Вида Лагодина - Еще один шанс

– Никаких возражений не принимается. – Безапелляционно объявила она и поднялась на ноги, чтобы выйти из моей комнаты.

После ухода Людмилы Ивановны я удобно устроилась под одеялом и начала дремать, как вдруг в дверь постучали. И не успела я отозваться, как показалась спина Никиты, а затем и его передняя часть с подносом в руках.

– Ты не спишь? – Его вопрос прозвучал больше как утверждение. – Я принес тебе поесть. – В то время как он приблизился к моей кровати и осторожно поместил поднос на прикроватную тумбу, я попыталась сесть в постели, но получилось не слишком изящно. От шума в ушах я на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, заметила, что Никита внимательно разглядывает мое лицо. – А еще зашел лично убедиться, что ты пришла в себя.

– Да. Похоже, все хорошо. Думаю, к вечеру буду в полном порядке и готова к работе. – С искренней верой в свои слова проговорила я, на что Никита громко и раскатисто рассмеялся.

– Ну, уж нет. Прости, но ты временно нетрудоспособна. И не нужно геройствовать. – Его смех моментально иссяк, а во взгляде появилась серьезность и металлический блеск. – А теперь давай серьезно и предельно честно. Как ты себя чувствуешь? – Он продолжал сверлить меня своим глубоким взглядом, и я на мгновение забыла обо всем, что прямо сейчас здесь происходило.

– Судя по тому, что мне известно, сейчас мне гораздо лучше. – Смогла я выдавить из себя связное предложение, вопреки тому, что мои мысли упорно путались друг с другом. – Правда чувствуется слабость во всем теле и в голове, словно все туманом окутано.

– Можешь же, когда захочешь. – Одобрительно хмыкнул он и погладил меня по взъерошенным волосам. – Главное – поешь, а потом отдыхай. – Он спрятал руки в карманы брюк, как мне показалось, чтобы скрыть свою неловкость. – Ладно, я зайду позже. Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, ничего не нужно. Не беспокойся и, если можно, поговори с Людмилой Ивановной. Она суетится из-за меня. Я уверена, что через пару дней буду в норме, так что не нужно проверять меня через каждые тридцать минут. Я в норме. – Заверила я его и подкрепила свои слова слабой улыбкой.

– Я бы с удовольствием тебе поверил, но твои красные, затуманенные глаза и болезненный вид, а еще охрипший голос говорят о том, что ты далеко не в норме. До конца недели, чтоб я не видел тебя на работе, ясно? – Строгим тоном спросил он.

– А как же… – Попыталась запротестовать я, но он прервал меня на половине фразы.

– Никаких «как же». Считай, что у тебя больничный отпуск. О заработной плате не беспокойся. Болей в свое удовольствие, насколько это возможно. – Поморщился он, очевидно понимая, что просит о невозможном, после чего сделал шаг в сторону выхода.

– Никита? – Позвала я, и он незамедлительно повернулся ко мне лицом, словно только этого и ждал. – Спасибо. За все.

Его лицо озарила, как мне показалось, печальная улыбка.

– На здоровье. И помни, что я здесь скорее виновная сторона, чем твой спаситель. – В задумчивости произнес он, но я не поняла его посыл.

И только я хотела спросить, что именно он имел в виду, как он уже вышел из моей спальни.

Пять дней меня держали взаперти в собственной комнате. В меня тыкали уколами, поили таблетками, насильно кормили. И за это время я успела поругаться с Никитой (но мы почти сразу помирились), потому что он передал подготовку к «Закрытию сезона» Людмиле Ивановне.

Но сегодня я, наконец-то, смогу приступить к работе. До нашего мероприятия осталось всего семьдесят два часа, и я чувствовала, что подвела всех сотрудников. Поэтому, когда Никита сказал, что я буду на подхвате у Людмилы Ивановны, я была рада хоть чем-то помочь.

– Вика, и давай без фанатизма, хорошо? – Обратился он ко мне, как только утром я пришла в его кабинет. – Если чувствуешь, что устала или тебе нездоровится, нужно просто об этом сказать. Это несложно. – Терпеливо давал он мне те разъяснения, которые считал нужными. А я, в свою очередь, чувствовала себя маленьким ребенком, которого отчитывают за плохое поведение в первый день в школе.

– Хорошо, а теперь я могу идти? – Я упрямо посмотрела в его глаза, мысленно возвращаясь к тому дню, когда мы впервые встретились.

Помню, как была напряжена, когда узнала, что моим возможным начальником будет мужчина, который был почти одного со мной возраста. Как тогда меня сковал страх и отвращение, но увидев его впервые, я почувствовала, к своему удивлению, спокойствие.

– Да, можешь идти. – Разрешил он и я поднялась на ноги, после чего вышла из кабинета, запинаясь от удивления о собственную ногу. Едва удержав равновесие, я была шокирована тем, что навстречу мне шел Вадим с такой улыбкой на лице, словно знал секрет на миллион долларов.

– Доброе утро! – Я, как всегда при встрече с ним, попыталась выдавить из себя улыбку, а он в ответ кивнул, после чего оглядел меня с ног до головы и вошел в кабинет Никиты.

Я спустилась в столовую, стараясь не думать, что Вадим вернулся, и теперь будет находиться здесь каждый день.

– Это утро определенно становится добрым. – Раздался за моей спиной насмешливый голос, и я едва сдержала стон разочарования. Не может быть, чтобы все это произошло в одно утро одного дня.

– Здравствуйте, Даниил Викторович. – Я повернулась к нему лицом и попыталась выдавить еще одну профессиональную улыбку. – Вы уже вернулись. – Констатировала я, отмечая, каким неприятным для меня сюрпризом стало его появление.

– Да, вернулся. – Он самодовольно улыбнулся, скрещивая руки на груди. – Стало интересно, смогла ли ты лечь под моего брата. – С мерзкой ухмылкой проговорил он, и от испытываемого шока я не могла произнести ни звука. – Ну, знаешь, лечь под него, а потом обвинить в изнасиловании. Ведь такая схема была в прошлый раз, я не ошибаюсь? Или я что-то упустил?

– Откуда вы…? – От моего лица отхлынула кровь, и я почувствовалась слабость от испытываемого шока, разливающуюся по каждой клеточке моего тела.

– Откуда я знаю? Видишь ли, моя работа – искать интересный материал об интересных местах. – Он приблизился ко мне вплотную, и я ощущала на лице его дыхание. Кажется, он был пьян. – Мне не составило особого труда навести о тебе справки. – Во рту все пересохло от волнения, и я не могла пошевелиться, отчаянно желая спрятаться там, где меня никто не смог бы найти. – В твоем городе слава бежит впереди тебя. – Уверенно заявил он.

– Ты ничего не знаешь! Ты-абсолютно-ничего-не-знаешь! – Слепая ярость начала топить меня, мои руки тряслись, а во всем теле чувствовалась дрожь. Я стыдливо опустила глаза и побежала в свою комнату, грубо оттолкнув при этом Даниила.

– Вика, что случилось? – Людмила Ивановна испуганно смотрела на то, как я выбегаю из кухни.