Эмилия Грант - Пленница своего врага

Мне было плевать, как Марина доберется в снежную бурю до города. Пусть бы ползла по сугробам, я-то ее не звал! Оборала меня, хотя я лет на пятнадцать ее старше. Эротическое свое бельишко раскидала. Как будто я не знаю все эти женские трюки! «Ах, я случайно!» Охотница за славой.

Да, этот ее монолог про поливание грязью звучал довольно искренне. Но что я, не усвоил к сорока годам, что красивым женщинам нельзя верить? А Марина, определенно, красивая. Причем не такая, как Таня: Таня сделала себя сама. По большей части, на мои деньги. Постоянные детоксы, диеты, СПА, салоны красоты, ботоксы, брови, ногти… Все девушки, которые окружали меня во времена моей актерской карьеры, были из того же разряда. На грим «без макияжа» у них перед съемками уходило больше времени, чем у некоторых женщин на подготовку к собственной свадьбе. Пожалуй, Марина и зацепила меня тогда, потому что выделялась на общем фоне. Я смотрел на нее – и видел ее кожу, а не косметику французских марок. Ее глаза, ее губы…

И почему она сказала, что я ее обслюнявил? Никто и никогда не жаловался на мои поцелуи! Я с трудом сдержался, чтобы не поднести ко рту руки лодочкой и не понюхать собственное дыхание. Глупо, да. И целовались мы пять лет назад. Но я-то чувствовал, что ей понравилось! Или это была хваленая имитация? Попытка задурить мне голову, пока не придет Таня с ребенком?.. А если есть хоть шанс, что Марина не солгала, и Таня ни о чем ее не просила?.. Выходит, я сам… Да нет же, бред какой! Хотя… Если бы Таня выбирала женщину, которая бы меня соблазнила, она бы нашла кого-то, похожего на себя…

Нет! Хватит! Прошло пять лет. Марина уехала, и скатертью ей дорожка. Да, с таким ветром и снегопадом ей будет трудно тащить чемодан. Связи около моего дома не было, сигнал с трудом ловился у ближайшей заправки, до которой километра полтора. Правда, при плохой погоде уровень сигнала падает, вышки барахлят. Но на заправке работают люди. Такси, конечно, за Мариной не приедет. Возможно, Коля соизволит вернуться, но зная его, я бы так полагаться не стал.

В конце концов, Марина ведь не маленькая девочка. Договорится с кем-нибудь. Автостоп или что-то такое… Дальнобойщики ездят по трассе в любой снегопад. Правда, месяц назад в нашем районе три грузовика перевернулись… Но метель только началась, вряд ли завалило до такой степени. Кто-нибудь согласился бы ее подвезти… Хотя бы до ближайшего мотеля для тех же дальнобойщиков. Клоповник тот еще, я как-то там провел пару дней, когда озеро разлилось по весне… Но я же как-то пережил, вот и она сможет. Главное, чтобы никто не принял ее за проститутку, а то здешние мужики – народ простой.

С чего мне было за нее волноваться? Она не приходилась мне никем, ни родственником, ни другом. И все же при мысли о том, что какой-то водила, оголодавший после рейса, увидит у трассы хрупкую фигурку в короткой курточке, затащит в кабину и полезет своими лапами, мне стало не по себе. Я еще какое-то время убеждал себя, что мне плевать, совлечется ли Марина с дальнобойщиком, замерзнет ли в сугробе или проведет сутки-другие в маленьком аэропорту, потому что все рейсы явно отменят, а потом не выдержал, выругался так витиевато и забористо, как давно не ругался, и взял с камина ключи от машины.

Как бы она ни испортила мою жизнь, я в какой-то степени отвечал за эту невыносимую девицу. Коля, дурак этакий, бросил ее и свалил. Подождал бы пару минут, мне не пришлось бы разгребать за ним весь бардак.

Вышел, вглядываясь черноту и снежные завихрения. Фонарь у дома отбрасывал бледное желтое пятно, и толку от него не было никакого. В глубине души я надеялся, что этой дурехе хватит ума не пойти никуда в такую погоду. Это было бы настоящим самоубийством.

– Марина? – полувопросительно крикнул я, но голос потонул в порывистом ветре.

Женщины любят драматично уходить и устраивать всякие театральные сцены. Типа «Останови машину, высади меня здесь, дальше я пойду пешком». Сто раз слышал это от Тани, и дальше голословных угроз обычно дело не шло. Поэтому я подозревал, что Марина вполне может сидеть где-то у моего крыльца и изображать оскорбленную невинность. И при первом моем «так и быть, заходи, можешь переночевать у меня» не пройдет и секунды, как она рванет в дом с чемоданом в охапку.

Однако Марины не было ни на крыльце, ни около бани, а по свежему снегу тянулась вереница ее следов и широкая полоса от чемодана: кажется, она тащила его волоком.

Пришлось расчищать от снега «ленд ровер» и надеяться, что он не застрянет намертво через сто метров.

Я никогда не любил внедорожники, не считал их символом мужской крутизны. В Москве предпочитал комфортные и элегантные седаны. Но здесь, в этих краях почти девственной природы, на чем-то другом я бы далеко не уехал. К счастью, свежего рыхлого снега нападало не так много, и я еще видел колею проселочной дороги.

Ехать пришлось медленно: дворники работали беспрестанно, дальний свет фар выхватывал лишь белые хлопья. Я бросил взгляд на часы на приборной панели. Когда она ушла? Десять, двадцать минут назад? Не засек время. Она ведь не могла далеко забрести? Не рванула через поле или, еще хуже, через лес, чтобы срезать? Какой бы стервой она ни была, проблески здравомыслия в ее взгляде я заметил.

Ее следы вели ровно вперед. Даже от этих едва различимых углублений в снегу веяло нешуточным упрямством. И я на мгновение засомневался, стоило ли переться и спасать ее.

Впрочем, сомневался я лишь до того момента, как выехал на трассу. Там уже следов не было, зато мимо, сигналя, пронеслась здоровенная фура. Какой идиот станет так гонять в метель? Тут занос будет не метр, а минимум два. Я живо представил, как Марина стоит и голосует. Если дальнобойщик и не затащит ее в кабину, чтобы поразвлечься, то только потому, что не заметит. Заденет, зацепит кузовом – и поминай, как звали.

Я свернул в сторону города, медленно двинулся вдоль обочины, старательно всматриваясь в снегопад. Если бы не Марина, ни за что не сел бы за руль в такую погоду. Чем дальше я ехал, тем сильнее ворочалось внутри смутное беспокойство. Странное чувство, похожее на несварение. Я уже и забыл, каково это: переживать за кого-то. И уж точно не мог бы предположить даже в самых смелых мечтах, что однажды стану волноваться именно за нее. Однако факт оставался фактом. Я искал ее, не мог найти, и это выводило меня из себя.

Заправка была моим последним шансом, красно-белый столб с логотипом нефтяной компании показался мне путеводной звездой. Припарковавшись, я вылез из машины так быстро, как только мне позволяла больная нога. Потянулся было за тростью и вспомнил, что забыл ее около забора.

Вот черт! Боль усиливалась, как и снегопад. Никогда не понимал эту взаимосвязь, но после травм я смог бы сделать неплохую карьеру синоптика. Болело почти как в первые дни после операции, и я уже не знал: глаза слезятся от обжигающего ветра, или я плачу, как девчонка. Снег бил в лицо, и меня шатало, как после пары литров самогона.