Кира Мюррей - Сорок второе августа

Телефон вновь засветился звонком.

Мужчина сбросил, а после поддержал кнопку блокировки, чтобы отключить телефон. Если он ответит то, возможно, поедет назад. К жене. И больше никогда не увидит Варвару.

Эта мысль прошлась дрожью ужаса.

Не увидит эти темные глаза с яркими вспышками веселья. Не услышит высокий, звонкий голос.

Вениамин просто не мог этого допустить.

В четыре часа и тридцать минут он опять зашел в цветочный магазин. И совершенно не знал, какие цветы подарить.

Продавщица настойчиво ему пыталась навязать розы. Почему-то слишком много людей думают, что каждая девушка любит розы. Вениамин, решив, что не будет столь банален, взял букет с разных цветов.

Он положил его на пассажирское сидение, а сам сел за руль. Бросал иногда слегка нервные взгляды и постукивал пальцами по рулю.

Едва нашел свободное место на парковке у дома Варвары, втиснулся между жигулем, не факт, что тот был ещё на ходу, и устрашающи черным внедорожником.

Дверь в подъезд была распахнула и подперта камнем, а подъезде, как ив прошлый раз воняла застарелой пылью, дымом сигарет.

Все было так же.

Возле нужной ему двери Вениамин остановился. Поправил волосы, пропуская кудри через пальцы, оглядел цветы и громко выдохнул, нажал на звонок.

Он услышал через тонкую дверь цвириньканье звонка. Такой же звук издавал звонок в его отчем доме. И сестра его люто ненавидела.

Громко затарахтел дверной замок, а после дверь скрипуче распахнулась. В дверном проеме стояла та недовольная соседка Варвары. Она без стеснения оглядела его с головы до ног, скрестив руки на груди.

– Варя, к тебе пришли! – слегка повернув голову, вглубь квартиры закричала девушка, – Не волнуйся, я сейчас ухожу.

Улыбнулась она насквозь фальшиво. Именно той улыбкой, что приподнимает лишь уголки губ, но не затрагивает глаз.

– Сейчас подойду! – закричали в ответ с кухни.

Соседка сняла с вешалки зеленый, дутый пуховик. Накинула его на плечи, а после надела ботинки. Она протиснулась мимо Вениамина.

– Удачного вечера! – каркнула она, шурша пуховиком так, что и не расслышать слов.

Но издевательскую интонацию не расслышать было невозможно, как и не заметить иронии во взгляде и изгибе губ. Эта девушка ни в одном из миров не смогла бы стать конкурентом в иронии Магдалине.

– Веня! – мужчина едва успел отодвинуть в сторону букет.

Варвара бросилась на него с объятиями, едва не повиснув на нем, от чего мужчине пришлось придерживать её за талию. Она громко рассмеялась, поцеловала вначале в одно щеку, потом во вторую, а после прижалась к его губам.

Её губы были в сладком бальзаме, который пах вишней. От волос пахло все тем же персиком. Она сверкала счастьем, от чего по телу разливалась нежность к этой яркой девушке, которая напоминала взрыв эмоций и красок.

– Это тебе, – Вениамин протянул ей букет цветов, как только девушка отступила на шаг.

Она схватила букет, обнимая его двумя руками, прижимая к груди. Едва ли не зарылась лицом в пышные бутоны, наслаждаясь запахом.

– Спасибо, милый, он потрясающим, – он вновь поцеловала его в губы, а после весело защебетала, утаскивая вглубь квартиры.

Закрыла квартиру на замок и утащила его на кухню, посадив на стул, на котором он сидел в прошлый раз.

Она поставила цветы в вазу, в которой прошлый раз стояли розы. А после неожиданно рассмеялась.

– Похоже, это судьба, встречать тебя в переднике!

Вениамин оглядел девушку и тоже рассмеялся. Она была в футболке, спортивных штанах и в фартуке. И в его глазах она все равно была прекрасна.

Мужчина тоже рассмеялся. Только его больше рассмешила не сама ситуация, а в нем просто было так много счастья, что, казалось, не смеяться он не мог.

– Я приготовила пасту и купила вино. И все должно быть идеально. Так что накрой на стол, а я пойду и оденусь.

Варвара напоминала ураган, секунду назад отдавала поручения, стоя в забавном розовом фартуке в цветочек, а уже сейчас скрылась где-то в комнате. Там что-то падало, что-то смещалось.

Вениамин не торопясь накрывал на стол. А Варвара кричала ему с комнаты, развлекая его разговорами. От этого мужчина улыбался, аккуратно накладывая пасту в тарелки, открывая вино и разливая его по бокалам.

– Я не была уверена, когда ты придешь! – кричала, чтобы он услышал, рассказывала девушка.

Она зашла на кухню. В ней было что-то такое, не красота, нет, от чего ты не мог оторваться от неё взгляд. Как будто, когда она заходила она заполняла собой почти все пространство.

Будь одет так кто-то ругой, это было бы смешно. Но Варваре удивительно шел её слегка хаотичный стиль. Будто она пыталась одеть сразу все то, что ей нравилось в своём гардеробе.

– Как я выгляжу? – с её лица не сходила улыбка, а в голосе была веселость.

Она покрутилась, чтобы мужчина оценил и от этого подол платья приподняла, показывая стайные, загорелые бедра. Красная ткань платья и золота цепочки на шеи и браслета удивительным образом гармонировали.

– Ты прекрасна, – ответил мужчина.

Его лицо искажала улыбка нежности, которую он не смог стереть, даже если бы захотел.

– Сегодняшний вечер должен быть идеальным, – уверенно заявила девушка, – у нас должны быть свечи!

Вениамин присел на свой стул, наблюдая за тем, какдевушка мельтешит по кухне, открывая то один ящик, то второй.

В четвертом она нашла одну маленькую, красную свечу. В следующей она нашла длинную и белую, но все равно оставалась недовольной. С ещё одного ящика она достала тонкую, желтую церковную свечу.

Она подожгла спичками одну, накапала воском в блюдце и поставила. Её лицо было забавно сосредоточенным, брови слегка нахмурены. И в этот момент она казалась удивительно юной. С её рассказов Вениамин знал, что ей двадцать шесть, но глядя на черты лица освещённые огнем свечи, он понимал, что она более юна.

И дело не в морщинах и прочем состоянии кожи. Её глаза, все её лицо, как будто светилось юной наивностью.

С годами лицо искажает знание этого мира.

Вениамин сам был подвластен этому. Как будто он двадцатилетний и он тридцатилетний жили совершенно в разных мирах. Когда ему исполнилось тридцать шесть он с отчаянием осознал, то не понимает этот мир.

Когда тебе двадцать, кажется, что все просто. Все будет так, как должно быть.

А должно быть обязательно хорошо для тебя.

А после ты понимаешь, что весь мир это муравейник, где никому ни до кого нет дела. Всем плевать, что с тобой будет. Двигаешься по возрастающей спирали к смерти.

И по ходу этого движения тебя регулярно используют. Все пытаются найти для себя выгоду. И ты нужен людям только пока можешь им что-то предложить.

И лишь любовь в этом мире исключение.

Для Вениамина только она имеет смысл. Только ради неё он готов терпеть весь ужас мира.