Елена Дружинина - Тайная дорога

– Я постараюсь разобраться с вашей ситуацией, но вы должны, – и ее голос обрел повелительную твердость, – приступить к работам как можно скорее. Нужно закончить к следующему понедельнику.

– Девушка, – раздраженно прервал собеседник, – я не знаю, кто вы такая, так как имел счастье общаться с вашим завхозом, разбирайтесь с ним, а вам я ничего не должен. И в ближайшее время ничем помочь не смогу, все бригады заняты. Об этом, кстати, я предупреждал, когда вы перестали платить. Оплатите то, что уже сделано, и я что-нибудь придумаю.

– Что значит придумаете? – У нее перехватило дыхание. – У нас очень мало времени, понимаете?

– И что вы предлагаете?

– Я предлагаю, – и она пустила в ход заранее припасенный аргумент, – для начала установить стеклопакеты. Которые, заметьте, уже оплачены.

– Ну, вы зря стараетесь, ситуация под контролем. Я оговаривал с вашим завхозом перенос сроков по монтажу окон. И письмо соответствующее есть, ищите. Разберитесь у себя в конце концов, и я с удовольствием продолжу общение, – и собеседник цинично положил трубку.

Минуту она обдумывала услышанное, рисуя на желтом квадратике бумаги ромашки. Как мог этот человек там, так спокойно, говорить ей «разберитесь там у себя»! И ее накрыло волной ярости – и, не отдавая себе отчета, она снова схватила телефон:

– Вы приедете сюда, черт возьми, слышите? И посмотрите, что здесь творится! Там даже мусор не вывезен, так и должно быть? – И разрыдалась, успев в последний момент нажать кнопку отбоя.

Слезы закончились также неожиданно, как и возникли. Пошмыгав несколько минут носом, она полезла за зеркальцем. Красные глаза и поплывший макияж – зеркальный кружок был предельно объективен. Ну, все хватит! Черт с ними, строителями, завхоз протрезвеет и сам разберется. Ей хватает своих проблем.

Просмотр поступившей почты, потом – встреча с представителями очередного важного клиента. Время летит незаметно, и, сделав паузу, она вспоминает, что до сих пор не обедала. Но возникшая в дверях Светлана не дала ей возможности насладиться вчерашним бутербродом, обнаруженным в холодильнике:

– Ирина Витальевна, звонил Главный, он задерживается, сказал, что заседание по концерну переносится. И еще, с рецепции позвонили, строители вроде как объявились, с прорабом… но никого нет, а он требует руководство. Я подумала, все равно с ними разбираться придется, так, может, вы спуститесь? А то уедут, ищи их потом.

Вот только прораба мне не хватает, она с тоской глянула на недоеденный бутерброд. Ну, конечно, какой-нибудь прокуренный мужик в спецовке, сейчас легко докажет, что он герой, а она – истеричная дура. Впрочем, последнее, скорее всего, правда. Раз ввязалась, придется идти до конца. И, торопливо припудрив нос, она обреченно отправилась в будущий конференц-зал.

Там, в отличие от сегодняшнего утра, наблюдалась многообещающая возня: два человека в комбинезонах копошились возле груды мусора, а еще один, окуная тряпку в ведро, предпринимал безуспешные попытки стереть со стены нехорошее английское слово.

Неподалеку стоял и разговаривал по телефону тот самый, жаждущий руководства, прораб, и от нечего делать Ирина разглядывала его, ожидая, пока он договорит. Он оказался далек от нарисованного образа – прокуренного пятидесятилетнего мужика в спецовке, с татуировками на пальцах. Молодой и привлекательный, ростом выше среднего, темноволосый и темноглазый, он улыбался, разговаривая по телефону, свободной рукой при этом пытаясь пригладить торчащий на макушке хохолок.

Спецовки тоже не было – ее заменили демократичные джинсы и свободная рубашка навыпуск. Договорив, прораб подошел к ней:

– Я главный инженер. Вы, кажется, хотели пообщаться?

И тоже разглядывал ее: красивые, слегка надломленные и, наверное, тщательно выщипанные брови, глаза – непонятного, невероятного цвета, может, серые, а может, и зеленые. Прозрачная, светлая кожа и легкая россыпь веснушек – совершенно призрачная, как будто кто-то, шутя, прошелся по скулам кисточкой с золотой пылью.

Прямая, тоненькая, в белой, идеально сидящей блузке, девочка-картинка из модного журнала, это она – мегера, скандалящая с ним по телефону?

– Вы, кажется, хотели пообщаться?

– Да, хотела. Вы видите где-то здесь стеклопакеты? – Она обвела рукой пустые оконные проемы.

– У нас возникли проблемы с подрядчиком, я предупреждал вашего завхоза. Но они уже решены, и завтра мы приступим к монтажу. Остальное – только после оплаты.

– Слушайте, у меня сегодня тяжелый день, я была неправа, – вежливые слова давались нелегко, но она продолжала,– работы нужно возобновить как можно скорее, а я, со своей стороны, разберусь, почему бухгалтерия задерживает платежи. Через неделю нужно все закончить.

Это было произнесено так, как будто уже было решено, что он, Федор Савушкин, вытянувшись в стойку, отрапортует: «Есть, товарищ командир!»

Он молчал и продолжал бесцеремонно разглядывать ее, внезапно осознав, что на секунду представил в своих объятиях – абсурдных и невероятных. Ему никогда не нравились деловые стервы, может, потому, что по работе он сталкивался с ними слишком часто.

– Как вас зовут?

– Ирина… Витальевна.

– Вы, насколько я понимаю, еще и завхоз по совместительству?

– Я начальник отдела операционных рисков, Павел Максимович на больничном,– сдержанно ответила она, проигнорировав сарказм. – И так как у меня планируется через неделю заседание вот здесь, то мне приходится… – но он перебил ее, не дослушав.

– Уважаемая Ирина…– И скопировав сделанную ею паузу, продолжил: …Витальевна, давайте договоримся так: вы подписываете наш новый график работ, и со среды, но не ранее, мы приступаем. Естественно, в том случае, если вы оплачиваете предыдущий этап. И только тот факт, что мы давно и успешно сотрудничаем с вами…

– …заставил ваших работников написать вот это? – едко поинтересовалась она, махнув рукой в сторону неприличного английского слова, по-прежнему красовавшегося на стене. И, глядя ему прямо в глаза, сказала:

– Давайте сюда ваши бумаги. – А потом, пробежав глазами, подписала красивым, четким, уверенным почерком.

Сколько ей лет? Двадцать пять? Тридцать? И уже начальница? Профессиональная отличница, блестящая карьера, – он ясно представил себе это, и почувствовал, как его охватила слепая, немотивированная злоба. Он сорвался с объекта, простоял час в пробке, по жаре, и все это ради того, чтобы эта банковская пигалица, сверкая своими русалочьими глазищами, учила его жизни?

Но, она посмотрела на него спокойно и уверенно:

– Всего хорошего, – и, развернувшись, вышла.

4

– Привет. Ты как? Не брала трубку, а я звонил…

– Я знаю, извини, общалась с дядей Аликом…