Лилия Орланд - Родной. Чужой. Любимый

– Окей, жду на улице.

Идти вместе с Тёмкой совсем не хотелось. Я чувствовала себя неловко рядом с ним. А после брошенного взгляда предпочла бы вообще оказаться как можно дальше от бывшего брата.

Я попыталась потянуть время и помочь Саше с посудой, но она отказалась.

– Сейчас придёт Рената и всё уберёт, – с улыбкой сообщила мне Саша и добавила с улыбкой: – Ба и деда очень соскучились и ждут вас. Позови Гришу, что-то он застрял в своей комнате.

– Ладно, – я поставила посуду в раковину и отправилась наверх.

Гришка жил в своей Вселенной и запросто мог уже забыть, куда собирался пойти.

Я постучала в дверь и, отсчитав про себя до пяти, вошла.

Гришка, который в этом момент жонглировал тремя Сашиными стаканами из набора с голубыми дельфинами, вдруг замер, удивлённо глядя на меня. Стаканы упали на пол. Сначала один, секунду спустя и второй. К счастью, третий он успел поймать.

– Влетит тебе от Саши, – констатировала я, глядя на осколки на полу. Гришка пожал плечами. Ему частенько влетало, в смысле приходилось выслушивать нотации, и это его не особо пугало. Физические наказания у нас не приветствовались. Плакать из-за стаканов Саша не станет, а больше ничем Гришку было не пронять. Поэтому я сказал то, зачем пришла: – Мы идём к ба с дедой, ты с нами?

– Ага, – братец развязал шнуровку плаща, скинул его в кресло, бросил туда же цилиндр и, перешагнув через осколки стаканов, направился к двери.

– Гриша! – я возмутилась такой вопиющей наглости.

– Чего? – а вот братец смотрел на меня невинным взглядом, словно и не подозревал, чего я злюсь.

– Убери за собой! Иначе никуда не пойдёшь, – я остановилась и скрестила руки на груди.

– Вот зануда, совсем как мама стала, – буркнул про себя Гришка, но послушно поднял крупные осколки и заозирался вокруг.

– Неси на кухню, – посоветовала ему. Но Гришка помотал головой. И я его понимала. Там Саша, если увидит, братцу влетит, а так она может не заметить пропажи ещё несколько месяцев. Пока к нам не приедут гости.

– Тогда… – я тоже заозиралась и увидела торчавший из-за шкафа полиэтиленовый пакет. – Это тебе нужно?

Гришка помотал головой и бросил осколки в пакет. После сбегал в кладовку и принёс пылесос. Через пару минут ничто уже не напоминало о катастрофе.

Гришка театральным жестом фокусника указал на чистый пол. Я удовлетворённо кивнула, и мы вместе вышли из комнаты.

Сравнение с Сашей было приятным. Пусть оно и заключалось в нашем общем занудстве и помешанности на аккуратности.

Жаль, что она не моя мама…

Тёмка ждал за воротами, гладя через ограду соседского пса. Этот огромный немецкий дог своей внешностью производил ужасающее впечатление. А услышав его лай в ночи, можно было начать заикаться. Но при всём этом Фунт был милейшей и очень любвеобильной собакой с влажным розовым языком, которым он стремился облизать всё, до чего мог дотянуться. А, учитывая его рост, дотягивался он даже до поднятых вверх Тёмкиных рук.

– Привет, Фунтик, – думаю, пса назвали в честь британской валюты, потому что у соседа ещё был кот Доллар. Он то взбирался по стволам деревьев, то прыгал вниз. И дядя Игорь с удовольствием комментировал взлёт или падение доллара.

Фунт лизнул мне руку, и я потрепала его за брыли по обе стороны пасти, в которой легко поместилась бы моя кисть до самого запястья.

Тёма при этом отошёл от меня на безопасное расстояние, как будто я была заразной. Захотелось стукнуть его, а потом высказать, что думаю о его поведении. Но я промолчала.

Нам, действительно, не стоит подходить слишком близко друг другу.

– Ты тоже идёшь? – Тёма повернулся к Гришке, сочтя беседу с ним более безопасной.

– Ага, – младший брат в любых ситуациях сохранял невозмутимость. А может, и правда не заметил возникшей неловкости. – Привет, Фунтик.

Он тоже сунул руку сквозь ограду и позволил догу её обслюнявить.

– Ладно, пошли, – Тёме, похоже, не терпелось поскорее разделаться с визитом и отправиться туда, где его так ждали. Раньше я бы спросила, с кем он переписывался за завтраком, но теперь оставалось только гадать.

Мы втроём двинулись в путь.

Причём, не сговариваясь, и я, и Тёма старались, чтобы младший брат всё время шёл в центре. Мне было проще находиться по другую сторону от Тёмки. Думаю, ему тоже.

Дом бабушки и дедушки, Сашиных родителей, находился на той же улице. Точнее это папа, когда мы вернулись из Парижа, купил дом рядом с ними.

Мария Григорьевна и Сергей Львович не были моими родными бабушкой и дедушкой. И это я знала сразу. Но они любили меня по-настоящему, как настоящую внучку. И я их тоже любила. И звала ба и дедой. Как и Тёма с Гришкой.

Ба и деда возились в огороде. Нам они очень обрадовались. Особенно ба, и это бросалось в глаза, потому что она сразу же поспешила в дом, чтобы приготовить нам свой фирменный домашний лимонад.

Деда любил розы. С тех пор как он вышел на пенсию, начал выращивать какие-то особые редкие сорта. Он переписывался с другими цветоводами, они обменивались саженцами, приезжали друг к другу в гости, чтобы похвастаться успехами.

И ба поначалу всецело разделила увлечение мужа. Первое пенсионное лето они оба провели среди розовых кустов. А осенью ба вернулась в больницу, сообщив мне по секрету, что моченьки её больше нет заниматься «этим нудным, грязным и тяжёлым делом».

Но деду розы радовали, и у ба не хватало смелости признаться. Поэтому по официальной версии главврач прямо-таки умолял её вернуться, даже плакал. И она не смогла ему отказать.

Мы полюбовались розами, послушали жалобы на паутинного клеща и очень обрадовались, когда ба наконец-то позвала нас попить лимонада.

В дверях даже образовался небольшой затор, когда Тёмка и Гришка попытались проскочить одновременно. Тёма был большим, а Гриша юрким, поэтому он сумел проскользнуть между рук старшего брата.

Мы с ба переглянулись и дружно закатили глаза – мальчишки. А вот деда ничего не заметил. Паутинный клещ – дело серьёзное. Он и пришёл минут двадцать спустя, когда мы уже вовсю лакомились бабушкиными пирожками. Она восхитительно умела их готовить. Из всех начинок моими самыми любимыми были пирожки со щавелем.

Ба так и говорила: «А это для нашей Алинки».

– Ну, что у вас нового? – спросил деда, откусывая большой кусок пирожка.

Я даже не успела подумать над ответом, потому что в основном мои мысли крутились вокруг Тёмы. Того, что вот он сидит рядом, но усиленно не смотрит на меня. Как будто я и вовсе теперь для него не существую.

Пока я исподволь предавалась невесёлым мыслям, Гришка уже докладывал последние новости:

– Алина нам неродная. Бабушка Таня сказала, что она приблудыш.

Я вздрогнула и поймала взгляд Тёмы. К моему удивлению, он был сочувствующим.