Ольга Анисимова - Семейный роман

— Какие ключи?

— От квартиры, которую ты мне снял! Ты чего, вообще не догоняешь? Сам же сказал, чтобы я убиралась до Нового года. Ну, что встал, как вкопанный не веришь своему счастью?

— Поехали, я тебя отвезу, — сквозь зубы сказал Илья, пытаясь не думать о том, правильно он поступает или нет, — а что это вдруг за перемена участи?

Дина хмыкнула:

— Ты, как все красавчики, чрезмерно избалован и думаешь, что жить с тобой — вечный праздник. Ошибаешься, дорогой. Ты так мне надоел!

— Ну, спасибо на добром слове… — всё ещё не веря в то, что неожиданно избавляется от одной огромной и трудной проблемы, проговорил Илья.

— А ты что думал — что я буду рассыпаться в благодарностях к тебе? разозлилась Дина, — надо же — облагодетельствовал!

— Я жду тебя в машине, — отрезал Илья и вышел из квартиры. Его подгоняло сейчас только одно страстное желание — освободиться от Дины хотя бы на какое-то время.

Минут через сорок они были на новой Динкиной квартире.

— Вот твоя комната. Не супер — шикарно, но кровать есть, стол, стул. На кухне плита и холодильник. В соседней комнате живёт девочка-студентка.

— Жалко, что не мальчик…

— За полгода я заплатил, — не слушая её, продолжал Илья, — вот тебе деньги на первое время и адрес фирмы, где я договорился по поводу твоей работы, после Нового года они тебя ждут. Только не говори им, что ждёшь ребёнка — не возьмут. Зарплата там более-менее приличная. И декретные выплатят. Я сказал, что ты классный секретарь-референт со знанием английского. На всякий случай — подучи пару фраз. Ну, если не получится звони мне, придумаем что-нибудь другое. Если нужны будут деньги — тоже звони сразу, — Илья торопился так, будто Дина могла сейчас передумать и снова вернуться к нему.

— Может, поцелуемся на прощание? — Дина будто его не слышала, — Всё же нас кое-что связывает, по крайней мере — одна ночь…

Илья отшатнулся от неё, как от чумной.

— Да что ты строишь из себя, Луганский? Тебе ведь было хорошо со мной в постели! Что — и колется, и хочется, и никто замуж не берёт? Ладно, расслабься… Я даже тебе благодарна — отчасти. Ещё не придумала за что, но всё же — благодарна. Ты, Илюха, не дрейфь, всё будет классно. А ребёнок этот не твой, конечно… Я тут подумала — а нафига вы все мне сдались? Что я сама сына или дочку не подниму? Не я одна по этой дорожке топала. И ты мне ничего не должен. Деньги эти я, конечно, вернуть вряд ли смогу… может быть, когда-нибудь потом…. — Дина перевела дух, — Давай, иди. Страдай дальше — живи. Привет семье.

Со смешанным чувством Илья покидал Дину. Он ведь не сделал никакой ошибки? Но почему так гадостно на душе? Может, оттого, что они с Диной чем-то похожи? Оба одинокие и неприкаянные, мучат себя и других.

Редкий организм выдержит такой прессинг, какой пришлось выдерживать Алле. Каждый день входить на работу как на поле битвы, держать себя в руках и не впадать в истерику оттого, что всё в очередной раз в её жизни сломалось… психологически Алла оказалась способна это выдержать, но не физически. В конце концов она слегла с высокой температурой, и произошло это как раз накануне 20 декабря — печальной даты — дня, когда должна была бы состояться её свадьба. Температура около тридцати девяти держалась несколько дней, и о том, что нужно идти работать не могло быть и речи. Алла с трудом доходила до кухни, чтобы налить себе воды, когда Юли не оказывалось дома. Есть Алла вообще ничего не могла и только под давлением Юли могла заставить себя проглотить ложку-другую бульона. А уж та-то старалась — носилась в аптеку, готовила полезные отвары и настои, вспоминала старинные методы борьбы с хворью. Алла послушно выполняла её указания. Она испробовала на себе всё, но болезнь никак не хотела отступать. Только в канун католического Рождества Алле стало полегче. Температура понизилась, отступила слабость, вялость и сонливость, перестали мучить кошмары по ночам. И Алла тут же собралась на работу.

Юля встала стеной. Призвала на помощь Антона Алексеевича и Алле пришлось опять послушно улечься в постель.

А в это время на работе Макс не находил себе места. Он метался как тигр в клетке. Он и представить себе не мог, как ему будет трудно и плохо оттого, что он не видит Аллу. Оказывается она нужна ему была как воздух ежедневное общение с ней — пусть теперь натянутое и очень сдержанное. Но он видел её, слышал её голос, сердился за её дерзость, упрекал во всех бедах, и вдруг в один прекрасный момент лишился всего того, что составляло смысл его жизни. Известие о том, что Алла больна, отчего-то резануло по сердцу острой жалостью и непривычным доселе чувством собственной вины.

— Что с ней? — не выдержал он однажды, влетев в кабинет Ильи, — чем она больна? Почему так долго держится температура?

Илья внимательно глянул на Макса и спокойно протянул ему телефонную трубку:

— Позвони ей и всё узнай. Номер напомнить?

Макс раздраженно бросил трубку на стол.

— А ты что — не знаешь?

— Я знаю, что Алла болеет и что о ней заботятся, за нею ухаживают, она ни в чём не нуждается и скоро поправится. Но тебе, похоже, нужно знать нечто большее? Только не говори, что тебе позарез понадобился главный экономист, а без него встала вся работа.

— Ты, мальчишка, как ты разговариваешь, — буркнул недовольно Макс.

— Простите, шеф, — сдержано ответил Илья.

— Да пошёл ты… — смягчился Макс. — ты бы узнал, может, нужны какие-нибудь дорогие лекарства…

— Я думаю, у неё всё, что нужно есть. Кроме одного — Максима Елхова собственной персоной. Сейчас очень подходящий момент, чтобы сделать шаг к примирению.

— Не твоего ума дело! Я не пацан, чтобы за ней бегать!

— Если ты думаешь, что Алла кинется к тебе на шею первая, то ошибаешься. Я хорошо её знаю.

— Не кинется, значит? — прищурился Макс. — гордячка сопливая… А я, знаешь ли, плевать хотел на её гордость! На ней свет белый клином не сошёлся!

— Ну, как знаешь… — невозмутимо ответил Илья, — я зарёкся влезать в чужие проблемы.

— Очень достойное решение, — усмехнулся Макс и покинул кабинет Ильи.

Саша заканчивал дела в фирме. Его решение уходить было непоколебимо. Оставались какие-то мелочи, Макс уже присмотрел ему замену. После того как новый человек будет введён в курс дела хотя бы в общих чертах — можно было собирать вещи и прощаться. З1 декабря был не самым походящим для этого днём — но именно он подводил черту всему. С утра 31 Саша принялся разбирать свой рабочий стол, сортируя вещи — с собой или в мусорную корзину. С этим тоже хотелось разделаться побыстрее, пока в офисе уже бывшие сослуживцы не начали шумное празднование — ещё не встречу Нового, но проводы старого уходящего года. С ребятами можно было бы посидеть напоследок, но не хотелось бередить расставаниями душу. Наступающий год Саша встречал в одиночестве. Динкин новый адрес, который ему принёс виновато щурясь Илья, он тут же выкинул, не читая. А Илье выговорил, чтобы тот больше не приставал к нему с намёками о необходимости примирения. С этой дешёвкой его отныне ничего не связывает. Илья заикнулся было о ребёнке, но Сашка взорвался — если бы он нужен был Дине в качестве отца, она не таскалась бы с кем ни попадя, а давным-давно всё бы ему сказала. И теперь её судьба его не интересует и пусть она устраивает свою жизнь там, где приблудилась. Сашка уже запретил говорить об этом матери, а Илье и подавно надо было помалкивать.