Владa Андреева - Когда сбываются мечты

«Так сразу и не вспомнишь. Вообще, дружно жили. Дядя Дима старше их. Папу твоего на 10 лет, а дядю Петю на 12. Ему с ними не интересно было. А они всегда вдвоем. Их в деревне звали парнишки. Только и слышно было: парнишки ваши на речку пошли, парнишки в футбол на лугу играют… Очень они в лес любили ходить. Не за ягодами, правда, а за грибами. Особенно, если белых в лесу много, так и по три раза в день бегали. Принесут мне целую кучу! А чистить-то их… А сушить или мариновать? Сколько времени-то надо. Я чуть не в слезы, а они на утро снова в лес. Мальчишки, говорю, хватит, не нужно мне больше грибов! А они мне: отдай кому-нибудь. Мы все равно пойдем из интереса. Вот как-то раз пошли они в лес… »

«Баб, ты чего замолчала? Пошли они в лес…»

«Около леса раньше деревня была заброшенная. Притыки называлась. Это сейчас от нее ничего не осталось, а когда я маленькая была, там еще дома стояли и люди жили. Потом местные жители в Петушки переехали к магазину поближе и к железнодорожной станции и дома с собой перевезли».

«Баба, а как дом можно перевезти?», – удивился Влад.

«Так они деревянные были. Разобрали, на машины загрузили и перевезли, а потом снова собрали. Не легкое, конечно, это дело, но новый дом поставить, знаешь, сколько денег надо! Поэтому и перевозили дома. Ну вот. Дома-то перевезли, а огороды остались, а в них малина, вишня, яблоки. Мы часто туда за ягодами бегали. Потом огороды зарастать начали. Во многих огородах колодцы были деревянные. Срубы гнить начали и обваливаться. Опасно стало туда ходить. В зарослях запросто можно было в такой заброшенный колодец угодить….»

«И чего, кто-то туда провалился? Были такие случаи?», – Влад с интересом подгонял Валентину.

«Провалился! Дядя Петя твой!»

«Ничего себе! Баб, а почему ты мне раньше это не рассказывала? Ну, и чего там было?»

«Было им тогда лет 13-14. Пошли они в лес за грибами, грибов не набрали, а чтобы с пустыми корзинками домой не возвращаться, решили в заброшенные огороды залезть за малиной и яблоками. Вот дядя Петя и провалился в заброшенный колодец. Хорошо, сильный и тренированный был. Падал спиной, успел руки и ноги расставить и повис на них как звезда, уперся в деревянный сруб и висит на глубине дух метров. А сколько в таком положении провисишь? Колодец глубокий, если вниз улькнешь, все, не достать. Папа твой не растерялся. Быстро нашел палку какую-то, снял с себя штаны и рубаху, крепко привязал их к ней и как можно ниже спустился в колодец. Как он сумел вытянуть оттуда дядю Петю, не знаю. Сильный был очень, находчивый! Не растерялся, не испугался. Молодец, одним словом. Если бы не он, страшно даже подумать, чтобы могло произойти….»

«Баб, а ты их ругала, когда они домой пришли? Они тебе сразу все рассказали?»

«Пришли без корзины, у папы твоего и рубаха и штаны рваные, у дяди Пети тоже. Руки расцарапаны. Папа твой плечо вывихнул пока брата из колодца вытаскивал, а дядя Петя ногу подвернул. Я испугалась, заплакала. А отец их – дед твой Семен, он суровый мужчина был, таких им затрещин выписал, что в лес они перестали ходить. Разлюбили. И вас с Ромкой не пускают, хотя вы большие уже, могли бы…»

«Выходит, папа у меня совсем и не размазня», – с гордостью сказал Влад.

«А кто ж говорит, что размазня?». – удивилась Валентина.

«Мама говорит. А еще тюфяк, денег не может заработать, как Иркин муж».

Валентина вздохнула:

«Мы с тобой уже сегодня говорили, что нужно меньше во взрослые разговоры вникать».

«Мне просто папу жалко. Он хороший, добрый, о нас заботится, мне с уроками всегда помогает и по дому все делает. А маме просто шубу очень хочется. Ей папа пообещал, что к следующей зиме накопит. Я, знаешь, что думаю, я с тобой летом за ягодами ходить буду, чтобы папе помочь денег накопить. Мы ей шубу купим, она и успокоится, не будет нас всех изводить».

«Шубу, так шубу. Я тоже вам с папой помогу. Лишь бы лето ягодное было. А родители у тебя замечательные. И папа, и мама. Маме просто тяжело в жизни пришлось. Шутка ли, мать родная бросила, в другую семью ушла. Хорошо, бабушка воспитала. Все, что могла для нее сделала. Мама в нее пошла, не в мать. Тоже для вас живет. Ну, хочется ей иногда и для себя чего-то. Понимать надо. Так что не переживай, все образуется. Папа с мамой сами разберутся. Давай спать, поздно уже».

Утром после завтрака Лешка заглянул к Валентине в комнату, она в это время собирала раскладушку Влада.

«Мам, давай помогу».

«Да я сама справлюсь, иди отдыхай, скоро ехать».

«Мам, я поговорить с тобой хотел», – Алексей тяжело вздохнул и замолчал.

«Чего мнешься? Хотел, так говори».

«Ты сегодня нам как всегда перед отъездом по пять тысяч давать будешь…»

«Ты уверен, что буду?», – усмехнулась Валентина.

«Ты ж всегда даешь…», – удивился Лешка с детской непосредственностью.

«Дам, конечно, это я уж так. Говори, чего надо».

«Мам, я хочу тебя попросить, дай мне, пожалуйста, еще пять тысяч, только чтобы Танька не видела».

«Хорошо, мне просто не понятно. С каких это пор у тебя от жены секреты появились?»

«Да, не секреты это! У Таньки есть подруга Ирка…»

«Ох, уж эта Ирка ваша… Какие подруги, когда семья большая?»

«А что я сделаю? Тяжело Таньке с одними мужиками. Каждый раз хотели, чтобы девочка родилась, не получилось. Ей же надо с кем-то о своем, о женском поговорить».

«У меня тоже одни мужики. И ничего, живу как-то».

«Мам, не начинай. У тебя вон тетя Света есть. Если тебе плохо, ты всегда к ней бегаешь».

«И то правда. Не знаю, что это я взъелась? Так, чего надо-то?»

«У Ирки собаки как наш Мартин, целых три. Они с Танькой гулять вместе ходят. На этой неделе холодно было, Иркины собаки все в специальной собачей одежде. Только наш Мартин мерзнет. Танька из-за него переживает сильно. Я ей обещал купить Мартину жилетку теплую, а она не менее пяти тысяч стоит….»

«С ума сойти можно! Это ты для клочкастого просишь? Где это видано, чтобы собак в одежде водили?»

«Ма-ма! В городе у всех так!»

«Таньке шубу подавай, клочкастому жилетку!»

«Знал бы, что ты так к этому отнесешься, ни за что не стал бы просить! Не надо мне ничего! Займу где-нибудь!», – Алексей вскочил с дивана.

«Сядь, не истери! Такой же, как Танька твоя становишься! Дам я тебе денег, не переживай. Только последнее время мне ваша семейная жизнь сала нравиться все меньше и меньше. Я ничего не хочу сказать, но ты повнимательней присмотрись к тому, как вы живете. Дети и то говорят, что постоянные упреки и истерики. Мужик ты или нет, в конце-то концов?»

«Я что, по-твоему, бить ее должен, как отец тебя? Каменный век какой-то».

«Дурак ты, дурак. Разве я тебе что-то подобное хоть раз сказала? Бить женщину – последнее дело. Только попробуй, я сама тебя тогда отхожу, не постесняюсь. Плохо, что ты не понимаешь, о чем я. Прости, не буду больше в вашу жизнь лезть. Нравится – живите, как живете. Держи деньги. Татьяне ничего не скажу».