Изабель Ронин - В погоне за Алой

– Что на обед? – спросил он, закидывая ноги на кофейный столик.

– Я только пришла. Сейчас что-нибудь приготовлю, если хочешь.

Он обернулся на меня через плечо. Если сердце у меня и екнуло, – впрочем, с какой стати?! – это была нормальная реакция на великолепное лицо. Это ничего не значило.

– Ты что, уже собралась увильнуть от нашей договоренности? – спросил он, повернувшись обратно к телику.

Я возмущенно уперлась руками в бедра и поглядела на него.

– Если не хочешь есть суп из апельсинового сока с засохшим печеньем, придется сходить в магазин. У нас закончились продукты.

Он откинул голову на спинку дивана и перевесился через ее край, глядя на меня снизу вверх.

– У меня от тебя шея болит. Обойди диван, поговорим как нормальные люди.

Я прищурилась.

Калеб вздохнул. Плавным движением он выпрямился, развернулся и сел на спинку дивана. Он игриво за мной наблюдал.

– Мне скучно, – заявил он.

Я подняла брови. Он что, ждет, что я начну его развлекать?

– И что?

– Ты мне задолжала обед.

– Я же сказала…

На его лице расплылась улыбка, и он ослабил свой красный галстук.

– Можешь расплатиться со мной по-другому.

У меня челюсть отвисла. Калеб рассмеялся.

– Почему у тебя постоянно такие пошлые мысли?

Я моргнула. Потом еще раз. Это у меня-то пошлые мысли?

Он оттолкнулся от дивана, снова надел туфли, схватил ключи и шлем с кофейного столика и прошел мимо меня. Я уже подумала, что он собрался уходить, как почувствовала, что его рука взяла меня за запястье, потащив с собой за дверь.

– Ради всего святого, куда ты меня тащишь?

Какой же он все-таки высокий. За каждым его шагом мне приходилось делать два. Он нажал на кнопку лифта.

– Проехаться.

Проехаться ?

Он рассмеялся, затолкнул меня в лифт, нажал кнопку «Вниз» и стал наблюдать, как закрываются двери.

– Мне еще не попадались девушки, которые коверкали бы мои слова так, как ты. Грязные у тебя мысли, Алая. Грязные .

– Что еще за…грязные мысли! – фыркнула я.

Когда двери лифта открылись, он потащил меня на подземную парковку.

– Прокатимся, – он цокнул языком, – на моем байке.

Я освободила руку и потерла ее о джинсы. Его кожа была горячей, она будила странные чувства.

Калеб остановился и обернулся ко мне.

– Что случилось?

– Сейчас вечер воскресенья. Тебе разве не надо делать на завтра домашку?

– И что? – Он пожал плечами. – Я в универе, а не в старшей школе. Могу пропускать занятия, если захочу.

– Конечно, можешь. Ты же богач. Тебе не надо работать и зарабатывать.

Он помрачнел, сунул руки в карманы и одарил меня долгим взглядом.

– Тебе нравится, когда тебя осуждают за то, что ты бедная? Думаешь, деньги спасают меня от боли?

Я пристыжено замолкла, а когда открыла рот, чтобы извиниться, он резко меня одернул.

– Ты идешь или нет?

Я виновато кивнула и поплелась следом.

Когда мы остановились у блестящей черной махины, я уставилась на Калеба, не веря своим глазам. Байк выглядел так, будто ел на завтрак детишек.

– Ты уже ездила на мотоцикле? – спросил Калеб, перебрасывая шлем из руки в руку, словно баскетбольный мяч.

Я шагнула назад.

– Я на этом монстре не поеду.

Зазвучал смех – низкий и сексуальный. Он снова схватил меня за запястье и притянул ближе – ближе, чем было нужно.

– Не знаю, – прошептал он, неторопливо вырисовывая большим пальцем круги на моей ладони. – Мне кажется, тебе должно понравиться.

Я задержала дыхание, и он усмехнулся, когда я отдернула руку.

– Н-нет. Не хочу лишиться конечностей, благодарю покорно.

Его взгляд игриво скользил по мне.

– Да? Неужто не хочется попробовать? Правило номер один, – сказал он, аккуратно надевая шлем мне на голову, – безопасность прежде всего.

Он туго затянул ремешок под моим подбородком.

– Правило номер два, – продолжил он, опуская забрало. Я почувствовала легкую клаустрофобию и подняла его снова. – Когда я поворачиваю, наклоняйся всем телом в сторону поворота. Не отклоняйся в другую сторону. Поняла?

– Конечно.

Он мне улыбнулся и застыл, глядя на меня. Мне захотелось запечатлеть в памяти этот яркий цвет зеленых глаз. Осознав, что я пялюсь, я стряхнула с себя эту мысль и отрезала:

– Чего?

Он пожал плечами и перемахнул длинной ногой через мотоцикл.

– Запрыгивай.

Когда я не послушалась, он повернул голову, поднял брови, и его глаза с вызовом блеснули. В то мгновение он походил на роскошного дьявола, который был готов забрать мою душу в ад – ни секунды о том не жалея.

– Боишься?

Кожу кольнуло от досады. Меня не запугать какому-то красавчику на огромном мотоцикле. Я докажу, что он во мне ошибается. Я фыркнула и забралась на байк, схватившись за заднюю часть сиденья.

– А где твой шлем? – строго спросила я.

– У меня он всего один, – ответил Калеб. Он был так близко – я даже ощущала его парфюм. – На этом байке никто не ездит, кроме меня. Ты на нем первый пассажир.

Он завел мотор и несколько раз нажал на газ. Мотоцикл сердито задрожал.

– Забыл сообщить тебе последнее правило, – непринужденно проговорил он, глядя через плечо. В голосе слышались шальные нотки.

– Ну же, не томи.

Он ухмыльнулся.

– Держаться надо за меня. Очень, очень крепко.

– Нет уж, спасибо.

– Дело твое.

Я вскрикнула, а когда мотоцикл ринулся вперед, руки сами обхватили Калеба. Я чувствовала, как его плечи и мускулистый живот подрагивают от смеха.

Он сделал это нарочно ! Ладно, один-ноль!

Когда мы с ревом выскочили из гаража, я поклялась, что следующий раунд точно будет за мной.

Мне не нравился байк. Он был шумный и опасный. Но когда мы выехали на дорогу, ветер обдал кожу влажной прохладой, и я ощутила…

Свободу.

На мгновение – всего лишь на миг – я прикрыла глаза и позволила себе насладиться прохладой.

Сердце уходило в пятки, когда он зигзагами несся по кривым закоулкам и огибал углы улиц. Я вспомнила, что он говорил наклоняться за ним вправо или влево, и я еще сильнее обвила его руками.

– Куда мы едем? – прокричала я.

– Летим.

– Что?

– Увидишь, – простодушно ответил он мне.

После этого мы не говорили. Я потеряла счет времени и понемногу забыла тревоги и жизненные напасти, нависшие над головой. Солнце медленно скатилось по лазурному небосводу, сверху в воздухе на ветру парили птицы.

Когда мы доехали до старого, ржавого железнодорожного моста, Калеб остановил мотоцикл на пустой стоянке. На знаке, прикрученном к балкам, крупным полужирным шрифтом было написано «ДОРОГА ПЕРЕКРЫТА / ROUTE BARRÉE». Лоза обвилась вокруг бревен так туго, что сквозь нее едва проглядывала сталь.

Повсюду были люди разной степени обнаженности: девушки в белье или бикини, кто-то повязал на себя одеяло или шарф, парни же по большей части были в шортах или плавках. Сегодня заметно потеплело, но, тем не менее, было еще прохладно, и вода, скорее всего, прогреться не успела, но всем было весело. Люди подбадривали друг друга и заливисто смеялись. Я учуяла сладковатый, едкий запах дыма и жареного мяса и заметила толпу, собравшуюся вокруг барбекю и большой костер на неровном склоне под мостом. Тут и там виднелись импровизированные столы.