Юлия Столярова - SOS, медсестра для Киллера

– Дверь за собой закрой, горюша!

Трясущимися руками закрываю треклятую дверь и вылетаю, как пробка от шампанского прочь. Сегодня нужно находиться, как можно дальше от Мстислава Юрьевича, иначе он меня придушит. А еще ни в коем случае не спать в процедурной, иначе больше не проснусь. На мгновение представила себе Мстислава Юрьевича с подушкой в руках надо мной спящей, усмехающегося довольно и придавливающего подушку к моему лицу. Подхожу к посту медсестры, а меня потряхивает, Машенька спрашивает с круглыми глазами:

– Что произошло?

– Кажется, я буду тут отрабатывать до конца жизни практику, чтоб отработать ремонт в кабинете Мстислава Юрьевича, – пробубнила я себе под нос.

– Ты что ему кабинет разрушила? – испугалась Машенька.

– Почти, – пискнула я. Машенька еще больше вытаращила глаза, усадила меня на свое место, принесла горячего чая. Трясущимися руками пью чай и думаю, как Киллер меня теперь будет убивать. А он поспешил подлить масла в огонь, тут же появился около меня и прорычал громко, что я невольно подпрыгнула и разбила граненый стакан с недопитым чаем:

– Костоломова, за мной! – став свидетелем еще одного моего имущественного ущерба его отделению, нервно потер переносицу и продолжил, – И не трогайте, пожалуйста, больше НИЧЕГО!

Молча кивнула и встала из-за стола. Машенька быстро проговорила мне, что все осколки уберет за мной. Стою около Мстислава Юрьевича, а тот продолжает испепелять меня взглядом, решил убить молчанием? Минуты три мы стоим, как дураки, молча играясь в гляделки, потом он, не отрываясь от меня взглядом говорит Маше:

– Мне очень понравился свитер, Машенька, спасибо.

В этот момент я покраснела, как рак. Еще бы он ему не понравился. Теперь из моего кошелька поменяет в своем кабинете окна с деревянных доисторических на пластиковые, которые не пускают такого сквозняка.

– Идем, Костоломова, нас ждут в операционной. Будешь ассистировать, – говорит мне, как приговор Мстислав Юрьевич. Он же знает, что я крови боюсь, решил показать Веронике Андреевне, что я ничтожество?

Идем по длинным коридорам больницы в тягучем молчании. Я посчитала по дороге все дырки в стенах и линолеуме. Ноги ватные, подгибаются от страха. Что меня ждет за дверью операционной? Подходим к пластиковой двери, Мстислав Юрьевич оборачивается резко ко мне и говорит строгим тоном:

– Сейчас проведем аппендэктомию, внимательно наблюдайте за моими действиями, старайтесь не лезть под руку и не потерять сознания. Самое важное для вас – действия медсестры, что она подает, как это называется, и когда я прошу тот или иной предмет.

– Я боюсь крови, Мстислав Юрьевич, – пропищала испуганно я.

– Я тоже, Евгения, – улыбнулся так добродушно он, что я поверила ему на долю секунды, а потом одернула себя за такую наивность. Не может врач-хирург бояться крови. Уверенно кивнула скорее себе, чем куратору и вошла вслед за ним в реанимацию. На нас одели одноразовые халаты, шапочки и бахилы, дали перчатки, маски и обработали руки. Не помня себя шла за Мстиславом Юрьевичем, за его спиной чувствуя себя защищенной от всех напастей и страхов. Стоило нам оказаться в операционной, залитой ярким светом ламп, как я села на кушетку в углу и невольно скользнула изучающим взглядом вокруг. На хирургическом столе лежала пациентка – она была в сознании и корчилась от боли, хватаясь за правое подреберье. «Правое!» – пульсировало в голове. Мстислав Юрьевич помыл руки и подошел к пациенту, добродушно интересуясь:

– Наталья, вы чего слезы роняете? – я пригляделась, женщина и правда боится, – Все пройдет хорошо, вы даже глазом моргнуть не успеете!

Эта его добродушная успокаивающая улыбка обескураживает и действует волшебно на женщин, даже я потерялась на время. Пациентка утерла слезы, зарядилась боевым настроем оперирующего врача, и сказала, что готова. В следующий момент анестезиолог попросил Наталью считать до десяти в слух, мы услышали только цифры до пяти, дальше началась слаженная работа Мстислава Юрьевича и медсестры. Он сделал осторожный надрез в области аппендикса и быстро оперировал скальпелем и пальцами руки. Я даже не успела увидеть крови, либо мне стало настолько интересно, насколько профессионально провел эту операцию Мстислав Юрьевич, либо все действительно длилось минуты. Секунда, и светило хирургии зашивает небольшой надрез, а затем сообщает:

– Операция прошла успешно, всем спасибо.

– Спасибо, Мстислав Юрьевич, – ответили анестезиолог и медсестра.

Куратор ушел мыть руки, как и все остальные, а я растерянно сидела около пациента и хлопала глазами. В следующий момент поняла, что хочу также. И эта мысль загорелась в моей голове так ярко, что я построила себе цель – окончить мед колледж и поступить в институт на отделение хирургии.

– Костоломова, почему у вас так горят глаза? Вы что плачете? – появился неожиданно Мстислав Юрьевич и присел на колени напротив меня.

– Нет, – улыбнулась я сквозь слезы, – Это круто!

– О Господи! Детский сад, ей богу! – снова потер нервно переносицу куратор, мне кажется или это реакция на меня такая? Улыбаясь, как дурочка, я кинулась обнимать Мстислава Юрьевича и извиняться за все свои грехи:

– Простите меня за разбитое окно, я всего лишь хотела, чтоб вы поняли, что Маша старалась для вас. За переломанного пациента простите, за все-все!

А потом не совсем вовремя опомнилась и проговорила недовольно, все еще держа его в кольце своих рук:

– Вы же понимаете, что это на эмоциях?

– Конечно, конечно, – ухмыльнулся довольно Мстислав Юрьевич, и приобнял меня за талию. По коже пробежались мурашки. Услышала аромат мужчины и почувствовала, что падаю в какую-то неизвестность, словно в пропасть. Может, феромоны? Дала себе мысленный подзатыльник, нечего лужицей растекаться перед мужчиной, который совершенно не замечает женщин вокруг, тем более у меня есть парень.

– А чего вы так лыбитесь? – отодвинулась возмущенно я.

– Надеюсь, что вы запомнили местонахождение аппендицита, – говорит все также довольный Мстислав Юрьевич, а я краснею, вспоминая свой сон накануне:

– Вы что проникли ко мне домой и спровоцировали, чтоб я повторила анатомию?

– Что? – ошарашенно Мстислав Юрьевич, вставая на ноги и выпуская меня из своих объятий, резко стало холодно, даже руки скрестила на груди, – Вы даже анатомию накануне повторили? Сегодня определенно пойдет снег, Евгения!

– Мстислав Юрьевич, вы высокомерный идиот, – подняла гордо я голову, – Вы думаете, что никто кроме вас не сможет провести так операции? Вот увидите, что я отучусь и буду не хуже вас.

– Уж не в колледже ли вы решили отучиться до таких умений? – с сарказмом осведомился он.