стабильно плохое. И оно может ухудшиться в любой момент. Передал слова поддержки от моей семьи, особенно от моих родителей, которые также очень сильно переживали за Катю.

Катины родители вошли к ней в палату. Увидев ту же картину, что и я, войдя первый раз, на них было больно смотреть. Видя, как их ребёнок лежит в бессознательном положении, мир для них перевернулся. Даже Папа, который до этого стойко держался, дал слабину. Глядя на свою дочь, он обнимал жену, успокаивая её и сам пытался успокоиться. Я вижу Катю такую уже неделю, поэтому в данный момент мне было проще, чем им, можно сказать, что уже немного адаптировался такому состоянию своей жены. А вот на родителей было тяжело смотреть.

Когда родители немного успокоились, то я пошёл за сестрой, которая осталась в коридоре. Она увидела Катю и начала расспрашивать, что с ней случилось. Я уже даже не помню, что мы ей тогда сказали. Но явно, что-то нейтральное, чтобы не травмировать ребёнка.

Пока сестра сидела с Катей, мы втроём направились к врачу, который занимался Катей. Это был мужчина, которому было около 50 лет. Я попросил его рассказать о текущем состоянии дел, специально для родителей. По-русски он говорил достаточно неплохо, но всё-таки некоторые слова приходилось переводить с английского, так как чешского я почти не знал. Ничего нового он им не сказал. Только то, что я уже им сообщил. Врач просил их не терять надежду и надеяться на лучшее. Действительно, только и остаётся, что надеяться.

Выйдя из больницы, мы поехали в православный храм, где поставили свечи за Катино здравие. Неделю назад я готов был продать душу дьяволу, сегодня прошу здоровье для жены у бога. Если бы был ещё кто-то третий, я бы и к нему обратился.

Родители моей жены и сестра были в Праге уже неделю. Ситуация оставалось такой же. Мы каждый день ходили в больницу. Родители находились там большую часть дня. Благодаря тому, что они были с Катей, я смог хотя бы выйти на работу. Там, конечно же, с пониманием отнеслись к моей ситуации, но работа есть работа. К тому же мне надо платить за Катино пребывание в больнице. Страховка, как всегда, покроет далеко не всё. Ещё у работы есть одно полезное свойство: она может отвлечь. Это просто нереально две недели быть всё время на нервах. Работы за это время накопилось много, поэтому мне необходимо было сосредоточиться, чтобы всё сделать.

Выйдя из офиса на улицу, я обнаружил, что идёт снег. Первый снег этой зимы. Погода была тёплая и безветренная. В детстве я, как и большинство детей, любили первый снег. Это означало, что скоро можно будет лепить снеговиков, кататься с горки, которую сами сделаем во дворе, играть в снежки и прочие зимние забавы. «Сейчас бы с женой погулять в эту тёплую, снежную погоду, – сказал я вслух, – а потом направился туда, куда хожу последние две недели».

В больнице ситуация не меняется. Катя так же лежит в бессознательном состоянии, и никаких новых вестей от врачей. Хорошо, что моя Тёща немного адаптировалась к новым реалиям и уже не так эмоционально реагирует. Катин Папа сказал, что они днём сходили немного прогулялись по городу, а также вновь зашли в церковь, поставили свечи за Катю. Мои родители тоже на днях были в церкви с той же целью. Катиной сестре нравится в Праге. Говорит, жаль, что Катя болеет и не может сводить её в город. Тут наше общение с Тестем прерывает сигнал аппарата, оповещающий об остановке сердца. Бригада врачей кинулась в Катину палату, захлопнув за собой дверь. Оставалось только гадать и слушать, что там происходит. Отчётливо было слышно слово дефибриллятор 2 2 По-русски и по-чешски слово «дефибриллятор» звучит одинаково. . В том момент у меня наступил шок. В тот миг мне пришло понимание, что могу потерять жену навсегда. Стал я соображать, когда увидел состояние Тёщи. На неё нельзя было спокойно смотреть. Сам ад пришёл к нам в тот момент. А за этим наблюдала младшая сестра. Тут уже даже ей понятно было, что всё очень плохо. Папа успокаивал их обеих, пока я возвращался в реальность…

Через некоторое время вышел врач и сказал, что сердце удалось запустить. Остановка сердца была длительной, и, даже если Катя проснётся, последствия этого момента, обязательно будут. В конце добавив, что если в ближайшее время Катя не придёт в себя, нам следует рассмотреть вариант отключения Кати от систем жизнеобеспечения.

Я не мог тогда поверить в происходящее. Как он мог вообще предложить отключить Катю, убить её!!! «Нет, этому не бывать, – сказал я себе. – Я люблю свою жену».

Мои размышления нарушил плач сестрёнки. Девочка вместе с нами слышала всё, что рассказал доктор. Для неё это был ещё больший удар. По её маленькой, детской психике был нанесён сильный урон. Врачу явно не следовало об этом говорить при ней. После 2 недель переживаний, пришло осознание, что нас ждут тяжёлые времена.